Дитя дракона

Глава 7

КАЛИСТА

Я медленно просыпаюсь и потягиваюсь. Здесь прохладно и уютно, и я просто хочу натянуть одеяло на шею и поспать еще час. Я вытягиваю ноги, возвращая кровь в кровообращение, а затем поворачиваю шею. Моей спине прохладно, но спереди тепло. Когда туман сна рассеивается, я осознаю, где нахожусь и через что прошла. Я резко сажусь, дико озираясь, сердце колотится, дыхание прерывистое.

Он настоящий. Пришелец-дракон приподнимается на локте, поддерживая голову, и смотрит на меня своими странными зелеными глазами. Он что-то говорит, или я предполагаю, что говорит. Это может быть доброе утро или зевок. Что я знаю о пришельцах-драконах и их языке? Он разочарованно качает головой, а может быть, все еще думает съесть меня.

— Да, — говорю я. — Согласна.

С чем я согласна? Не знаю, но я одна на чужой планете, и просто звук моего собственного голоса приносит какое-то утешение. Мои друзья уже хватились меня? С ними все в порядке? Как они переносят жару, а что насчет еды и воды? Придут ли они искать меня? Мне нужно вернуться к ним.

— Ладно, слушай, — говорю я.

Он смотрит на меня невозмутимыми глазами. Его крылья трепещут за спиной, а хвост слегка шевелится. Я теряю ход мыслей, наблюдая за ним, и вынуждена мысленно дать себе оплеуху. Он что-то говорит. Долго, и громко шипит в конце. Я пожимаю плечами и качаю головой.

— Не понимаю, — говорю я. — Мне нужно добраться до моих друзей.

Я показываю на себя, затем замираю и оглядываюсь, понимая, что понятия не имею, где нахожусь по отношению к месту крушения.

— Черт! — восклицаю я, и он садится так быстро, что я едва замечаю, как он двигается.

Он вскакивает на корточки, вытянув руки вперед, словно готов к нападению. Он оглядывается вокруг в поисках какой-нибудь угрозы.

— Нет, нет, — говорю я, двигая руками.

Он смотрит на меня немигающим взглядом, потом на мои руки. Наконец он расслабляется, и я делаю глубокий вдох. Ладно, и что теперь? Мой живот урчит, и теперь, когда я не прижимаюсь к нему, мне снова становится жарко.

— Еда? — спрашиваю я, используя руки, чтобы изобразить, как я что-то ем.

Он внимательно наблюдает за мной, затем медленно повторяет мои движения.

— Да! — я киваю, взволнованная тем, что, возможно, мы действительно общаемся, хотя бы на фундаментальном, детском уровне.

Его рот расширяется, а глаза загораются в безошибочной улыбке. Он обнажает острые заостренные зубы. Он ест мясо. Такие зубы явно не могут быть у пожирателя растений.

Надеюсь, он не каннибал.

Хотя я думаю, что технически это не было бы каннибализмом, так как мы не одной расы. Нет, если бы он хотел съесть меня, он бы уже сделал это, и я не знаю ни одного существа в галактике, которое вступало бы в сексуальные отношения со своей добычей перед кормлением. Это слишком странно, чтобы даже думать об этом.

Мысли о сексе выводят на первый план напряженную, пульсирующую потребность. Нет, не время для этого. Еда, вода, потом добраться до моих друзей — вот что сейчас важно. Я улыбаюсь в ответ, а затем снова изображаю, как будто что-то ем.

— Еда, — медленно повторяю я.

Он кивает и выползает из нашего примитивного укрытия. Я двигаюсь следом, собираю одежду и одеваюсь. Он ныряет обратно в укрытие и достает сумку, которая выглядит так, будто сделана из какой-то кожи. Он роется в сумке некоторое время прежде чем вытащить два предмета, завернутые в нечто похожее на клеенку. Он опускается на колени и осторожно разворачивает их, чтобы показать сочные на вид куски мяса.

Он выжидающе переводит взгляд с них на меня.

Я улыбаюсь, у меня уже слюнки текут, несмотря на то, что мясо сырое. Он протягивает мне один из них, и я беру его. Красное мясо похоже на какую-то говядину, и пахнет вкусно. Я хмуро оглядываюсь. Мне нужно придумать, как его приготовить, чтобы не отравиться. Заметив две палки, лежащие рядом с укрытием, я хватаю их и, аккуратно отложив мясо в сторону, собираю в кучу немного листьев и травы. Я кладу одну палку на кучу, а затем начинаю тереть по ней другой, надеясь создать достаточно трения, чтобы зажечь пламя.

Он опускается на колени и наклоняется, наблюдая с большим интересом. Он ничего не говорит, но переводит взгляд с палочек на меня и обратно. Я продолжаю тереть, и та, что в куче, становится теплой, но я понятия не имею, достаточно ли этого будет, чтобы разжечь когда-нибудь костер или я зря трачу свое время. Я биоинженер, а не бойскаут! Мои руки устают, а горячее солнце уже напекло мне в спину.

Пот капает с моего лба и падает в трут.

— Черт побери! — кричу я и в отчаянии бросаю палки.

Мой живот громко урчит, а все, что мне удалось сделать, это то, что мне стало нестерпимо жарко и я еще более голодна, чем, когда начинала всю эту затею. Разочарование переполняет меня, и накатывают непрошеные слезы. Я падаю на задницу и шлепаю руками по земле, качая головой. Он подходит ближе и тихо говорит. Он неуверенно тянется ко мне и, когда я не отстраняюсь, вытирает слезу с моей щеки. Он держит слезу на пальце, изучает ее, потом что-то говорит.

— Я не знаю! — кричу я. — Я голодная и хочу пить, и я не могу есть это сырым!

Он смотрит на мясо, на меня, потом на мою кучу трута. Клянусь, в его глазах светится понимание. Они расширяются и загораются, потом он снова что-то говорит и показывает на мясо, потом на мою кучу трута. Он повторяет те же слова и движения еще дважды, пока я не качаю головой и не пожимаю плечами, слезы все еще текут по моему лицу. Он снова нежно вытирает слезы с моих щек и издает звук, так похожий на успокаивающее «ш-ш-ш», что я затихаю.

Затем он снова поворачивается к моей куче трута и наклоняется, с шипением выдыхая. И та загорается! На самом деле он настоящий огнедышащий дракон!

Инопланетный мужчина-дракон берет несколько веток, которые я собрала, и подкладывает их в огонь, пока не разгорается небольшой костер. Он улыбается и оглядывается на меня через плечо, затем хватает сырое мясо, насаживает его на палку и держит над огнем. Он вонзает палку в землю, чтобы она сама удерживала пищу. Через несколько мгновений воздух наполняется мягким шипением и ароматом готовящегося мяса, и мой желудок урчит еще громче.

— Спасибо, — говорю я, вытирая последние слезы. — Спасибо. Боже, если бы мы только могли поговорить.

Он говорит что-то, а потом уходит в убежище. Когда он выходит, то протягивает мне бутылку с водой. Я беру ее и с благодарностью пью. Он показывает на свои глаза, потом на мои, потом на бутылку с водой.

По интонации его слов я догадываюсь, что это вопрос, даже если я не могу его понять.

— Прости, — говорю я, извиняясь, не зная за что.

Наверное, за то, что плакала. За разочарование, за то, что вела себя как ребенок, неважно. Он был так добр ко мне. На самом деле он был самым милым, самым добрым мужчиной, с которым я когда-либо общалась. Кто знал, что я скажу такое об огромном инопланетном драконе?

Дома, на корабле, мужчины были совсем другими. Всегда существует тщательное соотношение и ожидание, что все будут спариваться и размножаться, так что следующее поколение будет сильным. Отношение гораздо более… бесцеремонное, я полагаю? Мужчины ожидают, что вы просто сделаете то, что они хотят, что вы дадите им то, что они хотят, и это именно так. Как, например, Гершом. Он приставал ко мне с тех пор, как я стала достаточно взрослой, чтобы заниматься сексом, но ни разу по-настоящему не был добр ко мне. Просто простая, элементарная доброта. Например, принести мне покушать, предложить воды или вытереть слезы с удивительной нежностью.

Он поворачивает палку так, чтобы пламя оказалось на противоположной стороне мяса, затем протыкает второй кусок. Этот мужчина-дракон такой другой. Огромный, намного больше любого мужчины, которого я когда-либо видела. Он, наверное, больше, чем Дуэйн Скала Джонсон на пике своей карьеры. Если бы Скала был выше и пропорционально больше, он, вероятно, был бы примерно такого размера. Конечно, у Скалы нет ни чешуи, ни хвоста, ни крыльев, которые время от времени трепещут у него на спине.

Его крылья завораживают. Они выглядят почти как кожа, но имеют красивый блеск, который притягивает взгляд. Но они не могут быть достаточно большими, чтобы он мог летать. По сравнению с его размерами, они слишком малы для этого, просто следуя основным законам физики. Я изучаю их и думаю о том, что я видела на этой планете, и тут меня осенило. Они не для полетов, а для того, чтобы сделать его легче. Планета в основном покрыта песком, ну, из всего, что я видела, а пробираться по песку — это то еще удовольствие. Во время небольшого путешествия, я вязла в нем и мне приходилось бороться за каждый шаг. Если бы эти крылья просто дали ему некоторую подъемную силу, они сделали бы его легче, позволив ему гораздо легче передвигать свое большое тело по песку. Это означает, что хвост предназначен для помощи в маневрировании!

Я хихикаю, когда мои мысли обращаются к науке. Открытия всегда приносили мне самую большую радость в моей жизни, и выяснение природы его эволюции завораживает. Он оглядывается через плечо и улыбается, услышав мой смех. Я улыбаюсь ему в ответ.

— Спасибо, — говорю я.

Он кивает. Мы общаемся! Меня переполняет восторг. Я могу это сделать. Я могу поговорить с пришельцем.

Ладно, это только начало. Хорошо, хм, а как насчет имен?

— Я Калиста, — говорю я, указывая на себя. — А ты? — спрашиваю я, указывая на него.

Он хмурится, или, по крайней мере, супит брови, и его губы складываются в тонкую линию.

— Калиста, — указываю я на себя, очень медленно произнося свое имя. — Ка-лис-та.

Я произношу его и продолжаю указывать на себя. Он пристально смотрит, наблюдая, как двигаются мои губы, как будто запоминает не только звуки, но и движения. Я повторяю это десятки раз, надеясь добиться успеха. Это самая примитивная форма общения, но любой язык можно выучить, если найти отправную точку. Я повторяю и показываю, затем он кивает и указывает на себя.

— Лэй-дон, — медленно произносит он.

Мои глаза расширяются, когда я вскакиваю на ноги и кричу от радости, потрясая кулаком в воздухе.

— Да!

Он тоже подскакивает, оглядываясь по сторонам с поднятыми руками и расправленными крыльями. Его хвост мечется из стороны в сторону.

Я отрицательно качаю головой.

— Нет, все в порядке. Все в порядке.

Он еще раз оглядывается, прежде чем остановить взгляд на мне.

— Все в порядке, — повторяю я.

Он снова опускается на колени и переворачивает второй кусок мяса. Он наклоняется ближе и смотрит на первый кусок, принюхиваясь. Явно удовлетворенный, он вытаскивает палку из земли и протягивает мне еду.

— Ка-лиссс-та, — говорит он, растягивая звук «с» в моем имени.

Мое сердце подпрыгивает к горлу, и я ухмыляюсь от уха до уха. Мое собственное имя никогда еще не звучало так красиво из чьих-то уст.

— Да! — восклицаю я, взволнованно кивая и беря мясо.

Он улыбается, и сажусь и принимаюсь за еду. Это очень вкусно. Мясо влажное и сочное, с богатым вкусом, который вызывает удивление. Он выжидающе смотрит, как я ем.

— Это вкусно, — говорю я, вытирая сок с уголка рта. — Очень вкусно.

Я машу руками и улыбаюсь, и он, кажется, понимает. Он берет свой кусок мяса и, несмотря на то, что он должен быть обжигающе горячим, хватает его с палки голыми пальцами и засовывает весь кусок в рот. Он спокойно жует его, глядя вдаль.