Лесная сторожка
- Автор: Виктор Аланов
- Жанр: Детские приключения / Советская проза
- Дата выхода: 1959
Читать книгу "Лесная сторожка"
Делать было нечего. Пришлось Тольке по порядку рассказать учительнице историю катания, закончившегося падением Митьки в воду. Слушая Коровина, учительница строго покачивала головой, но глаза ее улыбались. Ей живо представился маленький светловолосый мальчуган в санках, запряженных лохматым бурым медведем.
— Теперь ясно, — кивнула она, когда Толька замолчал. — Но я хотела бы подробнее узнать, что это у вас за голубиная почта. Расскажи, Толя.
Ребята с интересом слушали рассказ Тольки о том, как он и его друг наладили пересылку писем с помощью голубей. Евгения Филипповна внимательно смотрела на подвижного темноволосого Тольку, с увлечением рассказывавшего о том, как он и Митька дрессировали своих голубей.
— Вот, ребята, — сказала она, когда Толька кончил свой рассказ, — к каким полезным делам приводит хорошая дружба, когда друзья увлекаются интересным делом, а не только проказами. Ведь у Егора Николаевича в его сторожке телефона нет и, если бы не голубь, мы не смогли бы так быстро узнать о болезни Мити. А теперь сегодня же можно пойти к нему.
Учительница замолчала и посмотрела на притихших ребят.
— Вот у нас еще мало юннатов. А вы сами видите, как интересно работать с животными, с птицами. А многие из вас, как это ни грустно, не прочь бросить в птицу камнем или весной разорить ее гнездо.
Разговор принимал опасный оборот. Борька Шапкин, почувствовав, что последние слова учительницы относятся к нему, сумел довольно ловко перевести беседу на другую тему.
— Евгения Филипповна, — громко сказал он. — А как же называется такая записка? Ну вот, мы знаем, бывают телеграммы, радиограммы, телефонограммы. А это что же?
— А это, — не растерявшись, ответил за учительницу Толька, — это — «голубеграмма». Пограничники наши так называют голубиную почту, они тоже ею иногда пользуются там, где другой связи нет. Я в книжке читал.
Ребята вновь засмеялись. Новое слово понравилось. Улыбнулась и Евгения Филипповна.
Прямо из школы Евгения Филипповна пошла к председателю колхоза и попросила у него лошадь, чтобы съездить к больному ученику. От председателя она зашла к Коровиным — хотела получить разрешение взять Тольку с собою в лесную сторожку.
— Ну что вы, с вами конечно можно, пусть едет, — сразу согласилась Толькина мать. — Дружки ведь
закадычные. Пусть навестит приятеля. Да вы присядьте, пока он оденется потеплее.
— Ничего, спасибо, нам надо торопиться, а то стемнеет, — ответила Евгения Филипповна.
— А я вот и готов! — выскочил из другой комнаты Толька.
— Ну, идем!
— Евгения Филипповна, еще одну минутку, я сейчас…
И Толька помчался вверх по лестнице на чердак. Взяв одного голубя, он спрятал его за пазуху.
Спустившись вниз, Толька открыл буфет и без лишних слов высыпал на газету весь сахар из сахарницы.
— Ты что ж это делаешь, разбойник? — напустилась на него вошедшая со двора бабка. — Пошто сахар высыпаешь? Кому?
— Федьке! — выпалил Толька и шмыгнул за дверь.
— Ну, Толя, тебе, как мужчине, лошадью править, — улыбнувшись, сказала сидевшая уже в санях Евгения Филипповна, передавая Тольке вожжи. — Справишься?
— А как же? — даже обиделся Толька. — Я когда с папкой еду, всегда лошадью правлю. Но, милай!.. — залихватски крикнул он, подражая колхозному конюху, хлопнул вожжами и подстегнул коня кнутом. Лошадь рванула, и сани легко покатили по накатанной дороге.
— Что это у тебя там? — спросила Евгения Филипповна, заметив, что Толька время от времени поглаживает что-то, лежащее у него за пазухой.
— Это я голубя на смену везу. У нас с Митькой уговор такой, чтобы всегда у меня два его голубя были, а у него — два моих. Одного-то он уже отправил, вот я ему и везу второго…
Так в разговоре о голубях и школьных делах они незаметно доехали до одинокой лесной сторожки.
Шанго с лаем встретил подъехавшие к дому сани, но узнав Тольку, который сразу наградил его куском сахара, замолчал и лишь подозрительно покосился на учительницу. Привязав лошадь к забору, Толька дал ей сена и, с помощью Евгении Филипповны, покрыл попоной.
На лай Шанго из сарая, гремя цепью, вышел невольный виновник Митькиной болезни. Егор Николаевич посадил Федьку на цепь, чтобы он не вздумал ломиться в дом и беспокоить больного внука.
Увидев Тольку, медведь поднялся на задние лапы и заковылял ему навстречу, облизываясь: он хорошо знал, что Толька никогда не приходит с пустыми руками, а всегда припасет для него что-нибудь сладкое.
— Какой он большой стал! — удивилась Евгения Филипповна и, достав из кулька печенье, нерешительно остановилась, видимо побаиваясь Федьки.
— Не бойтесь, он вас не тронет! Он смирный, — убеждал учительницу Толька.
— Какой большой!.. — повторила Евгения Филипповна, покачав головой. — И как только Митя с ним справляется? Не опасно ли это?
Угостив медведя печеньем, они пошли в сторожку.
— Деда, это ты? Кто там приехал? Почему Шанго лаял? — раздался с печки голос Митьки.
— Это я, Мить, то есть мы с Евгенией Филипповной!..
— Толька! Ты? — обрадовался Митька.
— Лежи, лежи, сейчас мы к тебе на печку заберемся, — сказала Евгения Филипповна.
В сторожке было тепло и уютно. Евгения Филипповна разделась. Снял полушубок и Толька, осторожно придерживая голубя.
— Мить, я тебе своего Пестрого привез. — И Толька взобрался на приступок, чтобы показать голубя другу.
— Отнеси его в голубятню, а то мне вставать нельзя, да заодно покорми голубей. Там, под лавкой, овес есть и хлебные корки намоченные.
— Вот тебе, Толя, и работа нашлась, помоги другу. А теперь подвинься-ка, Митя, я к тебе сяду на лежанку, — сказала учительница, подставляя к печи табурет.
— Ой, как тепло здесь! — усаживаясь, проговорила Евгения Филипповна. — Не жарко тебе?
— У нас дров хватает, — деловито ответил Митька. — Сколько хочешь, столько и жги…
Ему было неловко лежать в присутствии учительницы, и он попытался встать, но Евгения Филипповна положила ему на лоб свою прохладную руку.
— Лежи, лежи… Ты что ж, простудился, Митя?
— Простудился… Да мне уже лучше. Дед говорит, что денька через два совсем поправлюсь.
— Наверно, надоело лежать?
— Конечно, скучно. В школу хочется. Там все же ребята
— А ты целый день один? Так и лежишь?
— Да нет, — поспешил ответить Митька, побоявшись, что учительница будет упрекать дедушку за то, что тот оставляет его. — Вот скоро и дедушка придет. Сейчас он в лесу, колхозникам бревна отпускает. Утром у нас весело — полна сторожка лесорубов. А днем, конечно, никого.
— Голова-то горячая у тебя, — потрогала рукою лоб Митьки Евгения Филипповна. — Температура* Пить, наверно, хочется? Может быть, тебе морс сделать? Клюква-то есть у вас?
— Есть в подполе. Вот, где кольцо в полу. Как спуститесь с лесенки, сразу целая кадушка моченой клюквы стоит.
Евгения Филипповна спустилась в подпол, нашла кадушку с клюквой, приготовила больному морс и вскоре Митька с наслаждением глотал кисловатый, приятный напиток.
— Пей, Митюша. Это хорошо освежает. А я пока приберу немного. Ведь вас двое мужчин здесь, и то один больной, а другой целый день на работе…
В это время в сенях раздался вдруг грохот, и через минуту в избу, охая, вошел Толька.
— Ну, Мить, у тебя и лестница! Чуть голову не проломил, как летел с чердака. Зацепился рубашкой за какой-то гвоздь, а лестница у меня под ногами и поехала. Хотел было подтянуться на руках, да как грохнусь вниз…
— Ты не ушибся, Толя? — забеспокоилась учительница. — Разве можно так?.. Не хватает еще, чтобы и ты слег!
— Да нет, Евгения Филипповна, ничего! Колено вот немножко, да голову зашиб, — храбрился Толька, хотя у самого до слез болела ушибленная нога.
— Ну, Митя, поправляйся скорее! — начала прощаться учительница, но в это время на буфете кто-то защелкал и из-за стоявшей наверху коробки выглянула острая мордочка — это Стрелка, удивленно посмотрев на незнакомцев, покрутилась вокруг коробки, потом прыгнула в нее и присмирела. Снаружи остался торчать только кончик пушистого серого хвоста.
— Оказывается, здесь есть кому тебя развеселить, — усмехнулась Евгения Филипповна.
— Да, она потешная, наша Стрелка! Весь день возится, вечно напроказит чего-нибудь. То дедушкины рукавицы наверх к себе утащит, то еще что… А вчера выдумала новую игру — на занавесках качаться. Смотрите, как порвала на том окне… Озорная!..
— Какая забавная, — сказала учительница, глядя на белку, снова высунувшую любопытную мордочку и что-то верещавшую по-своему. — Ну, так лежи, поправляйся, раньше времени из дому не выскакивай. Егору Николаевичу привет передай. И, если что будет нужно, сообщи. У вас с Толей ведь оказывается своя почта, — улыбнулась учительница, надевая пальто.
Толька уже оделся и тоже наставлял друга.
— Ты, Мить, как поправишься, сразу с голубем записку присылай. У нас это теперь, знаешь как называться будет? Го-лу-бе-грамма. Как у пограничников. Мне батя про них книжку из города привез. Ух, интересная! Дочитаю — тебе дам.
— Ладно, ты смотри, проверяй голубей почаще. А то он прилетит, а ты и не заметишь, прозеваешь, — серьезно сказал Митька.
В это время дверь раскрылась, в избу пахнуло холодным воздухом.
— Ого, Митрий, ты без меня уж и гостей принимаешь? — входя в сторожку и здороваясь с учительницей, проговорил лесник.
— Да, Егор Николаевич, мы вот в гости к вам приехали, больного навестить, — пожала огромную руку лесника учительница. — Не нужно ли к вам врача прислать?
— Спасибо, не надо. Он уже на поправку пошел-Простыл и все. Удружил ему на этот раз Федька — друг неразлучный. Эту хворь я и сам из него выгоню. А как же это вы узнали, что мой Митрий болен? Вроде никто из деревни к нам не заходил…
— Зато от вас к нам вести прилетели, — улыбнулась Евгения Филипповна и, видя, что Егор Николаевич недоумевающе смотрит на нее, добавила: — От крылатого вестника узнали, от голубя.
— От голубя? — хлопнул себя по лбу лесник. — Ах, ты!.. Долетел-таки. Вот дела! Сам ведь я этого голубя выпускал, сам и записку писал, а грешным делом — не верил. Дурят, думаю, мальчишки. Им ли птицу выучить. Балуются и все. Ну, а тут просит меня Митрий — напиши да выпусти. Ладно, решил, зачем больного ребенка тревожить, спорить с ним. Ничего голубю не станется — полетает да вернется. А он, вишь ты…
И лесник улыбнулся, поглаживая бороду.
— Нет, Егор Николаевич, то, что придумали ребята, — вовсе не пустое баловство, — серьезно заметила Евгения Филипповна.
Распрощавшись с лесником и Митькой, она уехала вместе с Толькой.
А через четыре дня Митька, весело посвистывая, уже шагал к школе.