Мы вернемся домой

Глава 11

— Николай Александрович! — в рубку ворвался один из недавно пробужденных врачей, Джошуа Маркович Тирстаер, несколько смахивающий на старые портреты Альберта Энштейна своей шапкой почти белых кудрявых волос. — Вы почему на вызовы не отвечаете?!

— Был занят, приказал заблокировать связь, — с досадой ответил капитан, отвлекаясь от анализа первичного плана атаки, выданного военными экспертами с Земли. — Что-то случилось?

— Да! — экспрессивно выкрикнул врач. — Один из кораблей в гравитационной ловушке оказался работорговым! В его трюме обнаружено более трехсот примитивных анабиозных камер с людьми. Причем родной язык экипажа корабля — английский!

— Даже так? — удивился Николай Александрович. — Весело. Работорговцев допросили?

— Да, за них взялся Таорай кё Орхат, сперва они начали что-то требовать, но выслушав сказанное ласковым голосом инквизитора, побелели и принялись говорить, перебивая друг друга, жаждая поделиться всем, что хотел у них выяснить этот улыбчивый, добрый человек, — с восхищением продолжил Джошуа Маркович. — Я был потрясен! Он же даже не угрожал им, он улыбался, но работорговцы все равно обосрались. Реально обосрались! Пришлось гнать их мыться, а то дышать стало невозможно.

— Ну да, Таорай в своем репертуаре, — усмехнулся капитан. — Умеет напугать, когда хочет. Но это лирика. Что удалось выяснить?

— В их родной реальности паршивая ситуация, — помрачнел врач. — Очень паршивая. Выжившим после генерального сражения с англосаксами и их подгавкивателями русским пришлось эвакуироваться с Земли, они закрепились в далекой системе Форпост. Похоже, правительство местной России, она называлась Русская республика, знало, что эвакуация неизбежна, и заранее создало в системе практически непреодолимую систему обороны, целых шестьдесят поясов. А англосаксы, одержав победу, опять ввели рабство, законодательно утвердив, что любой, для кого русский язык — родной, может быть только рабом. И беспрерывно атакуют все еще держащийся Форпост, тварей не устраивает, что где-то еще остались свободные русские люди. Иногда им удается прорваться на каком-то участке и захватить небольшую шахтерскую станцию. Так случилось и на этот раз, и люди в криокапсулах — это захваченные шахтеры, плюс раненые и контуженные офицеры сил самообороны. Однако работорговца вскоре нагнали два русских крейсера и потребовали сдаться, но он сдаваться не пожелал, поскольку за работорговлю в Русской республике всему экипажу положена петля, и попытался спастись в системе двойной звезды, воспользовавшись гравитацией черной дыры для быстрого набора скорости, но не справился, не хватило мощности двигателей, и был затянут в нее. Именно в этот момент его настиг залп, который и перебросил корабль в эту реальность. Точно так же, как корабль Таорая. Поняв, что вырваться из гравитационной ловушки не в состоянии, работорговцы поставили на автоматическую передачу сигнал бедствия, а сами залегли в криокапсулы. По прошествии шестисот семидесяти двух лет их корабль нашли мы.

— Выяснить из какой они реальности и как туда проникнуть можно? — тихо спросил сжимающий кулаки, побелевший от гнева Николай Александрович.

— Не знаю, — пожал плечами Джошуа Маркович, — это у ученых спрашивать надо, но сомневаюсь, что мы сможем сделать это раньше, чем через пятнадцать-двадцать лет. Да и времени прошло слишком много, там давно все изменилось. К лучшему или худшему? Этого нам пока узнать не дано.

— Вы правы, — заставил себя успокоиться капитан. — Когда будете будить командный состав щахтерской станции?

— Так потому с вами связаться и захотели, — развел руками врач. — Может, присутствовать захотите. Пока будим четырех человек из командного состава, у них только легкие ранения и контузия были. Остальных долечим и разбудим через двое суток. Рядовой состав пока будить не стали.

— Идемте! — Николай Александрович двинулся к телепорту.

Через две минуты они уже были в медотсеке, где прошли в большой зал капсул, три четверти из которых были заняты шахтерами с работоргового корабля. Четверо офицеров находились в самых близких к выходу. Их крышки медленно поднялись, однако никто не встал.

Николай Александрович улыбнулся — все понятно, мужики считают, что в плену, вот и решили выждать.

— Добрый день, товарищи! — громко поздоровался он. — Не беспокойтесь, вы уже не в плену, экипаж работоргового корабля арестован и будет предан суду.

— Не брешешь? — показалась над бортиком капсулы лысая голова коренастого крепыша лет сорока с небольшим.

— Нет, — покачал головой капитан и представился. — Вы на борту русского колонизационного крейсера «Снегирь».

— В нашем флоте нет такого крейсера… — нахмурился крепыш.

— Вы в другой реальности, наша страна называется Российская империя, — уведомил Николай Александрович. — Работорговый корабль, спасаясь от преследования, нырнул в черную дыру, но получил пинок под зад от одного из ваших кораблей и был переброшен в эту реальность, где через шестьсот семьдесят два года был обнаружен нами. Извините, что сразу огорашиваю такими известиями, но вы мужчины и офицеры, а не кисейные барышни.

— Ясно, господин капитан… — взгляд крепыша ненадолго остановился на имперском гербе напротив. — Наоборот, благодарю за откровенность. А горе я залью позже.

— Семья? — сочувственно спросил капитан.

— Да, там осталась. Позвольте представиться, подполковник Малышев Георгий Силантьевич, в отставке. Слева, — он кивнул на севшего в соседней капсуле грузного пожилого мужчину с венчиком седых волос вокруг лысины, — Илья Дементьевич Носов, справа — Кирилл Евгеньевич Лагодин, — высокий, худой, полностью седой мужчина вежливо наклонил голову. — Начальник и старший мастер нашей шахтерской колонии. Последний — Соломон Михайлович Штейнберг, врач.

— Девушки, передайте товарищам комбинезоны, — повернулся Николай Александрович к младшему медперсоналу.

Одна из медсестер передала короткую команду через имплант, и к капсулам направились четыре дроида с комбинезонами. Руководители колонии переглянулись, но взяли их и поспешили одеться, девушки отвернулись, чтобы не смущать их.

— Они что же, меняют размер? — удивился Штейнберг, похожий на колобок живчик явно еврейского вида.

— Да, — подтвердил капитан. — А также способны самоочищаться и очищать тело. Прошу следовать за мной, — он показал на круг телепорта, кратко объяснив, что это такое, его объяснение вызвало у шахтеров буквально шок, видимо, в их реальности телепортация еще не была изобретена.

Доставив гостей в уютную кают-компанию, в которой обычно проводил совещания с небольшим числом людей, Николай Александрович заказал безалкагольные напитки и закуски, которые вскоре принесли обычные для «Снегиря» небольшие летающие дроиды. Их вид тоже вызвал удивление у шахтеров, но они промолчали, только переглянулись.

— Так вот, товарищи… — начал капитан.

— Простите, — перебил его начальник колонии, — а почему вы называете нас товарищами? Мы же только что познакомились…

— По привычке. В вашей реальности существовал Советский Союз?

— Нет, а что это такое? Странное название…

— Ясно, — вздохнул Николай Иванович, похоже, все будет сложнее, чем он думал. — Значит, революции у вас в 1917-м году не было?

— Почему же, была, — удивленно посмотрел на него Гергий Силантьевич. — К власти после отречения царя пришло Временное правительство под руководством Александра Керенского. Однако через три месяца он был свергнут и арестован по настоянию генералитета за предательство национальных интересов, его место занял… простите, не помню точно, кто. Кто-то из генералов. Там еще, как будто, в октябре был какой-то мятеж, но его жестоко подавили, расстреляв всех зачинщиков. Главное, что новая власть сумела навести порядок в почти разложившейся армии, и в начале 1918-го оборонительные порядки немцев были прорваны, а еще через три месяца мы взяли Берлин. В общем, по итогам войны Германия почти в полном составе вошла в состав будущей Русской республики.

— Ясно… — протянул капитан. — У нас все было совсем иначе. Октябрьская революция победила, в результате чего было образовано государство с марксистской идеологией, которое и называлось Советским Союзом. Оно выдержало страшную войну с Германией, первым поднялось в космос и добилось очень многого, но из-за внутреннего предательства рухнуло в 1991 году. То, что творилось в России в последующие тринадцать лет, описать очень трудно. Нищета, отчаяние, разрушение всего и вся. Откровенное предательство интересов страны и сдача арсеналов врагу. Однако пришел сильный лидер и решил восстановить империю. Это настолько не понравилось Западу, что они начали войну, длившуюся тридцать два года. Западники дошли до Сибири, а там мы их остановили и погнали назад. После окончания войны мы их не простили, как раньше, и теперь в нашем мире существует только Российская империя, а люди говорят исключительно на русском языке, с небольшой добавкой китайского. Все остальные забыты за ненадобностью.

— Завидую! — тяжело вздохнул отставной подполковник. — Мы несколько раз побеждали в войнах, но внутри страны всегда находилась прозападная сволочь, которая сводила результаты победы на нет…

— Знакомая история… — криво усмехнулся Николай Александрович. — Мы, осознавая, что пока такая прозападная сволочь существует и имеет влияние, все будет идти по кругу, сразу после войны сослали ее в специальные закрытые резервации, не имевшие никакой связи с внешним миром. И, естественно, лишили узников права на имперскую медицину, нам не нужны были вечно молодые либералы, живущие по восемьсот лет. Со временем они вымерли, мы их не пощадили, невзирая на все мольбы, прощать таких тварей было нельзя, они бы опомнились и снова принялись разрушать и обгаживать все, что нам дорого. Так что теперь прозападной сволочи в империи просто нет, как нет и самого Запада.

— Ваша медицина до такого дошла?! — поперхнулся Илья Дементьевич.

— Да, еще в двадцать первом веке, — усмехнулся капитан. — Например, мне четыреста пятьдесят лет, я прошел полностью все тридцать два года Великой войны. И буду вот так выглядеть еще лет четыреста, если не погибну.

— Да уж… — покачал головой Соломон Михайлович. — Думаю, это было какое-то случайное открытие, обстоятельства так сложились. У нас даже идей ни о чем подобном не возникало! Да, до ста двадцати или ста пятидесяти люди живут, но старыми и больными, при поддержке множества препаратов. Да и медкапсулы, в которых нас лечили, остались прерогативой фантастов. Все по старинке, по старинке…

— Мне трудно сказать, почему так сложилось, — пожал плечами Николай Александрович. — Но это неважно. Не могли бы вы рассказатьоб истории вашей Русской республики, и почему вам пришлось уйти с Земли в систему Форпост?

— Как я уже говорил, — посмурнел Георгий Силантьевич, — у нас обстоятельства сложились далеко не так удачно, как у вас, невзирая на ваши потери. У нас, к сожалению, среди населения имелся немалый процент убежденных, что Солнце всходит на Западе и вся цивилизация идет оттуда. Иначе говоря, либералов-западников, о которых мы уже говорили. Эти люди часто работали на врага бесплатно, будучи свято уверены, что поступают правильно, что немытая, лапотная Россия должна подчиниться цивилизованным странам, что так будет лучше для всего человечества. До этих идиотов не доходило одной простой истины. Западникам нужно было только одно — чтобы нас не стало, и никто не мешал им грабить наши ресурсы.