Лесная сторожка

Как-то стыдно было врать деду. Митьке очень хотелось признаться, что никаких партизан не было и что весь этот переполох устроили они с Толькой. Но, вспомнив о том, что он и его друг дали честное пионерское слово молчать, Митька удержался и, потупив глаза, неуверенно ответил:

— Так в Сорокине говорили. Я слышал..

Дед что-то проворчал, потом вынул трубку изо рта, сплюнул и проговорил:

— Чудеса!.. И что им понадобилось средь бела дня под самой деревней палить? Ну да ладно, Митюшка. Сходишь завтра, узнаешь толком, что там было, а теперь обедать давай, еда уж поспела.

Когда с похлебкой было покончено и Федька принялся катать по земле пустой котел, старательно вылизывая его, Митька спустился в землянку и улегся спать. Немного погодя на нары, покряхтывая, забрался и Егор Николаевич. Вскоре оба мирно похрапывали.

А вокруг землянки в этот не по-летнему темный вечер бродили два бдительных сторожа — Федька и Шанго.

Ночью Митька внезапно проснулся. Негромко, но настойчиво лаял Шанго. Егор Николаевич быстро слез с нар, натянул старые валенки и вышел наружу.

— Ты что, милый, на своих лаешь? Тихо, тихо… — донесся до Митьки спокойный голос деда.

С Митьки сон как рукой сняло. Интересно, кто бы это мог быть? Он тихонько слез с нар и, подобравшись к открытой двери, увидел, что дед разговаривает с какими-то вооруженными людьми. Слов Митька разобрать не мог — лесник говорил тихо, показывая рукой в сторону железной дороги.

«Партизаны! — подумал Митька, глядя на ночных гостей. — С головы до ног в оружии!..»

Незнакомцы закурили, угостив и лесника махоркой. Потом поправили заплечные мешки, нагруженные чем-то тяжелым, пожали деду руку и ушли.

Егор Николаевич постоял еще немного, повернулся и направился к землянке. Митька, отпрянув от двери, мгновенно вскарабкался на нары, накрылся шубейкой и притворился спящим.