Детектив и политика 1991 №2

Во время одного из путешествий доверенный помощник Хасана — некий Хуссейн Кахини — сообщил ему, что округ, где находится крепость Аламут[14], — идеальное место для прозелитизма. Большинство местных жителей охотно воспринимали идеи исмаилитов; единственным препятствием был наместник Али Махди, считавший багдадского халифа своим духовным и светским повелителем. Первые неофиты были изгнаны из округа. Но не прошло и нескольких месяцев, как среди населения оказалось так много исмаилитов, что наместнику пришлось позволить изгнанникам вернуться. Тем не менее Хасан не собирался выжидать. Будущий владелец Аламута решил пойти на хитрость: он предложил наместнику три тысячи золотых за "клочок земли, который можно окружить бычьей шкурой". Махди согласился на сделку. Хасан нарезал шкуру на тончайшие ремни, соединил их и окружил ими замок Аламут. Когда наместник отказался выполнить условия сделки, Хасан показал ему приказ, подписанный высокопоставленным чиновником сельджукских правителей Персии, из которого следовало, что замок должен быть продан ему, Хасану ибн Сабаху, за три тысячи золотых монет. Чиновник оказался тайным последователем будущего "Горного старца".

В 1090 году Хасан осуществил следующий этап своего плана: атаковал и наголову разбил войско управляющего провинцией эмира и объединил население окружающих областей в дисциплинированное и преданное ему сообщество тружеников и воинов. Не прошло и двух недель, как подосланный Хасаном убийца вонзил нож в сердце визиря Низама-уль-Мулька, и есть серьезные основания полагать, что султан Мелик-шах, осмелившийся послать на Аламут войска, умер от яда. Обуревавшая Хасана жажда мести сделала его бывшего однокашника первой жертвой царства террора, а со смертью Мелик-шаха все государство раскололось на враждующие друг с другом фракции, и длительное время только асасины могли обеспечить его целостность. Менее чем за десять лет они стали хозяевами всего персидского Ирака и многих укреплений по всей империи. Они добились этого, используя те средства, которые представлялись им наиболее подходящими: набеги и сражения, засады и отравленный кинжал. Ортодоксальные мусульманские лидеры периодически отлучали последователей секты, но никакого эффекта это не давало.

Теперь лояльность исмаилитов была перенесена с египетского халифа на "Горного старца", внушавшего страх каждому властелину в этой части Азии, включая вождей крестоносцев. "Презирая усталость, опасности и пытки, всецело повинуясь воле великого магистра, асасины с радостью отдают свою жизнь либо для защиты его персоны, либо при исполнении вынесенного им смертного приговора. Когда правоверному указывают жертву, он, облаченный в белые одежды и подпоясанный красным поясом — цвета невинности и крови, — идет выполнять приказ, и его не страшат ни расстояния, ни опасности. Найдя искомого человека, он ждет благоприятного момента, и в конце концов его кинжал почти всегда достигает цели".

Ричарда Львиное Сердце однажды обвинили в том, что он попросил "Властителя Горы" убить Конрада Монферратского[15]. Вот как это было выполнено: "Двое убийц, принявших крещение, расположились у него за спиной; казалось, они усердно молятся. Дождавшись подходящего момента, они нанесли ему удары кинжалами, после чего один из них спрятался в церкви. Однако, услышав, что принца унесли еще живого, он бросился за ним и нанес последний удар кинжалом — а затем без единого стона испустил дух под самыми изощренными пытками". В мировой истории есть не очень много примеров такого абсолютного повиновения.

Асасины вели войну на два фронта. В эпоху крестовых походов они в зависимости от своих интересов вступали в союз то с одной, то с другой противоборствующей стороной. Одновременно они продолжали борьбу против персов[16]. Сын и преемник Низама-уль-Мулька пал от кинжала асасинов. Султан, наследовавший своему отцу Мелик-шаху и укрепивший власть над большинством провинций, шел на них войной. Проснувшись однажды утром, он увидел кинжал асасинов, воткнутый в землю у его изголовья. В рукоятке кинжала находилась записка, призывавшая его отказаться от осады Аламута. И этот могущественный государь предпочел заключить с асасинами договор, по которому те получали практически полную свободу действий в обмен на обещание ограничить свою военную мощь.

После приобретения Аламута Хасан прожил тридцать четыре года. И хотя за все это время Торный старец" покидал свою комнату лишь дважды, он эффективно правил империей, не менее грозной и могущественной — хотя и невидимой, — чем любая из тех, которыми когда-либо доводилось править человеку.

Почувствовав приближение смерти, он начал хладнокровно разрабатывать план действий, позволяющих обеспечить вечное существование ордена асасинов.