Я, виконт и прочие чудовища

Глава 15

Как любой порядочный чернокнижник Ботрел выбрал для уединения нашу единственную башню. Вернее, башенку. Совсем низенькую, сложенную из белого камня.

Ступеней там было немного, но мне казалось, что их тысячи и тысячи. И ноги совсем не гнулись. И дрожали постыдно. Так страшно мне не было никогда в жизни. А если Ботрел задумает сотворить со мной то же самое, что шевалье Будон только что проделывал с тетей?

Я схватилась за сердце. От таких мыслей можно получить удар. Вот бабушка Клотильда в прошлом году так скончалась – увидела страшного дракона и померла. Но, говорят, ее мучили галлюцинации.

Я с трудом доползла до площадки и робко поскреблась в дверь. Мысли о папеньке немного поддерживали меня и не давали дать стрекача.

 – Входите, Лили, – раздался приятный и даже мягкий голос Ботрела. – Дверь открыта.

Дверь резко распахнулась настежь, я же, отскочив в испуге назад, чуть не свалилась с лестницы. Но, взяв себя в руки, все же зашла. Бочком, подозрительно осматриваясь по сторонам.

Ботрел в длинном бархатном халате сидел за столом, а перед ним парила книга. Старая такая, с потертым переплетом и заляпанными страницами. Он же, скрестив руки на груди, читал. А у ног его лежал пес.

Пес в нашем доме? Откуда? Да еще такой громадный, черный... с красными глазами... светящимися. Из угла вышел второй и, бросив на меня равнодушный взгляд, прошел к хозяину.

– Не бойтесь, Лили, – проговорил Ботрел, оторвавшись наконец от своей книги. – Они вас не тронут. Они никого не трогают, если я не дам команды.

Он достал из фарфоровой чаши лакомство и бросил собакам. Лакомство крайне походило на разделанную тушку мелкого грызуна или кролика.

– Этот ваш оборотень-ястреб прекрасно охотится, – продолжил Ботрел, вежливо улыбаясь. – Но, что же вы стоите! Присаживайтесь, я позволяю.

Он почти незаметно качнул рукой и кресло придвинулось прямо ко мне, так что оставалось только в него небрежно плюхнуться. Что я и сделала, так как элегантно падать мы с тетенькой не умели.

Так что плюхнулась я и сразу же почувствовала себя деревенщиной.  

Но на Ботрела я смотрела во все глаза. Демонические псы. Какой-то подозрительный оборотень. Он что, нашего короля имел в виду? Но тот ведь уже уехал и вряд бы пожелал обращаться в ястреба ради Ботрела, а тем более не стал бы добывать кроликов для его собак.

Ботрел немного отклонился назад на своем стуле и ногу вперед выдвинул, как обычно делают короли на портретах. И принял вид весьма величественный и царственный. Может папенька что-то путает? И Роланд-Демон ко мне вовсе не сватался и я сейчас опозорюсь?

– Что вы затихли, дитя мое? – спросил он снисходительно.

Я начала комкать юбку, тетенька по рукам бы отшлепала за такое, и открывать-закрывать рот, но так ничего из себя и не выдавила.

– Вы пришли говорить о моем предложении? – помог он мне начать, посмотрев снисходительно и слегка исподлобья.

Я кивнула.

– Папенька говорили, что вы... вы...

– Попросил вашей руки. Все верно. Но вы не согласны.

– Я согласна, – выпалила я и зажмурилась.

Но пол подо мной не разверзся и ничего страшного не случилось.

Ботрел иронично приподнял черные брови и потер переносицу.

– Я очень рад, – сказал он. – Значит вечером объявим о помолвке. Хотя я слышал, что виконт де’Вилиер также просил вашей руки.

– Я откажу ему.

– Великолепно. – Он ненадолго задумался. – Я не хотел бы, чтобы вы полагали, что мне нравится заставлять вас идти на подобный шаг. Но любовь женщины мой единственный шанс опять ожить. Вы понимаете?

Я с ужасом на него воззрилась и опять непристойная сцена из тетиной спальни всплыла в моей голове, а щеки запылали. Ботрел казалось уловил мои мысли и хитро улыбнулся, а темные глаза его весело блеснули.

– Я имею в виду платоническую любовь. Увы, но любить женщину иначе я не могу. Только, если после возвращения мне человеческого тела.

– Я не совсем понимаю, что должно произойти для вашего... исцеления? – пробормотала я, запинаясь.

– Моя невеста должна полюбить меня, – ответил он задумчиво. – Полюбить таким, каков я есть сейчас. Потому что дать вам те радости, котрые вы получаете от виконта я не смогу.

Я занервничала и еще сильнее скомкала платье. Откуда он знает, какие радости я получаю от Рауля?

– Вы не должны стыдиться, дитя, это естественно. Но, полагаю, после нашей помолвки ваши отношения прекратятся. Поверьте, – он слегка наклонился в мою сторону, – я тоже могу сделать вам приятно.

– Я думаю платонических радостей мне будет достаточно, – ответила я в панике.

– Как пожелаете. Можете идти, мадмуазель Шабо. Сегодня вечером ваш отец объявит о помолвке.

Я поспешила покинуть башню. Мысли скакали в голове, как блохи. Главное, что он меня не тронет. До его превращения в человека. А это превращение возможно только, если я его полюблю. А я не полюблю. Значит он никогда не превратится обратно. Но, если полюблю? Нет, не может такого быть. А если его полюбит другая женщина? Такое считается? Тогда он заявится ко мне с требованием выполнить супружеский долг. И я не спросила его, где мы будем жить. Только не в Кохунто. Что я наделала! Но папенька... А он способность превращаться в кабана тоже потерял? Он же еще и оборотень в придачу!

Я уже спустилась до конца лестницы и, быстро завернув в коридор, врезалась в Рауля. Мы отпрыгнули друг от друга, а он аж заморгал светлыми ресницами от неожиданности.

– Что вы тут делаете? – спросила я его.

– Хожу, – ответил он раздраженно. – А вы?

Я тоже начала раздражаться. Только вчера просил моей руки, а сейчас вдруг смотрит холодно и совершенно непонятно, что у него на уме. Как обычно – семь пятниц на неделе. Дурак!

– Я навещала своего жениха, – сказала я зло.

Пусть знает. Нахал. За всю последнюю неделю даже слова мне не сказал и вообще... ездил по шлюхам.

Рауль посмотрел на меня с удивлением, как на какую-то диковинную зверюшку.

– Как любопытно, – протянул он. – Не знал, что вы извращенка. Но, в принципе, имея такую тетушку...

– Это вы – извращенец! – крикнула я ему. – А я спасаю папеньку!

– Каким образом? – он искренне изумился.

– Не ваше дело!

– Как пожелаете. Признаться, я думал вы уже сделали выбор. Но не в моих правилах неволить дев, –  Рауль казался разочарованным, но не более.

Он изящно мне поклонился и, резко развернувшись на каблуках, удалился. Кажется, ему было все равно. А мне стало обидно. Я ожидала гнева, бурного проявления чувств, возможно даже последнего поцелуя. А тут... Просто сдержанная вежливость. Ну что же, если он охотился за моими деньгами, то должен быть раздосадован, но вряд ли серьезно расстроен.

А ведь я надеялась... На что? На то, что он меня отговорит, вызовет Ботрела на дуэль, возьмется спасать папеньку? Я горестно вздохнула.

Но хорошо, что удалось предупредить Рауля заранее и вечером я смогу чувствовать себя спокойнее и... не мучаться больше совестью. Я схватилась за голову. И только бы тетушка не устроила скандала. С нее станется.

Но тетушка устроила... и скандал, и неприличные разбирательства.

А ведь вечер начался так приятно. Все разместились на диванах в розовой гостиной, при свете свечей. Из распахнутого окна врывался аромат роз и сирени. Я даже почти смирилась с ужасной участью, а тетушка зачитала несколько глав из романа мадам Коко. Правда в тот вечер главы эти оказались пикантными и папенька уже начал хмуриться, но смолчал.

Тетушка же читала рассеянно и на содержание обращала мало внимания. Они с кавалерами успели нанюхаться табака и потому пребывали в блаженной эйфории.

Но меня роман будоражил, а Рауль, еще днем проявивший оскорбительное равнодушие, сейчас на самых горячих моментах, бесстыже скалился и глазел на меня со своего места. Сердцебиение у меня так ускорилась, что я уже подумывала не упасть ли в обморок.

Но тут папенька не выдержал и прекратил безобразие, вырвав у тети книгу.

Она растерянно захлопала ресницами, а потом разозлилась.

– Опять вы со своими ханжескими выходками, Камилл!

Маркиз Дюкло и шевалье Будон единодушно скисли и недовольно зашептались.

Ботрел же сидел в отдалении и молча за всеми нами наблюдал. Боюсь, заметил он и мои алые щеки и учащенное дыхание. Но что ему, древнему мертвецу, наши человеческие страдания.

Папенька встал посреди комнаты, но его немного шатало. А руки мелко тряслись.

– У меня есть объявление. – Он замолчал и посмотрел на меня, – Лили, ты можешь отказаться.

Но я, вскочив с места, быстро прошла к Ботрелу и встала рядом. И упрямо выпятила подбородок.

– Его Величество король Роланд... – неохотно начал папенька, – попросил руки Лили и она дала согласие.

С этими словами, он быстро сел на место.

А Ботрел сжал мою руку в своей ледяной и холод пронзил меня с ног до головы. Будто до змеи дотронулась. Но я стерпела и руку не вырвала. Рауль же посмотрел на меня зло и с презрением. Вот негодяй, сам как-будто лучше.

И тут тишину пронзил яростный вопль тетушки.

– Я протестую!

Она схватила с маленького столика тяжелый подсвечник и кинула в папеньку. Он еле успел увернуться, а подсвечник упал со страшным грохотом. Все в испуге замерли.

– Кларисса, угомонись! – вскричал папенька.

– Ты, тупая деревенщина, – она ткнула в папеньку пальцем. – Ты хоть понимаешь, под какой удар подставляешь нас с деткой! Нашу репутацию при дворе! Как я буду объяснять королеве и придворным, что моя племянница вышла замуж за нежить! – Последние слова она выплюнула, а Ботрел только слегка вздрогнул.

Но отвечать ей не стал. Только закинул ногу на ногу и сильнее сжал мою руку. Рауль смотрел на тетю во все глаза, явно шокированный, а кавалеры притихли, как мышки.

– Король Роланд не нежить, – ответил папенька возмущенно. – Он временно заколодован, но... это поправимо.

– Ты привлечешь к нам внимание Инквизиции, дурак, – прошипела тетя. – Ты хоть понимаешь сам, что творишь.

– Король признал своего кузена, короля Кохунто. Ни один Инквизитор не посмеет пойти против королевской воли.

– Открыто нет. Но наша репутация! Ты даже не представляешь, как королева ненавидит нежить и нелюдей. И другую нечестивую пакость!

– Кларисса, прекрати истерику! Я тоже не хочу, чтобы Лили выходила замуж за короля Роланда, но она так решила, хотя в праве и передумать.

Папенька многозначительно на меня взглянул. Но я упрямо тряхнула головой и, наклонившись, на секунду прижалась губами к ледяным губам Ботрела. Только на секунду, но все уставились на меня с ужасом. А Рауль пораженно покачал головой, а потом встал и вышел. И дверью хлопнул демонстративно.

Я посмотрела ему вслед и безумная идея пришла мне в голову. На днях обязательно осуществлю.

Тетушка еще покричала, но потом сдалась и тоже удалилась.

– Ненавижу этот паршивый Маковый Уголок! – кричала она в коридоре. – Все тут ненавижу! Проклятые деревенщины! Сами не живут и другим не дают!

Папенька откинулся на спинку кресла со сдавленным вздохом.

– Простите, Ваше Величество, – произнес он, – она невменяема и плотно сидит на табаке.

– Ведьмы все такие... темпераментные, – спокойно ответил Ботрел.

Мы с папенькой уставились на него в испуге.