Джагатай-Хан: Боевой Ястреб Чогориса

1

Дверь содрогнулась, ее резной косяк пошел трещинами, а ониксовые створки раскололись. В коридор вырвалась ревущая буря из золота и белизны — стихийная мощь, подобная крепким летним ветрам на Алтаке. Неподалеку разбилось окно, по полу запрыгали похожие на слезинки осколки стекла.

Придворные, подобрав длинные расшитые одеяния, бросились врассыпную неуклюжими птичьими скачками. Какая — то женщина закричала, один из мужчин споткнулся, упал и пополз к лестнице на четвереньках.

Воин в обличье бури не обращал на них внимания. Он шагал через толпу, возвышаясь даже над самыми великими людьми, которые в его присутствии казались незначительными. Глаза гиганта сверкали гибельным гневом, а за ним ступали еще два исполина в доспехах цвета слоновой кости и яшмы, громыхавшие сабатонами по твердому полу. Вверху качались потревоженные лампы на суспензорах, и в их прыгающем свете блистали ножны и затыльники клинков всех трех великанов.

— О, Его шея… — говорил Каган Чогориса, Великий Хан Пятого легиона Астартес. Над плечами примарха развевалась грива черных волос. — Если Он не научится гнуть ее, то однажды сломает!

Каган мчался по залам Императорского Дворца, и плащ, доходивший ему до пят, хлестал наподобие плети. Хана сопровождали два командира его недавно созданного войска, Хасик и Гияхунь, — бойцы с невозмутимыми бронзовыми лицами.

Их окружали уходящие ввысь золотые колонны с бороздками, украшенные витой резьбой, инкрустированные мозаикой и усыпанные жемчугом. Среди зеркал и керамики одиноко и отрешенно стояли мраморные изваяния, пересеченные теплыми лучами терранской зари.

В дальнем конце длинной галереи появился человек в форменном облачении Сенаторума Империалис, посмотрел на беснующегося примарха и тут же юркнул обратно. Другие придворные, пятясь от Кагана, кланялись и что — то бормотали с заиканием.

— Ум — несравненный! — прорычал Хан, резко завернув в следующую палату. Ударом кулака он раздробил округлую вазу, рассыпавшуюся шумным дождем черепков. — Но шея… Вот где слабость! Вот где изъян!

Мимо воинов мелькали высокие окна со свинцовыми перекладами и средниками, и в каждом из них виднелся кусочек немыслимой громады снаружи: одна над другой вздымались крепостные стены, сияя белизной в горном воздухе. Дворец называли «бесконечной стройкой» — миллиард техномастеров повседневно трудился над тем, чтобы превратить горные вершины в храмы духа и разума, памятники Объединению, способные простоять до конца времен. В те дни безупречность парапетов нарушали не пушки, а знамена и пропагандистские картины, ибо война покинула терранские небеса целую жизнь назад. Теперь она пылала на черном своде далекого космоса.

— Он взирает на неосязаемую бесконечность, — злобно произнес Каган, — но мы — то телесны, из крови и костей!

Спутники не отозвались. Воины не удостаивали окружающую роскошь и взгляда: оба смотрели только вперед, их загорелые лица казались застывшими. Их объединяли и длинные зигзаги ритуальных шрамов на щеках, изображающие молнию — возжигательницу бескрайних травяных равнин. Бойцы понимали, что повелитель обращается не к ним. Хан всегда так вел себя в ярости — гремел словами, словно горная буря.

— Мудрецы говорят: не презирай орудия свои, — продолжал он. — Не презирай секущий клинок, не то он вскроет твои жилы!

Впереди возник очередной зал — еще одна необозримо широкая палата, так же пышно обставленная и столь же безупречно чистая. Усыпанные самоцветами дроны-курильницы разлетались с дороги примарха, стараясь набрать высоту на подвывающих грав-пластинах.

Однако Кагану пришлось остановиться. Несколько людей преградили ему путь. Их было больше тридцати: некоторые из них, как и примарх, носили доспехи — различные варианты модели «Крестовый поход». На других он увидел полевую форму Имперской Армии: короткие, туго застегнутые куртки с высокими воротниками и полуплащи из пуленепробиваемой ткани. Еще несколько кутались в длинные одеяния чиновников.

Джагатай-хан жадно оглядел их всех, словно перед атакой, и безотчетно сжал огромный кулак в серовато-белой латной перчатке. Члены делегации разом отшатнулась — независимо от чинов или подготовки смертных, они с трудом смотрели в глаза примархам. Если же те гневались, то мало кто мог перед ними устоять.

— Кто вы, дерзкие люди? — требовательно спросил Каган.

Большинство из них промолчали. Кое — кто, похоже, утратил дар речи. Лишь один человек сумел встретить взор Хана, и то с тревогой, как будто боялся навлечь на себя весь гнев стихии.

— Если господину будет угодно, — начал он, — то его корабль готов.

Этот мужчина, пожилой и морщинистый, но не дряхлый, обладал крепким телосложением и тугими мышцами, скрытыми под парадным мундиром адмирала Космофлота. Несомненно, в обычных условиях он выглядел бы весьма внушительно, и многие люди беспрекословно выполнили бы любой его приказ. Вероятно, он командовал армадой звездолетов и видел немало планет, окруженных ореолом пустотной битвы. Однако в тот краткий миг, глядя в лицо одному из сынов Императора, человек казался шестнадцатилетним кадетом на первом назначении.

— Какой еще корабль? — набросился на него Каган.

— Выбранный для вас.

— Без моего ведома? — Хан кисло улыбнулся Хасику. — Лучше бы ему оказаться хорошим.

Флотоводец сглотнул слюну.

— Он лучший, господин. Самый лучший. Тип «Глориана».

— Такие слова для меня пустой звук.

— Возможно, тогда… — Адмирал отвел взгляд. — Возможно, тогда вам стоит посмотреть самому.

Не успела эта фраза слететь с губ мужчины, как он побледнел. Отступив на шаг, флотоводец съежился, словно ожидая удара.

Каган не сводил с него глаз. Показалось, что воздух потрескивает, как перед грозой. В зале слегка потемнело. Примарх свел пальцы латной перчатки в кулак.

А потом, рассмеявшись, оглянулся на Гияхуня, и тот ухмыльнулся в ответ.

— Он думает, что я с него шкуру сдеру, — сказал Хан, обращаясь к генетическому отпрыску на хорчине, родовом наречии чогорийских талскаров.

— Только прикажи, Каган. Мой нож тупится без дела в этом навозном хлеву.

— Ха! Мы тут гости, и моему Отцу не понравится, если Его дорогие полы запачкают кровью.

Примарх вновь повернулся к адмиралу.

— Мне сказали, у меня есть войско. — Хан опять перешел на готик с сильным акцентом.

Вперед выступила какая — то чиновница, дородная толстощекая женщина, с короткой стрижкой и подбритым затылком.

— Готово к смотру, господин.

— Мне сказали, у меня есть советники.

Из толпы, шаркая ногами, вышел третий смертный — худой лысеющий мужчина с аутентической челюстью.

— Поможем вам когда угодно, господин.

Хасик поднял бровь.

— Нам никогда раньше не давали армию, — заметил он на хорчине. — Всё приходилось брать самим.

Джагатай холодно покосился на него:

— Вручая дар, любой человек ждет ответного подношения. А мы пришли сюда с пустыми руками.

— Да, и хозяева постоянно об этом напоминают.

Хан опять обернулся к флотоводцу:

— Итак, где корабль?

При всей солидности и величавости примарха, в его вопросе прозвучала некая увлеченность, лишь отчасти сдержанная необходимостью соответствовать высокому положению. Ему словно бы не терпелось увидеть древний клинок, предназначенный только для княжеских сыновей.

— В пустотном доке над Луной, господин, — сообщил адмирал. — Готов к инспекции в любое время по вашему выбору.

Каган еще несколько секунд внимательно изучал его.

— Кто прислал тебя? Малкадор? Мой Отец? Ты знаешь, что я иду от Него? Тебе известно, о чем мы говорили?

Мужчина что — то залепетал, но примарх только отмахнулся:

— Неважно. Указывай дорогу, мне нужно наполнить грудь воздухом почище. — Он оглянулся на Хасика. — А ты посмотри, что там за войско. Проверь, могут ли бойцы сражаться, или они такие же ленивые и немощные, как все прочее здесь.

Показав Гияхуню, чтобы тот следовал за ним, Джагатай вдруг помедлил.

— А где Есугэй? — спросил он.

— Изучает местность, — предположил Гияхунь, пожав плечами.

Ответ как будто повеселил Хана.

— Однажды он так попадет в беду. — Щелкнув пальцами, Каган подозвал флотоводца. — Идем. Покажешь мне корабль, которым так гордишься. И лучше бы поездка того стоила…

Воин стоял, вскинув подбородок, и глядел в узкое окно покоев. С другой стороны стекла какая — то птица скакала по каменному подоконнику. Легионер тихо наблюдал за ней. Наклонив голову, птаха повернулась к нему глазом-самоцветом. Пару секунд они пристально смотрели друг на друга.

Потом скрипнула дверь, прозвучал сигнал, извещающий о госте, и птичка упорхнула, хлопая крыльями.

Проследив, как она улетает, воин обернулся посмотреть, кто пришел.

На пороге стояла высокая женщина с угловатым лицом, одетая в темно-зеленую рясу. В руке она держала длинный металлический посох с навершием в виде стилизованной «I», символа Империума.

— Прошу прощения, сказала гостья. — Я вас побеспокоила?

— Нет совсем. — Поклонившись, чогориец жестом пригласил ее в комнату. — Входите.

Лишь после того, как женщина шагнула под свет люменов, стало понятно, насколько она высока. В отличие от большинства людей, гостья не казалась ребенком возле одного из Легионес Астартес. Возможно, причина заключалась в ее телосложении или в чем — то ином.

— Мне передали, что вы сюда добрались сами. — Она окинула помещение взглядом. — Мало кто заходит так высоко.

Древние стены зала обветшали, камень покрывали щербины и плесень. На полу лежали упаковочные ящики, в основном заполненные деталями старых машин. В тенях щерил пустую инфопасть сломанный когитатор. Из того самого окна открывался вид на гораздо более новые башни и стены Дворца — его венцы из золота и серебра, очерченные острыми зубцами на фоне болезненно-яркого света, что лился с гор.

— Старое это место, — произнес воин с извиняющейся улыбкой. — Вроде меня. Слишком старый, они говорили.

Женщина прислонилась к стене напротив него.

— Чтобы войти в состав легиона? Тут всякое бывает. Иногда семя приживается, иногда нет. В Пятый набрали удивительно много зрелых кандидатов. Интересно почему?

— Помилуйте, — чогориец учтиво сложил ладони, — а кто есть вы?

— Мейстер Ниаста, канцелярия Сигиллита. Меня попросили представиться вам. Задача оказалась сложнее, чем я предполагала, — вы сошли с намеченного пути. Как и все прочие.

Легионер поклонился:

— То правда. Я…

— Мне известно, кто вы. — Собеседница внимательно смотрела на него, чуть подняв уголки губ. — Поправьте, если я неверно выговорю: задын арга Таргутай Есугэй.

— Великолепно. Вы знать хорчин. Может, нам?..

— Боюсь, не выйдет. Я выучила эти два слова, вот и все. Меня предупредили, что вашим языком чертовски сложно овладеть.

Таргутай скорбно улыбнулся:

— И наоборот тоже. Займет время.

— Лексикографы расшифруют его синтаксис за месяц. Тогда мы хотя бы сможем пользоваться бусинами-переводчиками. До тех пор будем бекать и мекать.

— «Бекать и мекать», — повторил Есугэй, которому понравилось выражение. — Да, все мы.