Стальная маска. Книга 2

Всем известно, стоит лишь глянуть на человека, и можно догадаться, откуда он родом. Жителям Столицы был присущ пафос, потому и одевались они с шиком, а так же вели праздничную жизнь, наполненную светлыми днями, будто бы свет Кейл озарял этот город, а всё темное оставалось за неприступными стенами. Даже "средний класс" жил здесь достойно, впрочем, находились и уличные шайки, готовые на любую пакость и скрывающиеся в лабиринте переулков. Мы многое сказали, и пора бы возвращаться к нашим героям.

Итак, экипаж проехал несколько улочек и остановилась у первого попавшегося трактира, названия которого Витус не разглядел. Тень будто бы нарочито желала скрыть те несколько слов на вывеске заведения. Не сильно интересуясь этим, юноша отворил дверь, попросив (приказом это можно было назвать с большой натяжкой) соратников дожидаться снаружи.

Как только ноги его переступили порог, а дверь закрылась, он почувствовал на себе многочисленные взгляды. Кутаясь в дорожный плащ, точно нищий пытается согреться, герой добрался до стойки, пробираясь через толпы народа. Не мудрено, что завсегдатаи и гости заведения обращали на него внимания, ведь его стальная маска пусть и скрывала происхождение, однако была способна заинтересовать кого бы то ни было. Кто этот человек? Наёмник? Шпион? Ассасин? Шёпотки сыпались отовсюду. Расположив свои руки на деревянной поверхности стойки, Витус встретил взгляд хозяина, протирающего миску; глаза его выдавали брезгливость.

— Найдётся ли свободные комнаты для меня и моих спутников? Нас…

— Нет.

От такого ответа юноша опешил и не сразу пришёл в себя, лишь по прошествию нескольких секунд он сумел выпрямить спину и с заговорческим видом стал настаивать:

— В таком случае, мы могли бы расположиться в конюшне за таверной. Она ведь…

— Мест нет.

Герой мог, и следовало бы это сделать, попытать счастье в другом месте, но проснувшийся азарт заставлял его идти до конца. Ведь происходящее сейчас можно сравнить с поединком: если он даст слабину, противник его уничтожит. Преисполненный решимостью в своих действиях юноша достал увесистый кошель из-за пазухи и положил его на стойку; громко звякнули монеты, приковали взгляды сидящих рядом. Хозяин таверны стал пересчитывать и довольно ухмыльнувшись, ответил:

— Один господин бронировал комнату на вечер, но не пришёл в назначенный час, его время вышло. Компания торговцев оповестили меня о своём визите, но вот уже несколько часов я их дожидаясь. Их время, увы, вышло. Что ж, господин, кем бы вы ни были, можете занять комнаты семь и двенадцать на втором этаже. Прислуга сделает всё, что нужно.

Витус чувствовал себя победителем, но вскоре осознал, что добился своего самым нечестивым путём. Этим же вечером его эскорт поселился в комнатах торговцев, пришедших несколькими минутами позднее, а Витус занял ложе молодого барона, прибывшего с миловидной кокеткой в точно назначенный срок. В обоих случаях на жалобы якобы опоздавших хозяин заведения разводил руками, мол, ничего не знаю.

И вот герою подали завтрак, представляющее собой куриное мясо с дольками запеченных яблок. Оно заставило предаться воспоминаниям, и в одночасье Витус словил себя на мысли, что уже несколько минут тупо глядит в одну точку, вспоминая мать. Когда-то давно, когда юноша был ещё совсем малышом, Овечка поджаривала добытые Волком яблоки на костре, а иногда и толчила их в ступке, создавая пюре. Юноша может поклясться, что ничего вкуснее с тех пор не пробовал.

На губах его расплылась улыбка, плечи познали эфемерные прикосновения ностальгии, будто бы в тот миг Овечка находилась позади и вот-вот была готова прошептать: Сынок, давай спать. В одночасье захотелось вернутся назад, бегом добраться до знакомой чащи и, встретив Овечку, зарыться в её шерсть, познав минуты счастья. Мы говорим счастья, ибо разлука матери и её чада всегда наполнена горечью, а воссоединение вбирает в себя самые чистые, светлые эмоции. Нет ни одной женщины, что была бы готова отправить своего отпрыска на виселицу. В данном случае, подражая мыслям Патриция и осознавая в какой угрозе находится юноша, слова о виселице весьма актуальны.

Все эти мысли полчищем жужжащих шмелей мешали уснуть, и лишь под утро герой сумел сомкнуть веки, отправляясь в липкое ничто, пустоту сна, великую темноту мироздания. Счастье тем, кто, укладываясь спать, видит добрые сны, расслабляется телом и душой, Витус же мог лишь мечтать об этом: кошмары набросили на него сети и сопровождали отголосками былых дней до самого рассвета. Это была поистине дурная ночь…