Тайна старинных флаконов

* * *

Я подскочила в кресле — на пол рядом с ним громко шлёпнулся «Словарь цветов». Чёрт побери! Протерев глаза, я подняла книгу, положила её обратно на колени и покосилась на экран мобильного телефона. На часах было пять утра. Снаружи уже светало. Только этого не хватало, я проспала слишком долго!

Полистав словарь, я вернулась на страницу с описанием незабудки. Мама часто упоминала эти цветы, вспомнила я. А раз уж такой цветок существовал — он наверняка имел отношение к аромату с таким же названием.

Больше нельзя было терять ни секунды! Я слезла с кресла и попыталась стряхнуть с себя остатки сна. Нужно раздобыть лепестков этих самых незабудок, а потом пойти в лабораторию и попробовать сделать из них аромат.

Рядом со мной стоял глобус. Крутя шар, на котором была нанесена схема сада, я попыталась найти на нём голубые цветки из словаря. Не про шло и минуты, как мне это удалось.

Я сфотографировала схему на телефон — как Матс в прошлый раз — и вышла из библиотеки. При мысли, что мне предстоит отправиться в оранжерею в одиночку, волосы у меня на руках встали дыбом. Конечно, Виллема там в это время наверняка не было — но на меня вдруг стали нагонять жуть даже самые безобидные вещи: каждый скрип деревянной половицы, тень дерева в лунном свете или дуновение сквозняка, проникавшего в дом сквозь ветхие оконные рамы.

Но выбора у меня не было. Первым делом мне предстояло спуститься в аптеку ароматов — это был единственный способ попасть в оранжерею.

Освещая себе путь под лестницу телефоном, я добралась до места и втиснулась в тёмный ящик, который, кряхтя и сопя, отвёз меня в подземелье.

Лифт с резким толчком остановился, и меня встретила уже ставшая привычной смесь ароматов. Почему Матс отказался мне помогать? Бросил меня разбираться со всем этим в одиночку? Ведь кто, как не он, должен был понимать, каково это — когда родители про тебя забыли! И с чего это он так разозлился? И как бы, интересно, он поступил на моём месте?

Повернув ручку, я вышла из лифта в кабинет. Меня окружила чёрная пустота. На всякий случай я прислушалась, уговаривая себя, что в этот час никого кроме меня тут оказаться не может. Я повернула выключатель, толкнув дверь в стеллаже, вошла в аптеку — и вздрогнула от ужаса. Тяжёлый деревянный прилавок теперь стоял вовсе не у двери, куда мы его придвинули, а на значительном расстоянии от неё. А это могло значить только одно: кто-то входил сюда после нас. О боже! Как же Виллему удалось проникнуть внутрь с той стороны забаррикадированной двери?

Покрывшись холодным потом, я стала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Что ж, делать нечего. Оставалось лишь надеяться, что Виллем не заявится сюда прямо с утра, раз уже успел побывать тут вечером.

Открывая дверь, ведущую из аптеки в подземный ход до оранжереи, я слушала своё дыхание. Звук казался мне оглушительно громким. Я прошмыгнула по тёмному коридору, взлетела вверх по ступенькам и перевела дух, лишь когда пол в чулане для инструментов повернулся под моими ногами.

Двигаясь вдоль дорожек, я рассматривала фотографию глобуса. Сквозь стеклянный потолок над моей головой внутрь оранжереи проникал слабый лунный свет. Преодолев последний отмеченный на карте отрезок пути, я наконец остановилась возле клумбы с голубыми незабудками.