Тень ведьмы

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

XXI

- Музия, ты здесь? — шепнула Мерседес Перальта, бесшумно открывая дверь в мою комнату. В слабом свете настольной лампы она выглядела настоящей ведьмой. Ее наряд состоял из длинного черного платья и широкополой фетровой шляпы, которая скрывала половину ее лица.

- Не включай свет, — сказала она, увидев, что я потянулась к выключателю. — Не выношу резкого света. — Она села на мою постель. Ее брови были задумчиво нахмурены, руки бесконтрольно разглаживали морщинки на моем одеяле. Она пристально взглянула мне в лицо долгим немигающим взором.

Я застенчиво провела пальцами по своим щекам и подбородку, стараясь понять, что же здесь не так.

Хихикая, она отвернулась к ночному столику и начала аккуратно складывать мои тощие блокноты.

- Прямо сейчас мне надо уезжать в Чуао, — наконец сказала она, ее голос был низким и тревожным.

- В Чуао? — спросила я. — В этот час? — Увидев ее решительный кивок, я добавила: — Мы застрянем в грязи, если пойдет дождь. — Деревня Чуао находилась на побережье по крайней мере в часе езды от Курмины.

- Дождь будет, — небрежно признала она. — Но в твоем джипе мы не застрянем. — Она села, сгорбившись, на ночной столик и закусила нижнюю губу, раздумывая над тем, что еще сказать. — Я должна быть там сегодня вечером перед полночью, — произнесла она тоном, который выдавал скорее срочность, чем желание. — Я еду за некоторыми растениями, которые надо срывать только этой ночью.

- Сейчас одиннадцатый час, — сказала я, указывая на светящийся циферблат своих часов. — Мы не успеем к полуночи.

Улыбаясь, донья Мерседес достала мои джинсы и рубашку, висевшую в изголовье моей железной кровати.

- Мы заставим твои часы остановиться. — Слабая улыбка осветила ее лицо, ее глаза доверчиво и нетерпеливо смотрели на меня. — Ты сделаешь это для меня, не так ли?

Когда мы выехали из города, по джипу забарабанили крупные капли дождя. За секунду дождь превратился в сплошную стену, плотную и темную. Я сбавила ход, не в состоянии разглядеть дорогу. Меня раздражал скрип «дворников», очищавших стекло, которое тут же заливало снова. Деревья по сторонам дороги смутно маячили то рядом с нами, то выше нас, создавая впечатление того, что мы проезжаем через туннель. Лишь прерывистый лай собаки указывал на то, что мы проехали мимо какой-то хижины.

Ливень окончился так же резко, как и начался, но небо оставалось пасмурным. Облака нависали гнетуще низко. Я не сводила глаз с ветрового стекла, уворачиваясь от лягушек, которые, ослепнув от света фар, прыгали, через дорогу.

Стоило нам свернуть на дорогу, ведущую к побережью, облака исчезли как по мановению волшебной палочки. Луна сияла ярко и таинственно над плоской равниной, где бриз мягко раскачивал редкие деревья. Их листва отливала серебром в нереальном свете.

Я остановилась на середине перекрестка и вылезла из джипа. Воздух, теплый и влажный, пах горами и морем.

- Почему ты остановилась здесь, музия? — спросила Мерседес Перальта, ее голос наполняло изумление. Она вышла из машины и остановилась передо мной.

- Я ведьма, — объяснила я, глядя ей в глаза. Я знала, что если расскажу ей о моем простом Желании размять ноги, она не поверит мне. — Я родилась в местечке, похожем на это, — продолжала я, — где-то между горами и морем.

Мерседес Перальта хмуро оглядела меня, а потом в ее глазах заблестел юмористический, восторженный огонек. Необузданно расхохотавшись, она села на мокрую землю и потянула меня за собой.

- Возможно, ты не родилась как все нормальные люди, может быть, куриоза потеряла тебя на своем пути через небо, — сказала она.

- Что такое куриоза? — спросила я.

Она ободряюще взглянула на меня и объяснила, что куриозы — ведьмы, которые совершенно не интересуются явными аспектами колдовства: символическими вещами, ритуалами и заклятиями.

- Куриозы, — шептала она, — это существа, озабоченные вещами вечными. Они, как пауки, плетут тонкие невидимые нити между известным и неизвестным. — Она сняла свою шляпу и легла на спину, расположив свою голову точно на середине перекрестка так, чтобы она указывала на север. — Ложись, музия, — произнесла она, протягивая руки на восток и запад. — Макушка твоей головы должна касаться моей, а твои руки и ноги пусть будут в такой же позе, как и у меня.

Лежать голова к голове на перекрестке было удобно. У меня было ощущение, что наши скальпы, хотя и разделенные волосами, сплавились вместе. Я повернула свою голову в сторону и, к моему великому удивлению, заметила, насколько длиннее ее руки, чем мои. По-видимому, осознав мое открытие, донья Мерседес подвинула свои руки ближе к моим.

- Если кто-нибудь увидит нас, то подумает, что мы сошли с ума, — сказала я.

- Возможно, — согласилась она. — Однако, если найдутся люди, которые обычно прогуливаются по этому перекрестку в это время ночи, они убегут прочь в ужасе, думая, что увидели двух куриоз, готовых к полету.

Мы молчали некоторое время, а когда я спросила ее о полете куриоз, она заговорила снова.

- Что заставило меня так заинтересоваться, почему ты остановилась на перекрестке? Есть люди, готовые присягнуть, что они видели куриозу, лежавшую голой на этом самом месте. Они говорят, что у нее появились крылья, выросшие из спины. Они видели, как ее тело стало просвечивать белизной, когда она взлетела в небо.

— Я видела, как твое тело стало прозрачным на сеансе для Эфраина Сандоваля, — сказала я.

- Конечно, ты видела это, — ответила она с веселым пренебрежением. — Я сделала это для того, чтобы ты поняла, что ты никогда не будешь целительницей. Ты медиум и возможно даже ведьма, но учти — не целительница. Я знаю это, так как я сама ведьма.

- Чем ведьма отличается от других? — спросила я между приступами смеха. Я не хотела воспринимать ее серьезно.

- Ведьмы — это существа, которые не только способны вращать колесо случая, — ответила она, — но способны создавать свое собственное звено. Что ты скажешь, если в этот миг мы отправимся в полет, связанные друг с другом головами?

На секунду или две у меня было ужаснейшее неприятие. Затем чувство полного безразличия овладело мной.

- Повторяй любое из заклинаний, которым тебя научил дух моего предка, — приказала она. — Я буду повторять его с тобой.

Наши голоса слились в единый гармоничный звук, который наполнил пространство вокруг, окутывая нас гигантским коконом.

Слова выстраивались в ряд непрерывной линией, унося нас все выше и выше. Я видела, как облака двинулись на меня. Мы начали вращаться, словно колесо, пока все вокруг не стало черным.

Кто-то энергично тормошил меня. Я проснулась от неожиданного толчка. Сидя за рулем джипа, я вела машину! Это потрясло меня. Я никак не могла вспомнить, как и когда я вернулась в машину.

- Не спи, — пробурчала донья Мерседес. — Мы же можем так разбиться и умереть, как две дуры.

Я нажала на тормоза и выключила зажигание. Мысль о том, что я спала и управляла машиной, заставила меня задрожать от страха.

- Куда мы едем? — Мой голос прозвучал на октаву ниже.

Она улыбнулась и сделала жест полного отчаяния, поднимая брови.

- Ты слишком быстро устаешь, муэия. Ты слишком маленькая. Но я думаю, что это твоя лучшая черта. Если бы ты была больше, ты была бы невыносимой.

Я настаивала на том, чтобы она назвала мне место назначения. Мне хотелось знать, где оно находится, чтобы ощутить чувство направления.

- Мы едем на встречу с Леоном Чирино и другими коллегами, — сообщила она. — Трогай. Я покажу тебе, куда надо ехать.

Я завела джип и ехала некоторое время в молчании. Мне все еще хотелось спать.

- Леон Чирино медиум или целитель? — наконец спросила я.

Она тихо засмеялась, но ничего не ответила.

- Почему ты думаешь об этом? — спросила она после долгого молчания.

- В нем есть что-то совершенно необъяснимое, — ответила я. — Он напоминает мне тебя.

- И даже сейчас? — насмешливо спросила она, и вдруг совершенно серьезным голосом признала, что Леон Чирино и медиум, и ясновидец.

Уйдя в раздумья, я прослушала ее указание и вздрогнула, когда она закричала, указывая на высокое дерево букаре.

- Ты проехала мимо! Езжай задним ходом. — Затем она улыбнулась и добавила: — Останови здесь! Мы немного пройдемся.

Дерево отмечало въезд на узкую дорожку. Земля была усыпана мелкими цветами. Я знала, что они красного цвета, но при лунном свете цветы казались черными. Букаре почти никогда не растут сами по себе. Обычно они украшают рощи, затемняя кофейные и какаовые деревья.

Следуя узкой тропой между тонких стволов букаре, мы направились к гряде холмов, мрачно маячивших перед нами. Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь неровным дыханием Мерседес Перальты и хрустом ветвей под нашими ногами. Тропа кончалась перед низким домиком, грязные стены которого едва держались. Крышу покрывали пальмовые листья вперемешку с оцинкованной жестью. Скат крыши доходил почти до земли, создавая широкую веранду. Окон на фасаде не было, и слабый свет проникал только через узкую дверь.

Донья Мерседес распахнула ее настежь. Мерцание свечей и блики причудливых теней наполняли комнату, в которой почти не было мебели. Леон Чирино, сидя на стуле, смотрел на нас с удивлением и восторгом. Он вскочил, горячо обнял целительницу и подвел ее к стулу, который только что освободил.

Потом он приветствовал меня, шутливо встряхнув мою руку.

- Я хочу тебе представить одного из величайших целителей нашего времени, — сказал он. — Второго после доньи Мерседес.

Прежде чем он успел что-либо добавить, кто-то крикнул: — Я Августин.

Только сейчас я заметила в углу низко опущенный гамак, а в нем небольшого мужчину. Он лежал изогнувшись, и его нога касалась земли, раскачивая гамак взад и вперед. Он не казался особенно молодым, но не был и старым. Ему, пожалуй, было лет тридцать, однако, его впалые щеки и костлявое тело делали его похожим на ребенка-дистрофика. А какие у него были глаза! Голубые, на смуглом лице, они сияли с ослепительной силой.

Я неловко топталась посреди комнаты. Было что-то жуткое в неясном свете свечей, игравших нашими тенями на стенах, увешанных паутиной. Спартанская обстановка — стол, три стула, два табурета, раскладушка — создавала в комнате нежилую атмосферу.

— Ты здесь живешь? — спросила я Августина.

- О, нет, — сказал он, приближаясь ко мне. — Это мой летний дворец. — Довольный своей остротой, он откинул голову назад и захохотал.

Смущенная, я двинулась к ближайшему табурету и вскрикнула, когда что-то больно оцарапало мою лодыжку. Гнусный, грязный кот глазел на меня.

- Нет нужды кричать, садясь на стул, — сказал Августин и взял на руки костлявое животное. Стоило хозяину погладить его по голове, как он начал урчать. — Он нравится тебе? Ты не хочешь его погладить?

Я категорически замотала головой. Меня страшили не столько блохи и чесоточные голые пятна, рассыпанные по его желтоватой шкуре, как эти пронзительные желто-зеленые щелочки глаз, ни на миг не спускавшие взора с моего лица.

- Если мы хотим отыскать растения, нам лучше выходить, — сказал Леон Чирино, помогая донье Мерседес подняться. Он отцепил старую лампу, висевшую на гвозде за дверью, зажег ее и дал нам сигнал следовать за ним.