Ревик

Конечно, некоторые видящие и во взрослом возрасте оставались невысокими.

Это могло сбивать с толку, заставляя считать её моложе, чем есть на самом деле.

Недооценивать её было бы ошибкой.

— Как тебя зовут, сестра? — прорычал Ревик.

— Пилея, — сказала она.

Бл*дь. Её голос тоже казался юным.

Он осознал, что сканирует её свет, пытаясь получить представление об её aleimi-структурах. Главным образом он хотел знать, могла ли она быть тем видящим, который разработал данныые конструкции военного образца. Это казалось немыслимым, если она настолько юна, насколько выглядела внешне.

Через несколько секунд осмотра её живого света, он отключился и нахмурился.

— Какой у тебя ранг? — спросил он. — Действительный.

— Десять, сэр.

Прежде чем Ревик успел ответить, стоявший рядом Териан заговорил, заставив Ревика подпрыгнуть. Он даже не слышал, как друг подошел к нему, и не почувствовал его свет. Териан был бесшумным, когда хотел этого. Он также хорошо умел поддерживать свой свет мертвецки неподвижным.

Другие Шулеры шутливо называли его ниндзя.

— Десять — это действительный? — произнес Териан, хмуро глядя на девочку вместе с Ревиком. — Или потенциальный?

Девочка покраснела, явно испугавшись.

— Потенциальный, — поправилась она. — Прошу прощения, брат. Я не хотела вводить в заблуждение. Я не знаю свой действительный ранг. Я нахожусь здесь с восемнадцати лет.

— Ты сделала эту конструкцию? — прорычал Ревик. — Ту, что вокруг бункера?

Она покраснела.

Поколебавшись, она посмотрела на людей, затем кивнула и взглянула обратно на Ревика.

— Д-д-да, — пролепетала она. — Они меня заставили, — она показала на людей. — Они владеют мной, братья. Не как остальными. Я не товар, как другие. Ну, то есть… я была товаром. Но уже давно им не являюсь. Я принадлежу им.

Ревик помрачнел.

Глянув на Териана, он опустил оружие, убрав прицел с её лица.

— Теперь у тебя новый хозяин, — сообщил ей Ревик. — По крайней мере, пока мы не придумаем, что с тобой делать, — в его голосе зазвучало явное предостережение. — …И мне не стоит говорить тебе это, но если ты лжёшь нам, если ты подрабатываешь, добровольно трудясь на них, или действуешь в роли шпиона ЦРУ, мы узнаем. Юный возраст даст тебе лишь небольшую поблажку, маленькая сестра.

Хмыкнув, он склонил голову и пробормотал:

— …Некоторым из нас возраст вообще не дал поблажки.

Видящая сглотнула, но лишь кивнула.

Её руки оставались поднятыми, глаза широко раскрылись.

— Ну? — голос Териана сделался чуть резче. — Ты его слышала. Теперь ты принадлежишь нам. Не стой там с этими червяками… иди сюда, ilya. Не давай моему напарнику больше причин быть ворчливым. Он ненавидит жару. По одной лишь этой причине он может пристрелить тебя.

Ревик хмыкнул, покосившись на своего друга.

Териан улыбнулся в ответ. «Что? Хочешь, чтобы я сказал ей, что у тебя похмелье от кокаина и рисового вина?»

Ревик прищёлкнул языком, невольно развеселившись.

«Главное, не допускай, чтобы тебя пристрелили, брат, — послал он в ответ. — Ты мне денег должен».

Он снова посмотрел на девушку, которая теперь шла к ним, всё ещё старательно держа руки на груди и настороженно не сводя взгляда с Ревика.

— Там внизу есть партия? Прямо сейчас? — спросил Ревик, на сей раз переключившись на прекси, язык видящих. — Сколько?

Она на секунду задумчиво помедлила.

— Почти сорок, — сказала она. — Тридцать восемь. Нет… тридцать девять. Я забыла. Там есть ребёнок.

— У вас там внизу тридцать восемь бл*дских видящих? — переспросил Ревик, не скрывая неверия.

Она вздрогнула, и в её глазах явно виднелась нервозность, но теперь она оценивала его и изучала с явным любопытством и страхом.

— Да, сэр, — сказала она. — Большинство из них маленькие. Не младенцы… но маленькие.

— Они тебя слушаются? — спросил Ревик.

Снова поколебавшись, она кивнула.

— Да. Я была с ними с тех пор, как их сюда доставили.

— Скажи им выйти. Всем.

Она запнулась. Она остановилась посреди покорежившегося деревянного пола и обернулась через плечо, чтобы глянуть в открытый люк. Ревик заметил, что она даже сейчас держала руки на виду. Что ж, она хотя бы не была дурой.

Она также хотела доказать им, что не представляет угрозы.

Она затараторила слова на смеси прекси и хинди, знакомой Ревику. Он знал, что схожие диалекты использовались в большинстве азиатских лагерей беженцев и рабов, главным образом для того, чтобы люди не могли их понять.

— Выходите, — сказала она. — Это он. Призрак. Тот, что со стеклянными глазами. Он пришёл за нами. Он заберёт нас от людей…

Териан усмехнулся.

Побелев, она повернулась, посмотрев сначала на Териана, затем на Ревика. Её глаза и выражение лица выдавали стыд.

— Сэр. Простите, сэр… — снова залепетала она.

Ревик перебил её взмахом руки.

— Всё в порядке, ilya. Можешь говорить им что угодно, если это выманит их из этой бл*дской дыры.

Пока он произносил эти слова, ещё больше голов и глаз показалось из дыры в полу.

Четверо почти одновременно поднялись по лестнице, и все они были видящими подросткового возраста, насколько Ревик мог судить по их глазам. Человеку они показались бы детьми 5–6 лет из-за разницы в том, как видящие развивались по сравнению с людьми.

Для его глаз видящего они всё равно выглядели душераздирающе юными.

Девушка была права. Это дети.

На сей раз его голос прозвучал хрипло.

— Ну же, — сказал он, показывая жест рукой и головой и говоря на прекси. — Выходите. Идите сюда, чтобы ваши братья и сестры тоже смогли выбраться.

— Там только девочки, — сказала девушка, Пилея. — Мальчиков нет.

Ревик почувствовал, как его челюсти сжались ещё сильнее.

Ему не нужно было спрашивать, почему лучшее вознаграждение причиталось за девочек-видящих.

Мудаки.

— Ладно, — только и сказал он, сохраняя нейтральный тон. — Веди их сюда, маленькая сестра.

Ревик обернулся через плечо, когда комнату озарила вспышка света. Сощурившись при виде Гревлина и его человеческих наёмников, Ревик показал ему жест рукой и головой.

— Выйди на радиосвязь, — сказал он. — Скажи им послать грузовик. Их тут вдвое больше, чем ожидалось. И позвони на базу. Скажи, что им надо подготовить место хотя бы на одну ночь, пока мы не найдём способ транспортировать их в обучающие заведения.

Гревлин один раз кивнул. Посмотрев на стоявшего рядом человеческого наёмника, он кивком показал мужчине следовать за ним наружу.

Когда Ревик повернулся обратно к люку в полу, оттуда выбралось ещё больше юных видящих. Он уже насчитал тринадцать. Они пошли к нему и к видящей-подростку, Пилее. И на его глазах продолжало выбираться ещё больше девочек.

Они вылезали, видели мёртвого человека на полу, затем оглядывались по сторонам, пока не находили взглядом Пилею, затем его.

Ревик заметил, что они почти не смотрели на Териана.

Они таращились на него.

«Призрак».

Териан усмехнулся, приподняв бровь и глянув в его сторону. «Мне кажется интересным, брат, насколько ты приметен, ведь ты так стараешься быть невидимым. Ты здесь уже мифическая фигура. Ещё и мёртвая к тому же».

Ревик мрачно покосился в его сторону.

Видящий с янтарными глазами пожал плечами и беззастенчиво добавил: «По меркам прозвищ это ещё неплохое. Оно наверняка пугает людей до усрачки».

В ответ на слова мужчины Ревик нахмурился.

Его взгляд вернулся к людям, стоявшим перед люком.

Почему-то он сомневался, что единственными обязанностями Пилеи было построение конструкционных щитов и уход за малышками-видящими до того, как они попадут на аукционы рабов.

Глянув на молодую девушку, он на сей раз подметил её физическое состояние. Он также увидел следы на её шее, где она, наверное, обычно носила ошейник сдерживания видящих. Должно быть, они сняли ошейник, чтобы она могла работать со щитами конструкции и скрывать их товар.

— Ты здесь единственная видящая? — прямо спросил Ревик, снова обратившись к ней на прекси. — Имею в виду, из тех, кто работает на них? Есть какие-то подрядчики? Наёмники?

Она посмотрела на него, покраснев.

По её свету он понимал, что один лишь разговор с ним пугал её.

Они явно знали, кто он такой.

Во всяком случае, думали, что знают.

— Есть ещё один, — сказала она, и её нервозность отразилась в голосе. — Хурек.

— Наёмный или…

— Наёмный, — выпалила она, кивнув. — Он работает на ЦРУ…

— Заткнись, дура тупая, — рявкнул старший вьетнамец, заговорив на английском.

Ревик не колебался.

Повернувшись, он навёл винтовку на цель и сразу нажал на курок. Выстрелив мужчине в горло, Ревик посмотрел в его сторону ровно настолько, чтобы убедиться, что выстрел был смертельным.

Несколько девочек-видящих завизжали, отреагировав и на громкий звук, и на его источник. Однако большинство застыло, замерев абсолютно неподвижно.

Это Ревик тоже проигнорировал.

Мужчина ещё даже не успел упасть на деревянный пол до того, как взгляд Ревика вернулся к Пилее.

— Он здесь? — ворчливо спросил он. — Сейчас? В деревне? Этот Хурек.

Она посмотрела через плечо на человека, которого Ревик только что убил.

Поначалу он задался вопросом, не расстроил ли он её.

Однако пока она смотрела туда, он ощутил от её света завиток изумления… за которым последовало облегчение… а потом почти осязаемая радость. Когда она посмотрела на него в следующий раз, в её глазах стояло чистое обожание. Она смотрела на него так, будто он реально был каким-то ангелом мести.

— Он здесь, — сказала она.

На сей раз в её голосе не осталось дрожи.

Она казалась уверенной.

Даже лучше того, подумал про себя Ревик — она казалась рассерженной.

Она также казалась почти ликующей.

«Да, маленькая сестра, — подумал Ревик, глядя на неё. — Иногда карма справляется быстрее, если ей немножко помочь… и я рад стать этой помощью для тебя».

«… более чем рад», — мрачно добавил его разум.

— Я отведу вас к ним, — сказала девушка, пока он продолжал смотреть на неё.

Вновь сосредоточившись на её лице, Ревик лишь кивнул.

Он всё ещё смотрел на неё, когда что-то стукнуло его по ноге.

Он вздрогнул, глянув вниз.

Там стояла маленькая видящая.

Он даже не услышал её приближение. Она была такой маленькой, что его свет, до сих пор находившийся в режиме боевой готовности, почти не отследил её присутствие в комнате.

Не обращая внимания на винтовку и на тот факт, что оружие всё ещё дымилось от убийства того человека, малышка протянула к нему ручку, совершая хватающее движение пухлыми пальчиками. Она смотрела ему в лицо, тянущиеся ручки и поджатые губы выражали настойчивость.

Ей не могло быть больше восьми лет.

Для человека она выглядела года на три.