Детектив и политика 1991 №2

Райдер

— Повернись спиной ко мне, лицом к окну!

Машинист испуганно посмотрел на Райдера: "Я вас умоляю…"

— Делай, что говорят!

Машинист медленно повернулся к боковому окну. Райдер снял правую перчатку, запустил указательный палец в рот и вытащил медицинские ватные тампоны из-под верхней и нижней губы, а затем из-за обеих щек. Он скатал мокрые от слюны тампоны в шар и запихнул в левый карман плаща. Из правого кармана он достал обрезок нейлонового чулка. Сняв шляпу, он натянул чулок на голову и приспособил так, чтобы прорези для глаз находились в нужных местах. Затем он снова покрыл голову.

Маскировка была его уступкой Лонгмэну. Сам он считал, что никто в поезде, за исключением машиниста и кондуктора, не успеет разглядеть их лиц до того момента, как они скроют их масками. А если кто-то и разглядит, то хорошо известно — и даже сами полицейские это признают, — насколько рядовые граждане в этой стране доказали свою полную неспособность давать заслуживающие доверия описания внешности преступников. Допустим, показания машиниста и кондуктора окажутся более точными. Что с того? Все равно им нечего опасаться фоторобота.

Тем не менее он не стал полностью отвергать предложений Лонгмэна, за исключением тех, что были явно чрезмерными. И, таким образом, весь камуфляж был сведен к солнцезащитным очкам Лонгмэна, седому парику Стивера, накладным усам и бакенбардам Уэлкома и тампонам, скрывшим худобу его собственного лица.

Он тронул машиниста за плечо: "Теперь можешь повернуться".

Машинист вытаращился было на маску, но тут же отвел глаза и неуклюже попытался сделать вид, что ему совершенно неинтересно, как выглядит Райдер. Тот холодно отметил про себя, что это, видимо, надо считать проявлением дружелюбия.

— Скоро с тобой попытаются связаться по радио из Центральной диспетчерской. Ты не будешь отвечать на вызов. Понятно?

— Да, сэр, — ответил машинист, сделав серьезное лицо. — Я ведь обещал другому вашему товарищу, что не буду трогать радио. Я буду делать все, что вы скажете, — он помедлил. — Только не убивайте меня.

Райдер не ответил. Сквозь лобовое стекло кабины он видел уходящий вдаль туннель, едва освещенный сигнальными огнями. Он отметил, что Лонгмэн остановил поезд в каких-нибудь десяти шагах от аварийного пульта отключения линейного напряжения, который сверкал маленьким красным огоньком.

— Они могут сколько угодно вызывать меня, — твердил машинист, — я глух, глух!

— Помолчи, — остановил его причитания Райдер.

Пройдет минута-другая, и линейная диспетчерская сообщит в Центральную: "Сигналы в порядке. В туннеле остановился поезд". Для самого Райдера это промежуток временного безделья. Нужно следить, чтобы машинист вел себя тихо, вот и все. Уэлком был на своем посту, охраняя заднюю переходную дверь вагона, Лонгмэн — на пути к кабине машиниста второго вагона, а Стивер… Стивер должен сейчас вести кондуктора через поезд во второй вагон. Райдер безотчетно доверял Стиверу, хотя мозгов у того было меньше, чем у любого из них. Лонгмэн умен, но труслив. Уэлком чрезвычайно ненадежен. Они годятся для этого дела, но только если все пройдет гладко. Случись что, и слабости каждого дадут о себе знать.

"Центральная вызывает "Пелхэм, 123". Центральная вызывает "Пелхэм, 123". Ответьте, пожалуйста!"

Нога машиниста инстинктивно дернулась к педали, которая наряду с кнопкой на микрофоне включала радиосистему. Райдеру пришлось ударить его носком ботинка по лодыжке.

— Извините. Это было чисто автоматически. Нога как-то сама, знаете… — голос машиниста был полон раскаяния.

"Пелхэм, 123", вы меня слышите? Ответьте же, "Пелхэм, 123"!"

Райдер старался не слышать этого голоса. К этому моменту Лонгмэн должен быть уже в кабине машиниста второго вагона и подготовить все инструменты к работе. Чтобы расцепить вагоны, даже если механизм проржавел, потребуется меньше минуты…

"Диспетчер вызывает "Пелхэм, 123". Вы слышите меня? Ответьте, "Пелхэм, 123"!"

Машинист умоляюще посмотрел на Райдера. На мгновение чувство долга, а может быть, и боязнь административных взысканий возобладали над страхом за собственную жизнь. Райдер в ответ отрицательно покачал головой.

"Пелхэм, 123", "Пелхэм, 123". Да ответьте же, черт побери!"