Better Off Forgotten

Казалось, что ее мысли пересекли тысячи миль, сообщая о действиях Малкольма, потому что она увидела из своего уголка, как крестный на кухне разговаривает с кем-то по телефону. Гермиона не могла вспомнить больше никого, кто мог бы звонить в столь поздний час, всего за несколько минут до полуночи. Но разговор Венделла с незнакомцем все продолжался, пока он не вышел на задний двор с беспроводным телефоном в руке и не позвал ее.

— Гермиона, это тот молодой человек, — Венделл передал ей телефон с недовольным выражением лица, после чего ушел на кухню, чтобы дать ей некое уединение.

— Почему твой крестный спросил, есть ли у меня зубы мудрости? — тут же спросил Малкольм.

Гермиона рассмеялась.

— Он весь день бормотал о вырывании их плоскогубцами, а не надлежащими стоматологическими инструментами. Я сказала ему, что беременна, и он не так уж хорошо это воспринял.

— Ты преуменьшаешь, — сказал Малкольм так, что сухость в его голосе была слышна даже по телефону. — Надеюсь, твои крестные не слишком наехали на тебя? — в его голосе была слышна забота, и Гермиону это весьма тронуло.

— Моника все поняла, и она в тихом восторге от того, что скоро станет крестной бабушкой, — успокаивающе ответила она. — Венделл немного разочарован во мне, но он возлагает всю вину на тебя.

— Он прав, ведь я в ответе за это.

— Это не должно звучать так самодовольно, придурок! — рассмеялась Гермиона, с легкостью представляя ухмылку на его лице. — И танго танцуют вдвоем, сам знаешь.

— Знаю, принцесса, я так понимаю, тебе уже лучше? — вот оно, завуалированный вопрос о беременности и ее мыслях по поводу всего этого.

— Намного. Но я хотела кое-что спросить, — нерешительно начала Гермиона.

— Тогда продолжай, — после недолгого молчания ответил Малкольм, немного насторожившись.

— Что ты думаешь по поводу няни? — спросила Гермиона, чувствуя набегающее беспокойство. — Я знаю, что твоя мать не работает, но я не хочу отказываться от учебы или карьеры ради ребенка. Дневной уход — это тоже хорошо, но часы довольно негибкие, и я бы не хотела заразить чем-нибудь своего ребенка, второпях приходя с работы. Но если бы у меня была няня, которая могла бы заботиться о ребенке...

— Ты хочешь няню? — прервал ее Малкольм. — Хорошо. Может, двух? Если первая заболеет или случится что-то еще? Или надо будет вставать к ребенку ночью...

— Э-э-э, нет, — ответила она, пытаясь сдержать смех из-за абсурдности его слов. Она жила в однокомнатной квартире, ради Годрика! — Одной приходящей няни должно хватить.

— Это значит, что... — начал ее парень с надеждой, ожидая подтверждения своей догадки.

— Это значит, что 2004 год станет интересным годом с появлением ребенка и всем прочим, — подтвердила Гермиона.

«Спасибо» на том конце провода было таким тихим и сердечным, будто предназначалось не для ее ушей.

— Ты не пожалеешь об этом, Грейнджер, я тебе клянусь.

— Да ладно, Драко, я думаю, мы достаточно близки, чтобы ты называл меня по имени, — передразнила она, переключив внимание на Венделла, который вышел из кухни и в данный момент зазывал ее во внутренний дворик. — Я должна идти. У нас разница в одиннадцать часов, так что сейчас самое время для обратного отсчета.

— Останься на линии со мной, — неожиданно попросил Малкольм. — Я хочу быть первым, кто пожелает тебе счастливого Нового года.

— Ладно, — мягко ответила она.

«Семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, — голоса ее крестных и их гостей ворвались во дворик. — С Новым годом!» — воскликнул хор голосов, после чего последовали многочисленные тосты.

— С Новым годом, любимая, — повторил ее парень. — Это будет замечательный год, — пообещал он.

Толпа во внутреннем дворике начала петь, а горло Гермионы сжалось от непрошеных слез на фразе: «Забыть ли старую любовь и дружбу прежних дней?»

— И тебя с Новым годом, — прошептала она, надеясь, что не совершает самую ужасную ошибку в своей жизни.