Порочные Фейри

— Мне не нужна помощь от какого-то полуощипанного стервятника, — прорычал Данте, натягивая золотые браслеты на запястья. Он был похож на какого-то гигантского, сумасшедшего лепрекона, который сидит и считает свои сокровища, но я прикусила губу, чтобы не комментировать это.

— Просто перестаньте строить из себя мачо и перестаньте быть парой придурков, — потребовала я. — Ты же не собираешься просто лежать там в агонии часами, пока ждешь, когда твоя магия пополнится достаточно, чтобы исцелить себя, Данте.

— Я собираюсь, — возразил Данте, укладываясь обратно на свою кровать, покрытую золотом и выглядя абсолютно нелепо.

— Габриэль? — спросила я, фиксируя его взгляд.

— Нет, — ответил он просто, как гребаный психопат.

Ну, если он хочет вести себя как псих, то я тоже могу.

Я бросилась вперед с Вампирской скоростью, врезалась в Габриэля и отбросила его назад так, что его задница ударилась о стол, а крылья оказались прижаты к спине.

Он схватил меня за руки, пытаясь откинуть назад, но мои клыки впились ему в шею еще до того, как он попытался это сделать.

Габриэль резко вдохнул, когда его кровь проскользнула по моим губам и необработанный экстаз его силы затопил мои вкусовые рецепторы. Он был воплощением свободы, сладости и чего-то совершенно экзотического.

Данте рассмеялся позади нас и всплеск триумфа пронзил мой позвоночник. Я только что одолела самого могущественного фейри во всей этой чертовой Академии.

Я громко застонала, питаясь им, прижимаясь к нему всем телом, а мои руки перебирали твердые линии его груди.

Хватка Габриэля на моих руках усилилась, но он уже не отталкивал меня, а притягивал ближе. Его дыхание становилось все тяжелее и я чувствовала, как его возбуждение упирается мне в бедро. Его пульс начал биться быстрее и я снова застонала, почувствовав, как сильно он наслаждается этим.

Мои руки скользнули ниже и у него перехватило дыхание, когда кончики моих пальцев провели по его поясу.

Данте прочистил горло позади нас и я вздрогнула, резко отпрянув назад, вспомнив, что он все еще там. В подобные моменты я почти верила в предсказание Габриэля о нас. Мне было слишком легко увлечься им, потерять себя в его обществе и забыть обо всем остальном мире.

Я смотрела в расширенные зрачки Габриэля, слизывая его кровь со своих губ, а он голодно рычал в ответ.

Он даже ничего не сказал. На самом деле, я была уверена, что у него не было слов для этого, потому что он определенно получал от этого удовольствие, несмотря на то, что явно не ожидал этого.

Мой взгляд на мгновение скользнул вниз, к огромной выпуклости в его брюках, прежде чем я заставила себя вспомнить, почему я укусила его в первую очередь.

Я метнулась назад через всю комнату и прикоснулась рукой к ране Данте, направляя исцеляющую магию под его кожу.

Он молча наблюдал за мной, пока я не закончила, затем протянул руку, чтобы поймать ее, прежде чем я успела ее убрать.

— Прости, что втянул тебя в дела моей семьи, bella, — вздохнул он, его взгляд выдавал, насколько плохо все сложилось сегодня. Он почти умер. Черт, я чуть не умерла. Это было лажей, безумием и странным волнением.

— Я хотела пойти с тобой, — ответила я, отмахнувшись от чувства вины в его глазах. — Я большая девочка, Данте. Я сама принимаю решения.

Я посмотрела через плечо на Габриэля, который наблюдал за нами, нахмурившись.

— Я пойду приму душ, — внезапно объявила я. Теперь, когда в мою систему вернулась магия, я просто хотела смыть кровь со своей кожи и немного отдохнуть. Я не дала ни одному из них шанса ответить, прежде чем пробежаться по комнате, схватить сменную одежду и сумку для умывания, а затем поспешила прочь, чтобы очиститься в горячей воде.

2. Габриэль

Я остался в комнате с бушующим возбуждением, которое никак не проходило, и с Данте, мать его, Оскура под грудой золота. Отлично.

Я не знал, почему я так отреагировал на укус, но я был захвачен врасплох. А потом тело Элис прижалось к моему, жало ее зубов и прикосновение ее губ привели меня в ярость. Я не трахал никого другого с тех пор, как она была у меня и, черт возьми, не собирался. Я не мог выбросить ее из головы и это означало, что одно ее прикосновение было чертовски ядерным.

Данте приподнялся и с разочарованным вздохом потянулся к краю простыни, свисающей с койки. Он не мог дотянуться, его пальцы хватались за нее, а я сидел, наблюдая за ним со своей койки с плотно сжатыми губами.

Может, мне стоит пойти и присоединиться к Элис в душе? Какова вероятность того, что ее поход туда был приглашением для меня последовать за ней?

Я с надеждой проверил свой Атлас, а затем нахмурился. Чертов идиот. Ты ей не нужен. Ты тот мудак, который ранил ее брата. Не то чтобы она об этом знала.

Рано проснувшись, я размышлял, стоит ли говорить ей правду. В глубине души я знал, что она этого заслуживает. Но я также знал, что она никогда больше не захочет говорить со мной, как только узнает этот маленький самородок дерьма. И пока я помогал найти убийцу ее брата, я, по крайней мере, был ей полезен. Может быть, я был эгоистичным мудаком, потому что не мог отрицать, что быть для нее чем-то — греховно приятно.

Данте наконец зацепился за простыню, натянув ее и прошло совсем немного времени, прежде чем его тихий храп донесся до меня из-за спины.

Я пожевал внутреннюю сторону щеки, зная, что вероятно, должен дать Элис поспать, когда она вернется из ванной, но я слишком много хотел ей сказать. Ей нужно было знать, что я нашел в тайнике Киплингов. Ей нужны были веские причины держаться подальше от ублюдков в этой школе, которые на каждом шагу подвергали ее опасности. И теперь у меня были эти причины. То, что она не могла игнорировать, потому что, очевидно, моего слова было недостаточно.

Когда она вернулась из душа, завернутая в полотенце, мои глаза проследили за тем, как она прошла через всю комнату и бросила его, не задумываясь. Поскольку Данте потерял сознание, у меня возникло ощущение, что эта маленькая демонстрация была специально для меня. Либо так, либо ей было наплевать на то, что она расхаживает голышом. Скорее всего, последнее.

Мой взгляд прошелся по изгибу ее задницы, когда она натянула пару треников, а затем надела майку. Она повернулась, чтобы забраться на свою койку, а я молча спрыгнул со своей.

— Нам нужно поговорить, — сказал я низким голосом, и она вздрогнула, поняв, что я стою прямо за ней.

— Клянусь звездами, Габриэль! Тебе нужно носить колокольчик на шее.

Я ухмыльнулся, протягивая руку. — Пойдем со мной на крышу.

— Нет, я иду спать.

Я бросил на нее взгляд, который говорил, что это важно, а она в ответ бросила на меня взгляд, который говорил, что это не так.

— Это важно, — прорычал я, затем понизил тон, хотя было ясно, что Данте спит. — Это касается твоего друга Пегаса.

Ее глаза расширились и все упрямство исчезло из ее выражения. Она быстро кивнула, и я поймал ее за руку, подтащил к окну и притянул к своей груди.

Она завизжала, когда я открыл его и спрыгнул с карниза, расправляя крылья и прижимая к себе, пока я парил в воздухе.

— Я могла бы пойти пешком! — крикнула она, когда я поднялся выше к крыше и мрачная улыбка растянула мой рот.

Я легко приземлился возле палатки и она прижалась ко мне на целую секунду. Я чувствовал биение ее сердца о мою грудь, и дикость в ее глазах заставила мой собственный пульс участиться.

Я провел ее в палатку и упал на меха в самом центре пространства, глядя на нее снизу вверх, ожидая, пока она присоединится ко мне. Я уже решил, что буду делать. Сначала я хотел скрыть от нее видео с ее братом, но теперь, когда она была здесь, передо мной, эта идея казалась невозможной. Она заслуживала того, чтобы увидеть это. Ей нужно было это увидеть.

Она нахмурилась и опустилась, ее нога коснулась моей, когда она устроилась рядом со мной. Я отчетливо вспомнил то время, когда я прижимал ее к себе прямо здесь, ее тело изгибалось по моей воле, когда она отдавалась своему желанию. Это была лучшая ночь в моей жизни, если быть до конца честным. И мысль о том, что у нас больше никогда этого не будет, сильно угнетала.

— Что ты хотел мне сказать? — спросила она, надежда светилась в ее глазах, словно она молилась, чтобы я узнал, кто убил ее брата.

Я потянулся в складку на краю палатки, распустил свое заклинание сокрытия и достал флешку и фотографию, которую нашел в тайнике Оскура. Сначала я передал ей фотографию, мое нутро сжалось от напряжения, когда я ждал, как она отреагирует. На ней был изображен ее брат с рукой, сцепленной с рукой Райдера, между ними вспыхивала искра магии, когда они заключали какую-то сделку.

Она долго смотрела на нее, нахмурив брови. — Это ничего не значит, — вздохнула она и посмотрела на меня.

Я испустил длинный вздох. — Я нашел ее в вещах Данте Оскура в тайнике Киплингов. Так что, полагаю, Данте счел это достаточно важным, чтобы сохранить. И я полагаю, что он воспринял бы это как предательство.

— Предательство? — нахмурилась она. — Мой брат не был заодно с Оскурами.

— Я не уверен, что это правда… — я поднял свой Атлас, подключая флешку и Элис придвинулась ближе, ее выражение лица напряглось, когда я вывел длинный список записей, хранящихся на ней. — У Данте есть все эти видео на людей, которых он знает. Людей, которые, как он думает, могут стать угрозой для него в один прекрасный день, я полагаю. Преподаватели в Академии, близкие люди, которым он не доверяет… — я кликнул на видео под названием Гарет Темпа, и Элис резко вдохнула, когда оно начало проигрываться.

Клан Оскура избивал кучку фейри в раздевалке, а Гарет стоял в самом центре, снова и снова нанося удары парню, который лежал на земле под ним. Появился Леон Найт, оттаскивая его, и Элис вцепилась в мою руку, выхватывая Атлас из моей руки, пока она пересматривала видео. Она смотрела его снова и снова, разглядывая каждого, а потом провела пальцами по лицу Гарета.

Мое сердце сжалось и я инстинктивно обхватил ее за плечи.

— Мне не нужна твоя жалость, — прорычала она.

— Это не жалость, — пробормотал я. — Это поддержка.

Она пожала плечами, как будто это было одно и то же, но не убрала мою руку.

— Так ты думаешь, что Гарет дружил с ними? Леон… Данте. Оскуры?

— Я не знаю насчет дружбы, — сказал я низким тоном. — Может быть, они шантажировали его этим.

— Мой брат хорошо управлял собственным разумом, — твердо сказала она. — Он сделал это, потому что хотел этого.

— А что насчет Райдера? — надавил я. — Как долго, по-твоему, Данте оставался бы другом твоего брата, когда узнал, что он заключает сделки со своим врагом?

Брови Элис сошлись, когда она уставилась на экран, а затем снова посмотрела на фотографию.

— Что ты делал, медведь Гэр? — прошептала она про себя.

Я прижал ее к себе, давая ей время принять это. Понять, что люди, с которыми Гарет общался, скорее всего, убили его. Он был в самом центре бандитской драмы. Черт возьми, и все, что он мог предложить Райдеру Драконису, могло быть только плохим.