Стальная маска. Книга 2

Теплые пески

«…И были они неразлучны. Черепаха и дракон — вот два путника, пересекающие пустынные земли Шуримы. Первого звали Ахатоп, и двигался он очень медленно; второй носил имя Махэпа и всегда дожидался своего товарища. Будучи детьми богов, этим существам были чужды земные меры времени, но к ним приходилось прибегать, когда друзья подсчитывали прожитые годы.

— Две сотни лет, — ворчала черепаха, — и бесконечность в запасе.

— Семь сотен лет, — хмурился дракон, — и сотня в запасе.

Что Ахатопу мгновение, то для Махэпа целая вечность. Несмотря на это, они были неразлучны: разделяли горе и радости, беды и печали. Они продолжали своё путешествие, пока однажды дракон не остановился, склонив голову на обжигающий песок. «Что с тобой Махэп?» — задал вопрос Ахатоп, но ответа не услышал. Он понял, что его друг прожил отмеренный ему цикл и теперь станет вольным ветром, парящим над Шуримой. Но они были неразлучны, а потому черепаха решила подарить ему часть своей жизни. Острым когтем она разрезала свою плоть и насытила почившего дракона своей кровью.

— Три сотни лет, — ворчала черепаха, — и столько же в запасе.

— Восемь сотен лет, — супился дракон, — и три в запасе».

***

Витус отложил книгу с легендами Шуримы, потянулся и, сладко зевнув, завалился на односпальную койку. В данный момент герой пребывает на шлюпе «Понмерси» под командованием капитана Лоуренса, который любезно согласился переправить его и товарищей в шуримский порт. Сначала он воротил нос, но крупная сумма рунитов изменила положение дел, и морской волк согласился на сделку.

Молодой человек крайне скудно описал своё появление в Зерницыным Округе, а потому мы не видим смысла добавлять в рукопись выписки из его дорожной книги. Ограничимся констатацией фактов: Анута получила несколько ящиков фруктов в дорогу, Николай заимел девять отказов от девушек из десяти, при этом десятая была, мягко сказать, не в его вкусе; Патриций оставил жестокую критику бару «Лагунамуна», назвав его и всех жителей Демасии тупым сбродом, пьющим мочу; Винуен совершил несколько хитроумных сделок, которые в простонародье называются надувательством, а Витус впервые написал письмо брату.

В Зерницыном Округе компания пробыла не больше двух суток и, на удивление, здорово конспирировалась. Ни один стражник, ни одна портовая торговка не заподозрили их в чём бы то ни было. Витусу пришлось снять маску и накинуть на голову капюшон плаща; эта маскировка донельзя оправдала себя: именно в таком виде он появился в таверне, где и повстречал Лоуренса. Группа путешественников тут же взяла его в обиход и стала давить на жалость, угрожать и подкупать капитана ради того, чтобы тот согласился переправить их в Шуриму. Почему именно он? Герои без труда могли найти другого владельца судна, но на это ушло бы время. Кроме того, Лоуренс был из тех, кто не задавал вопросов, да и вообще говорил мало и по делу. Таким образом, Витус и его спутники нашли корабль до Шуримы и отплыли семь дней тому назад.

Сейчас они в море: Анута достаёт матросов, Патриций играет с ними в карты, Николай спорит с капитаном о вещах неважных, Винуен следил за грузом, а Витус читал легенды и сказки. Прочтение подобного рода литературы всегда успокаивает. Сейчас, когда сердце юноши объято сомнениями, ему как никогда нужен покой. Путешествие в Демасию выдалось не таким, каким его видел Гальего. Он в какой-то мере разочаровался в своих стремлениях, но был вынужден идти до конца. Не возвращаться же ему, как подбитой псине, в родной Болхейм. В него верит Антуанета, Гэвиус, Киндред и, если верить Патрицию, половина селения. Он не должен их подвести!

Юноша впервые совершал морское путешествие и был искренне удивлён кораблю и его обитателям. Они плыли на шлюпе с ярко-синим парусом, на котором под порывами ветра волновалось изображение бараньей головы. Судно было оснащено всеми радостями жизни: баком для отходов, ухоженными каютами и обеденной палубой, где зачастую устраивались карточные игры. Единственным, что могло испортить пребывания на «Понмерси», были немытые матросы и до ужаса скверная еда, приготовленная худшим коком из возможных!

Через месяц плавания герои добрались до конечной точки — порта Нашраме. Витус покидал судно с большой радостью.

***

Мы приглашаем читателя прогуляться по чудесному портовому городу Нашраме, где всегда печёт солнце, а языки торговцев особенно остры. Здесь по улицам ходят люди в разноцветных туниках с блестящей от пота кожей. Местные жители привыкли оголять свои тела по мере сил, но большинство носило шендит. Пожалуй, улицы Нашраме можно назвать яркими из-за множеств радужных лент, которые, кажется, были везде: на людях, зданиях, лавках и так далее.

Дома представляли собой кирпичные коробки, чьи дверные проёмы были занавешены льняной тканью. Над ними простирались деревянные помосты, служившие переходом для тех, кто обитал на крышах. В порту находилось множество складов, рядом с которыми бедняки просили подаяния. Подай одному из них рунит, и тот расскажет, покажет и исполнит всё, что вашей душе угодно: проведёт по базару, устроит экскурсию по площади, где расположен храм с копией солнечного диска, а после посоветует хорошее заведение.

Героев теперь было не узнать — они облачились в туники, простирающиеся от груди до пояса; все, кроме Николая: он решил блистать своим волосатым торсом, ограничившись шендитом. Витус накинул на себя плащ, чтобы в очередной раз не давать повода для толков. Анута обзавелась удобной сумкой и теперь находилась за спиной у хозяина, вызывая улыбки на лицах прохожих. Они тыкали в овечку пальцем, нарекали новым божеством и просто смеялись, обсуждая увиденное. Кто знает, быть может, Анута является первооткрывателем Шуримы для своего вида — первая овечка в шуримских песках.

Было жарко, пот тёк ручьём, редкий ветер поднимал пыль, а ещё смердело немытыми телами. Повсюду доносились выкрики торговцев, зазывалы (часто — голожопая ребятня) стремились привлечь героев к своему магазину. Но они выбрали противоположное лавкам направление и, рассматривая растущие пальмы, как бы стремящиеся вырваться из этих каменных джунглей, добрались до некоего подобия постоялого двора.

Это место представляло собой обширную площадь с несколькими десятками столов, зелёным уголком и стойкой заказов. От посетителя к посетителю ходили темнокожие женщины, виляя внушительным тазом и не стесняясь пререкаться с гостями заведения. Одна из них настолько сильно окликнула Витуса, что юноша опешил от такого гостеприимства.

— Вот это я понимаю место, так место. А главное народ открытый, сразу видно — добродушный! — твердил старик Винуен, присаживаясь за стол и улыбаясь вооружённому мужчине; тому было не до улыбок.

— Во времена моей молодости было в Ноксусе подобное местечко. Там собирались только самые важные люди и…

— Долбили коз, — закончил за Николаем Патриций. — Знаем, видели, симпосиями называются.

— Весело, наверное.

— О, да, Витус, тебе бы понравилось!

Наставник неофита залился смехом, Никола и старик Винуен сделали заказ. И вот, сидят мужики и овца, жуют финики, запивают разбавленным вином и джином, да судачат о том, о сём. А может, ну его, эти приключения? Денег хватит на несколько дней свободного фланирования и расточительства. Пожалуй, для Витуса, который никогда не ощущал отцовского воспитания, подобная компания была в самый раз.

— Кто не пьёт — тот дурак! — кричал юноша, и компания взрывалась хохотом, соединяя стаканы.

Было жарко, тепло и вкусно!

***

— Витус, дай воды, я умираю.

— Витус, не слушай Патриция, дай мне воды, я больше умираю, чем он.

— Витус… — кряхтел Винуен. — Старику подай водицы…

— Бе-е-е! — Анута топталась по телам лежащих.

Юноша глядел на своих спутников, развалившихся на полу арендуемого дома. В его руках был кувшин с водой, последний и почти опустошённый. Герой погладил овцу и с чистой совестью допил остатки воды. И всё-таки хорошо никогда не пьянеть!

***

Витус чувствовал себя прекрасно, фланируя по улочкам Нашраме. Он улыбался торговцам, заигрывал с молодыми девицами и даже купил себе ожерелье из бус. В пути он узнал, что этот город принял власть Ноксуса, а потому здесь без труда можно было найти множество товаров из заграницы. Проходясь по узким улочкам, внимание героя привлёк сидящий купец, чьё тело как бы выделялось из людской толпы. Это был слепой на один глаз, лысый, бородатый, с накинутым на плечи фиолетового оттенка плащом мужчина преклонного возраста; его меткий взгляд мог сбивать птиц, а выпирающие вены подражали цвету накидки. На его прилавке было много всякого барахла, но героя привлёк именно плащ, и о нём, он решил расспросить незнакомца. Завязался разговор:

— Добра вам и благополучия.

— И тебе, юноша, и тебе… Гляди, какие окуляры, почти целые, не хочешь взять?

— Нет, я…

— Ну, оно и видно, муж учёный. Для таких у меня существует особое предложение: отдаю весы за полцены, а вместе с ними и набедренный пояс.

— Послушайте, я…

— Ну, нет, так нет, тогда обрати внимание на этот самовар, привезённый из Ноксуса. Сама посудина бесполезна, но в ней живёт кобра Афесий.

— Откуда у вас этот плащ? — Витус наконец-то решил быть прямолинейным.

Торговец смерил его взглядом, поднялся, размял спину, а после скрестил руки на груди. «Дурной знак», — отметил про себя герой.

— Этот плащ соткан из ткани Икатии, она, — мужчина усмехнулся, — вам не по карману.

— Никогда не слышал об этой ткани.

— И о бездне, поди, не слышали?

— Бездна?

— Да вы не местный, оно и видно. А захотите быть местным, купите вот эти бусы. Те, что на вас, — работа дилетанта, мои в…

— А где находится эта бездна?

— …Может посох ивовый возьмёте? За полцены отдам. Бездна? А, Бездна, да… Ну, на карте путешественника она отмечена, и я могу…

— Продадите мне её?

— Да! За пол… — мужчина осёкся, увидев толстый кошель Витуса. — Но это будет дорого!

— Я беру карту путешественника и один из ваших плащей. Заплачу любую цену.

— А это у вас… руниты, что ли?

— Да, оплату произведу в рунитах.

— Тогда… — глаза торговца загорелись, — десять тысяч рунитов за плащ и три за карту.

— Идёт.

Витусу было всё равно на цены, он с интересом младенца разглядывал полученный плащ, засовывая тубус с картой подмышку.

— Эй, юноша! Может, чего-нибудь из хлама заберёшь? За полцены отдам!

***

— Спасибо, конечно, Витус, но на кой ляд, ты мне объясни, мне потресканные замыленные окуляры и поломанный ивовый посох?

— Не знаю, за полцены купил.

— Ты слишком небрежен со своими финансами.

Герои уже были за пределами Нашраме, держали путь в небольшое поселение, куда им посоветовали направиться для покупки средства передвижения. Патриций чувствовал себя ужасно: его похмелье было беспощадным. Никола некрепко стоял на ногах, уже успев пропустить несколько кружек в постоялом дворе, а старика Винуена пришлось тащить в тележке для фруктов, там же сидела Анута. Витус облачился в новоприобретённый плащ, который был лёгким, подобно флёру: наощупь походил на шёлк, но юноша помнил, что имеет дело с таинственной тканью Икатии.