Что вам от меня надо?

— Поверьте, я это сделал не от переизбытка симпатии к вам, Уизли.

— Да я понимаю! — говорит рыжий идиот и, замечая микроскоп Грейнджер, радостно восклицает: — О, у Гермионы точно такой же! Она пыталась мне показать всякие штуки, бактерии, вот, вы тоже изучаете бактерии, сэр?

— Нет, — отвечает Северус так холодно, как только может, — я все больше по микробам специализируюсь.

Грейнджер пытается сдержаться, но все же не выдерживает и хихикает, зажимая рот ладонью.

— Итак, у вас все? — спрашивает Северус, переводя взгляд на Поттера.

— И еще… я прошу прощения за отца, за… то, что делали Мародеры. Это было сказочное свинство с их стороны.

Сказочное свинство — напоминать ему снова о том позоре у озера, но Поттеру этого не понять, и Северус с трудом сдерживает гнев.

— Я принимаю ваши извинения, но если вы ждёте ответных — их не последует. Это все? Мне надо готовиться к завтрашнему дню. Всего доброго.

Поттер кивает, Грейнджер поджимает губы — Северус готов поклясться, что она устроила этот визит. Они гуськом выходят за дверь, Грейнджер замыкает шествие. На пороге она оглядывается и шепчет: "Можно я зайду за микроскопом?"

— Бактерии не ждут? — спрашивает он и все же кивает.

Она появляется через час.

— Добрый вечер, профессор.

— Проходите, мы виделись уже несколько раз.

— Это не считается, — заявляет она. — Как ваши дела?

— Великолепно, живу там, где не хочу, делаю то, что ненавижу. А вы как?

— Видимо лучше, чем вы. Я с собой в ладу. Жаль только, что мальчишки уехали.

— Вы что, — он изображает удивление, — ждете моего сочувствия по этому поводу?

— Нет, конечно, — отвечает она спокойно, — я уже поняла, что сочувствие вам если и свойственно, то вы без устали боретесь с ним, так?

— Вы мне хамите? — их разговор начинает его веселить.

— И в мыслях не было, просто… учусь у вас вести беседу. Вы же никогда не хамите, — она смотрит на него чистым наивным взглядом.

— Так, — он трет переносицу, — забирайте свои вещи и проваливайте. У меня куча дел.

— Вы кого-то ждете? — спрашивает она, собирая свои склянки.

— Грейнджер, что вам от меня надо? — задает он в сотый раз один и тот же вопрос.

— Ничего, — отвечает она.

— Вы дождетесь, что я подолью вам сыворотку правды.

— Это незаконно!

— Кто бы спорил, — соглашается он, — но вы не оставляете мне выбора.

— Честно, — она садится на стул и смотрит на него снизу вверх, — мне ничего не надо. Просто… вот проходит день, и я вдруг думаю, что надо вас о чем-то спросить. Или что-то рассказать, или… что-то еще. Что в этом плохого?

Это какой-то бред! Северус не знает, что ей ответить на это.

— У вас дефицит общения и поствоенный синдром. Это бывает. Плюс, вы чувствуете за меня ответственность, потому что спасли. Но с депрессией — это не ко мне. У Поппи, я знаю, есть прекрасные средства. И не надо меня опекать, я старше вас на вечность и как-нибудь справлюсь сам.

— Я вижу, как вы справляетесь, — бурчит она себе под нос, но он очень хорошо слышит ее слова.

— Что? Что вы имеете в виду? — он подходит к ней ближе. Все же у нее, кажется, получилось вывести его из себя. — С какой стати вы лезете в мою жизнь? Я проявлял чудеса терпения, но вы… вы…

Она вздергивает подбородок и сжимает губы.

— Что я? Я вижу, что происходит. Вы думаете, вы нужны ей? У нее просто нет выбора! А вы! Вы! Вы же всю жизнь были верны своей любви! А теперь размениваетесь... размениваетесь на это? — чуть ли не кричит она.

За долгие годы в Хогвартсе он не раз мечтал придушить студентов: некоторые ученики бесили своей тупостью, некоторые своей наглостью, были даже хитренькие студентки, которые пытались его соблазнить. Иногда ему очень хотелось наслать на них с дюжину проклятий, но никогда в жизни он не был настолько близко к тому, чтобы воплотить свои желания в жизнь. Сдержаться сейчас сложнее, чем когда Поттеру удалось пролезть в его воспоминания.

— Значит вы видите? — шипит он, стискивая кулаки, — что вам за дело до моей жизни? Что вы все лезете? — орет он — Что вам от меня надо?

— Что мне надо? Ничего! А вот что ей надо?— Она сделает вас несчастным! Вы будете страдать, опять! — орет Грейнджер в ответ, тяжело дышит, на щеках горит румянец.

Злость отступает и Северус не знает, плакать или смеяться. Грейнджер как эксперт по отношениям!

— Мерлин, Грейнджер, — он присаживается на край стола и говорит спокойно, — с вами определённо не соскучишься.

Он видит, как она закусывает дрожащую губу, как прижимает к себе этот чертов микроскоп, и слова застревают в горле.

— Оставьте вы его, потом заберете, — он сам берет микроскоп и ставит на стол. — Послушайте, если дерево выросло корявым, его уже не переделаешь. Можно только спилить. Моя жизнь идет, как идет. Ни вам, ни другим сделать ее лучше и прямее не под силу. Не портите свою судьбу. И не забывайтесь, Грейнджер…

— Я — Гермиона, ну или мисс Грейнджер, — она справилась с эмоциями и теперь стоит, гордо подняв голову, отчего выглядит только младше и беззащитнее.

— Хорошо, Гермиона, — соглашается он, — не забывайтесь. Я — учитель, а вы — ученица. Если на каникулах я был готов смотреть сквозь пальцы на катастрофическое положение с дисциплиной, то с сегодняшнего дня — хватит. Вы не можете приходить в личные покои преподавателя, вы не должны говорить со мной на темы, которые напрямую не связаны с учебой, вы…

— Я все поняла, — перебивает она, — всего доброго, — и вылетает из кабинета с такой скоростью, что чуть дверь с петель не сносит.