Легче пёрышка

— Ладно! — стиснул я зубы. — А могу ли я обучиться магии…

— Лебенскрафт!

— Да плевать! Могу ли я обучиться магии самостоятельно? Освоить этот ваш айнгриф?

Он виновато улыбнулся.

— Многие пытались. Ни у кого не получалось. Это очень опасная затея, путь над глубокой пропастью по натянутому канату. Любая ошибка, любое неверное движение означает… Ну, в лучшем случае, инвалидность. Даже в махтшлоссах, несмотря на опытных учителей, случаются инциденты. Чего уж говорить о неопытных сопляках, возжелавших могущества?

— То есть совсем никаких шансов? — приуныл я.

Он пожал плечами.

— Ну, ты можешь встретить отступника и, может быть, тебе удастся уговорить его взять в ученики. Но лучше попытаться с махтшлоссами. Больше шансов.

— Но ты же сказал, что там шансов нет!

— Вот именно!

Мне было обидно, почти до слёз. Вот так помахать морковкой перед носом, чтобы её тут же одёрнуть? Не так быстро, рыжий!

— Ну а всё-таки? Как найти такого отступника?

Штайн рассмеялся глубоким, приятным и очень обидным смехом.

— Ответ на этот вопрос хотел бы знать любой ягерскригер! Но отступники — они на то и отступники, чтобы не попадаться на глаза. Некоторые из них даже не носят абцайхен, так что сам понимаешь.

— Что-то не носят?

— Абцайхен! — парень зацепил свисающую с шеи цепочку и потянул. То, что я сначала принял как нехитрое украшение — простой круглый медальон со спиралью в центре, оказывается, имело какой-то сокровенный смысл. На тыльной стороне медальона были выгравированы какие-то буквы и цифры. — Каждый кригер, закончивший обучение и поступающий на службу, получает такой. Как видишь, с одной стороны — символ махтшлосса, а с другой — имя и регистрационный номер удостоверения. Нет, многие шарлатаны пытались выдурить деньги у доверчивых дурачков, но их участь была незавидной. Так что, если у тебя заваляется пара тысяч марок, и понадобятся услуги по-настоящему крутых парней, требуй, чтобы они сделали так!

Штайн коснулся пальцем медальона, и выгравированная в центре спираль словно раскалилась, налившись мягким красно-жёлтым светом.

Какая-то глупая мысль, словно заноза, засела у меня в мозгу, но я, глядя на гипнотически покачивающийся светящийся медальон не мог её уловить.

— И что, такие штуки есть и у ваших конкурентов?

— Конечно! Ни один махтшлосс не выпустит кригера без него.

— То есть спираль — знак мага?

— Да заладил ты со своими магами! Нет, спираль — это герб Вирбельшлосса.

Штайн плеснул на стол сидру и провёл по маленькой лужице рукой. Жидкость, презрев все законы физики, собралась в шар и зависла над столом.

— У меня неплохо выходит вассеркрафт, так что легче показать. Вот самые основные махтшлоссы. Это Блатшлосс. Они — нормальные ребята, с ними можно иметь дело, моя двоюродная тётя даже вышла замуж за одного из парней отуда. У нас с ними мир и союз. Зандшлосс — не советую, они в своей пустыне какие-то с придурью. Небельшлосс — у них точно не все дома, кровожадные ублюдки, устраивают своим кригерам бои на выживание в качестве выпускного. Волькешлосс — они, конечно, неплохи, но мы с ними не ладим, так что не рекомендую. И, наконец, Штайншлосс, и пусть тебя не обманывает крутое название — это полные отмороженные уроды, похуже Небельшлосса.

В подтверждение его слов капля расплывалась, формируя в воздухе символ. Закрученный спиралью древесный лист, нечто вроде песочных часов, четыре волнистые линии, неопределённая фигура, схожая с силуэтом «Энтерпрайза» из Стар Трека и, наконец, две чернильницы, маленькую и большую.

Раскалённая игла догадки пронзила мой мозг. Я знал эти символы! Я помнил их! Именно их я видел, когда с сыновьями смотрел один из бесконечных японских мультсериалов, историю белобрысого парня с запечатанным в животе демоническим лисом, который своей жизнерадостностью, оптимизмом, и сверхъестественной силой воли преодолевал все преграды, спасая в конце концов весь мир.

Мои сыновья обожали этот мультфильм, поэтому, как хороший отец, я просмотрел все пять с лишним сотен серий. Не скажу, что не получил удовольствия, но фанатом, как мой младший, не стал. Прошло слишком много времени, и многое позабылось. Но несколько фактов я помнил очень хорошо.

Друг и напарник главного героя хотел убить своего брата, уничтожившего весь свой клан вместе с женщинами, стариками и младенцами. Главный герой, приложивший бездну усилий, чтобы вернуть друга, стал круглым сиротой в день собственного рождения. И его погибшая мать происходила из островного города-государства, истреблённого практически поголовно во времена её детства. Города-государства, чьим символом была простая спираль, украшавшая сейчас медальон Штайна.

— Пожалуйста, Штайн, — хриплым ломающимся голосом выдавил я, — расскажи мне о мире магии.

— Сколько раз я тебе говорил, это не…

— Пожалуйста!

Увидав мольбу в моих глазах, он начал говорить.

* * *

История, поведанная мне, несмотря на незнакомые имена, термины и географические названия, вызывала стойкое чувство дежа вю. Словно отражение, многократно прошедшее через кривое зеркало и изменившееся до неузнаваемости, всё равно хранило некоторые фрагменты, цвета и формы, позволяющие догадаться об исходном предмете. Хотя… Что тут отражение, а что оригинал?

Мир был похож на наш. Он проходил почти те же этапы истории — невежество, беззаконие, войны, религиозные противостояния, научные открытия, прорывы в медицине и технике. Но было небольшое, но важное отличие. Тут были люди, овладевшие силой собственных разума и тела, способные воплощать их в реальности и совершать невероятные вещи. Этих людей было немного. Но основой айнгриф служили неотъемлемые атрибуты каждого человека, каждого разумного существа, поэтому с учениками проблем не возникло. Во времена, когда информационный обмен был затруднён, когда каждый ремесленник ревностно хранил секреты, оттачивая развивая лишь узкий аспект мастерства, передавая секреты ученикам и потомкам, не могла не возникнуть специализация. С ростом количества людей, возникли магические гильдии — махтиннунг. И, конечно же, о мирном существовании, о сотрудничестве между коллегами и собратьями, не могло зайти и речи. Началась война гильдий.

— Погоди, Штайн! Ты же говорил, что овладеть айнгриф самостоятельно невозможно. Так откуда взялись основатели этих гильдий?

— Существует легенда…

— Стоп, дай догадаюсь! — я закинул удочку на предмет проверки своих знаний. — Был какой-то гениальный мудрец, который подарил знание остальным?

— Похоже, кое-что слышали даже в вашем захолустье. Никто не знает, существовал ли Гроссвайзе на самом деле, или это всего лишь красивая легенда, но да, кое-кому невозможное удалось. Важно совсем другое, что его предполагаемые ученики не смогли жить в мире.

Какие-то разногласия, о которых история сведений не сохранила, переросли в конфликты. Конфликты повлекли за собой сражения, сражения — смерти, а смерти — жажду мести. Гильдии заключали временные шаткие союзы, вербовали новых сторонников и отправляли в бой. Дожить до двадцати и оставить потомство для кригера было достижением, дожить до внуков — невероятной удачей.

— Этот период называют по-разному: Тёмным Часом, Мёртвой Эпохой, Бесконечной Битвой. В исторических книгах этот период истории зовётся «Блутбат» — Бойня. Все бились со всеми, кратковременные союзы сменялись ожесточёнными распрями. Каждый пытался украсть чужие знания, овладеть чужими Формами…

— Формами? Это типа заклинаний?

— Заклинания? Какой идиот будет что-то бормотать во время боя?

— Но, тогда как? — в мультфильме, помню, всегда выкрикивали названия своих техник. — Пожалуйста-пожалуйста, расскажи!

Штайн посмеялся над моей попыткой сделать просящие глаза маленького щеночка (видимо, я был слишком взрослым, чтобы делать это искренне), но всё равно снизошёл до объяснений.

— Выкрикнуть название Формы перед её высвобождением — это обязательное условие использования…

— Ты же говорил…

— … но только на тренировке! Между союзниками! Чтобы твой товарищ мог вовремя среагировать, отскочить, или использовать защитную Форму. В бою же предупреждать врага, чем ты его хочешь угостить — признак идиота. А идиоты живут очень недолго!

— А жесты? — вспомнил я мультфильм, где противники, перед исполнением техники складывали пальцы в длинные цепочки затейливых знаков.

— Жесты… С ними сложнее. Смотри.

Штайн поднял обе руки и сложил кончики пальцев, словно охватывая ладонями невидимый мяч. Пальцы его задвигались, сплетаясь, словно у ребёнка, играющего в «кошачью колыбель». И, словно в «кошачьей колыбели», за его пальцами тянулись светящиеся нити, образуя сложную трёхмерную структуру, отдалённо напоминающему икосаэдр.

Разлитый на столе сидр медленно поднялся в воздух, сжался в маленький шарик, на секунду завис, после чего выстрелил в сторону открытого окна. Это выглядело действительно круто!

— Но ты же повелевал сидром…

— Повелитель сидра! Мне нравится, как это звучит!

— … безо всяких жестов!

Штайн усмехнулся.

— Просто я очень крут! Так что, когда скопишь кучу денжищ, не забывай, что нанять Штайна Вирбельблау — это самая лучшая мысль, которая может прийти в голову разумному человеку!

— То есть, чем круче махткригер, тем меньше ему нужно шаманских плясок?

— Ага. Самые крутые могут пропускать жесты или вообще способны на Директ Айнгриф — прямое воздействие.

— Ладно-ладно, я понял, что круче тебя только горы! — идиома из прошлой жизни далась неожиданно непросто, чуждой конструкцией застыв во рту. В моём новом родном языке "крутой" звучало как "неторопливый" (что хорошо показывало размеренность здешних нравов), а слово, что я употребил, применялось не к горным склонам, а к кипятку.

Но собеседник, похоже, меня понял.

— Пф-ф-ф, штайнкрафтом я владею, пусть и не настолько хорошо. Так что у гор — тоже никаких шансов!

— Ладно, мы отвлеклись! Ты сказал, что всеобщая резня была раньше. Значит сейчас всё закончилось?

— Можно сказать да, хотя некоторые и утверждают, что наоборот — раньше было лучше, времена были более честные, а нравы проще. Так вот, слушай, что было дальше…

А дальше было то, что заставило меня, и так жадно слушавшего рассказ, напрячься и ловить каждое слово собеседника.

В смертельно враждующих гильдиях случилось невообразимое. Двое молодых парней, двоих сильнейших кригеров своих гильдий, оказались, как бы это ни звучало абсурдным и невозможным, друзьями детства. И они, вместо того, чтобы сражаться друг с другом, как велит долг, захватили власть в своих гильдиях, и совершили до того невообразимое — прекратили многовековую вражду, объединив гильдии в новую, большую структуру. Их сила была настолько огромна, что подобный трюк им сошёл с рук, а преимущества мирного сосуществования оказались настолько велики, что к ним присоединились более десятка мелких гильдий. Так возник Блаттшлосс. Изначальный замок в горах быстро разросся до небольшого поселения, а затем и до городка. Но название никто так менять и не стал.