Стальная маска. Книга 2

Праздник

Сегодня утром Витус проснулся от громкого голоса брата. Тот требовал тела для себя, во всех красках описывая действия, кое неприминёт совершить, как только фофанъ (так Овид назвал мужчину, как бы шутливо оскорбляя) отыщет сосуд для его души. Герой, откровенно говоря, опасался спускать своё второе Я с привязи, а потому не дал вразумительного ответа, пробурчав нечто нечленоразделительное.

Несмотря на не самое приятное пробуждение, Витус встречал новый день с улыбкой на лице. На месте своей привычной одежды мужчина обнаружил новую рубаху, больше похожую на мешок картошки. Она тянулась от шеи до лодыжек и имела несколько коряво вышитых орнаментов. Если раньше герой был смешон, то теперь он превзошёл сам себя. Впрочем, удобство превыше всего. Очевидно, благодарить следует Дулси. Это герой и собирался сделать, покинув каморку и представ перед хозяевами лачуги во всей красе.

— Отец, не смейся! — топнула ногой девушка, словно ребёнок, потешно надув щёчки. — Витус, ох, какой ты красавец… Тебе очень идёт.

Не воспринимая всерьёз прозвучавшие слова, мужчина принялся ухаживать за "господином разбойником". Он медленно, но верно шёл на поправку. В тот момент, когда герой заканчивал осмотр раненого, из-за спины прозвучал голос Дулси:

— Тебе и правда идёт.

— Спасибо, Дулси. Теперь я чувствую себя намного раскованней, — и вполголоса прибавил: — Хотя бы ничего не жмёт.

— Негоже в таком наряде сидеть дома. Ай да со мной на ярмарку! Ну, чего ты смотришь на меня? Да, мне нужен сопровождающий, потому что Кася со своим пойдёт, Эрнестина пилигрима позвала, Шенгера жениха… Ну, да, поэтому я и сшила для тебя этот наряд. Ой, он так хорошо смотрится с моим венком! Вот, гляди.

Спустя долю секунды Дулси появилась, с неким подобием короны на голове. Это был покрашенный в злато обод, усеянный десятками букетиков, начиная от огненных красных листьев, и заканчивая белоснежными бутонами. Вся конструкция держалась на еловых веточках, умело сплетенных бичёвкой.

— Нравится? На ярмарке все девушки будут носить венки. А мальчишки должны красть их и обменивать… Ну, обменивать…

— Витус, — вмешался в разговор старик. — Вот тебе задание, как для особо одарённого. Сопроводи мою дочу на ярмарку, ни то второй десяток девахе, а она ни разу там не была.

Дулси покрылась румянцем с головы до пят; её отец бил без промаха. Она и правда никогда не была на ярмарках с кавалером и всегда старалась в этот день забивать себе голову работой. Ей было стыдно оставаться одной в то время, как остальные девахи гуляют под ручку со своими суженными. Несмотря на красоту (ибо Витус действительно считал девушку красивой), она была не востребована среди сверстников мужского пола. Однажды отец предложил ей себя в роли сопровождения. Но что бы из этого получилось? Темы для пересудов и ничего более.

Витус сделал шаг навстречу подруге, протянул ладонь, вторую руку скрывая за спиной.

— Мадмуазель, изволите пригласить вас на ярмарку?

Она дала согласие и поспешно удалилась. В сердце девушки витали самые светлые эмоции, та детская невинность, которую нынче считают чем-то дурным. Дулси наряжалась и душилась, омывала тело маслами, короче говоря, наводила красоту, как и любая другая представительница прекрасного пола, желая быть самой яркой звёздочкой на небосводе.

И вот герои отправились на ярмарку.

***

— Ну и? Ты готов сделать первый шаг?

— Я уже его сделал. Спасибо тебе, Дулси. За слова той ночью, твою поддержку и… За всё, что ты сделала.

Их пальцы неловко переплелись…

***

— Тифон-с, вы так-с готовы-с идти-с на ярмарку-с?

— О, святые духи, Тумба, говорил же тебе, прекращай общаться с приезжими. Вон, як змей стал молвить. Так, глядишь, в зверя превратишься. Тьфу-тьфу три раза.

— Да ну тебя, Тифон. Меня Николета выгнала, теперь вот, делать нечего, и ни на какую ярмарку не пойду.

— Выгнала и выгнала, чего харю-то кривить. Эй, Тумба, погляди, а там разве не наш дамский угодник идёт? Мешок из-под картошки нацепил…

— Может, закупаться овощами собрался? Идём за ним?

Наши соглядатае не были бы соглядатаями, упусти они такую возможность. Друзья затерялись в толпе гуляк и стали следить за Витусом и Дулси. Чета подходила к Тууле в обществе таких же молодцов. В само селение, как говорят местные, пришла Земелюшка. Это была одна из дочерей Исконной земли, в местном фольклоре олицетворяющая плодородный урожай. Всё вокруг заполонили приезжие фермеры, молодёжь плясала народные танцы. Шум стоял знатный, всем было весело.

Чета зашла в селение, передвигаясь от одного к другому кружку весельчаков. Дулси пустилась в пляс, в Витуса вселился злой дух (иначе его дрыганья конечностями не оправдаешь); они пытались танцевать под звуки барабанов, дудочек, треугольников. Местный ансамбль задавал темп, имея особую власть над собравшимися; как шаманы повелевают духами, так и это трио обращало ноты в мощнейшие заклинания, контролирующие сердца. Воистину, музыка — великая сила!

— Ай да кутила! Ты погляди на него!

Витус прыгал, словно его пятки жгли раскалённые угли, крутился, как заведённый, и всё это под чистый смех Дулси. Она тоже пыталась изобразить нечто презентабельное, но получалось дурно. Уставшие, запыхавшиеся они сошлись в объятьях и под руку покинули пляшущий круг.

— О, Тифон, гляди, они уходят! Идут, кажется, к лотам торговцев.

— Тумба, а это не молодчики Дальтеса двигают за ними следом?

— Ой, сейчас что-то будет. В прошлом году Дальтес снял почти со всех девак венки. Видать, и сегодня преуспеет.

И правда. За четой двигались трое хлопцев явно с дурными намерениями. Витус был слишком расслаблен, а потому ослабил контроль над Овидом. Его брат, заметив этих плутов ещё во время танцев, был готов держать оборону. Как только один из них подошёл на расстояния вытянутой руки, намереваясь сорвать венок с головы Дулси, локоть героя внезапно двинулся назад. Это произошло мгновенно. Раз, и нечестивец заваливается со сломанным носом назад, а его дружки начинают привлекать внимание, мол, обидели дитятко.

Дулси схватила Витуса под руку. Они помчались за дома, петляя в тесных улочках и остановились, стоило голосам стихнуть. Девушка прижала героя к стене, обращаясь в слух.

— Витус, ты чего?! Это же игра! Не нужно воспринимать это так серьёзно…

— Я и сам не…

— Я и сам не… Аа-аа-аа, ещё бы позволил трахнуть её у себя на глазах, — прорычал Овид. — Где твои яйца Гальего?!

— …Ещё бы позволил трахнуть у себя на глазах, — повторил герой, под недоумевающий взгляд Дулси. — Не позволю. Не позволю тебя обижать, и венок твой буду защищать. Ты ведь столько ради него хлопотала. Ну уж нет, пока я жив никто не посмеет покушаться на честь моей дамы!

Мужчина даже не подозревает, как сильно повлияли на Дулси его слова, а ведь он просто процитировал персонажа романа, который имел счастье читать в детстве. Девушка поправила съехавший на бок венок, протёрла лицо, но скрывать вырывающуюся улыбку не могла.

— Витус, ты такой…

***

— …Мужественный, храбрый, высокий. Не мудрено, что она его держится.

— Твоя правда, Тумба, так, глядишь, деток заделает и осядет здесь.

— Куда они подевались? Эй, прощелыга со сломанной харей, живой? Ну раз живой, так молчи, а будешь тяфкать — он добавит.

— Эй, Тумба, а чего это чужака защищаешь?

— А ты вспомни красного огнедревика. Сколько мы за него выручили? У Николетты не отобедали, зато двадцать ринутов получили у приезжих. О, гляди, это снова они. Идём, быстрее идём, пока не потеряли из виду!

Закадычные друзья двинули в сторону всеообсуждаемой четы. Они крались за ними среди лотов торговцев, растворяясь в толпе, как самые искусные шпики. Вскоре Дулси заполнила корзину всевозможными травами и ингредиентами, в то время как взгляд Витуса блуждал по полке с книгами. Старик выдал ему семь рунитов и разрешил потратить на своё усмотрение. Вместе с канцелярскими предметами герой приобрёл рукопись под названием: Теория конденсаторов и основы электроники.

— О, ты погляди, да наш водяной дух, оказывается, учёный муж!

— Вот и ты, Тифон, начал бы читать, глядишь, Николетта на обед зазывать стала.

— Что мне эта дрянная девчонка! Ты мне лучше скажи, куда они подевались?

***

Витус держал корзинку, наполненную покупками, позволяя Дулси брать себя под руку. Они спустились на песчаный берег, всё дальше отходя от Туулы. Пятки лизали прохладные язычки волн, лёгкий бриз целовал лицо, в небе порхала стая крылатых. Девушка без умолку делилась впечатлениями о ярмарке и высказывала сожаление о столь быстром уходе.

— Нужно выполнить поручение отца, иначе, — Дулси провела ладонью по горлу, — Каюк.

— Возвращаемся в селение?

— Нет, это чуть дальше. Идём, я покажу.

Они растаяли в солнечных лучах…

***

— Витус, а после первого шага что ты собираешься делать?

— Хм, по-моему, это очевидно. Приложу усилия, чтобы достичь цели.

Они говорили на одном языке, но понять друг друга не могли.

***

Хижина, о которой упоминала Дулси, располагалась в небольшом перелеске, к северу от Туулы. Это было пустынное место, скрытое семейством деревьев. Его окружали шипастые кустарники, словно щитоносцы стоящие на страже своего замка. К порогу проходила устланная соломой дорожка, окна были забаррикадированы прогнившими досками. Словно предчувствуя вопрос мужчины, спутница дала объяснения:

— Я каждую неделю прихожу сюда, чтобы принести лекарства. Мы купили кое-что специально для пожилого господина. Он живёт отшельником, сколько я себя помню. Ну, давай, заходим.

Скрипнула дверь, впуская свежий воздух на борьбу со смрадом, отправляя войска солнечных лучей против царящего полумрака. Девушка по-хозяйски прошла вглубь хижины, призывая Витуса следовать за ней. Стоило чете миновать перегородку, их взгляду предстал хозяин жилища.

Это было закутанное в лохмотья существо со здоровенными лапами (руками это можно назвать с большой натяжкой), слишком непропорциональной головой. Услышав посетителей, он приложил усилия, разлипая сомкнутые губы:

— А-аа-аа, деточка пришла и молочка принесла. Хе-хе.

Его смех был хриплый, словно вырывающиеся из недр земли. Витусу старик сразу не понравился. Что-то в нём было знакомое, а оттого отталкивающие. Хозяин хижины заметил изучающий взгляд гостя и, стоило девушке отойти за перегородку, произнёс:

— Мм-м, вижу, у меня особые гости. Кто послал тебя, охотник? Молчишь? Отчего же не поговорить со стариком, столь близким к тебе по духу. Матерь стала запрещать разговоры?

— Я не работаю на Матерь.

— Что ж, моё существование продолжается, — старик закашлялся, выпуская струю серебряной крови — Если ты не связан с Матерью, значит, она тебя не признала. Угм, нет, не совсем так, верно?

— Нам не обязательно говорить об этом.

— Будь спокоен, мóлодец, мы в одной лодке. Да, ты глядишь на это искалеченное тело и наверняка думаешь: Что этот безумец себе бормочет? Погоди, я договорю, пока кашель снова не сразил меня. Ты не связан с Матерью и ещё совсем ребёнок, значит, один из наших собратьев дал потомство.