Темное сердце

Купер кивнул мне и скрылся со своим отрядом, когда они ускользнули туда, где скрывались в этом городе.

Я отправился в магазин моего друга Кости в южной части Лондона. У Кости не было оберегов. Обе стороны искали опытного и лучшего производителя сверхъестественного оружия на земле — или в потустороннем мире, если уж на то пошло. Но никто не связывался с Костью.

Неторопливо пробираясь по лабиринту подвальных коридоров, я нырнул в огромную мастерскую, на каждой стене которой висел металл. Полки с автоматическим и полуавтоматическим оружием с одной стороны, мечи и клинки всех форм и размеров — с другой. Здесь не было ничего, кроме острых углов, пахнущих металлом, жаром и порохом.

Я слышал, как на заднем дворе работала мясорубка. И видел, как сыплются искры.

— Кость! — крикнул я, входя в кузнечный цех, где из раскаленной печи шел жар.

Подняв щиток для защиты лица, она наблюдала за мной своими кошачьими глазами. Она улыбнулась и включила кофемолку.

Кость была стройной женщиной, с довольно мускулистыми руками, но соблазнительной во всех нужных местах. Ее длинные темные волосы были заплетены в тонкие косички по всей голове, фиолетовая полоска спереди правой косы спадала на ее висок. От ключицы и ниже она была полностью покрыта татуировками, оставив нетронутым только шею и лицо. Теплый, пустынно-песчаный оттенок ее кожи был еще красивее в отличии от замысловатых, кружащихся и неровных образов на ее теле. Хотя я никогда не видел ее целиком, мне показалось, что чернила покрывают каждый дюйм ее тела. Женщины-демоны были редкостью. Женщины-высшие-демоны были почти нереальными.

Высшими демонами становились только те, кто был сотворён из грехопадения. Все мы когда-то были ангелами, но я даже не помню, каково это быть ими. И я никогда не знал Кость до падения. Даже не могу сказать, как ее зовут на самом деле. Но это не имело значения. Теперь она называла себя Кость. Она напомнила мне экзотических красавиц креолок из Нового Орлеана, где я правил уже многие годы. Она несла мистическое тепло, которое заставляло большинство чувствовать себя непринужденно. Но только дурак может недооценивать ее. Огромная потусторонняя сила горела в этих карих глазах.

— Так, так, так. Я думала, ты перепрыгнул через континенты.

— И оставить тебя? Никогда.

Я одарил ее своей очаровательной улыбкой. Закатив свои янтарные глаза, она указала на верстак.

— Сядь. Дай мне посмотреть на свою работу.

Так она называла мою механическую руку, которую сделала, чтобы заменить левую, которую я потерял. Используя свой дар, она создала металлическую руку, которая соединилась с моими мыслями и телом. Она работала также хорошо, как и моя настоящая рука. Как так? Без понятия. Ее магия была чем-то особенным.

Усевшись верхом на скамью, я позволил ей внимательно осмотреть ее, как она любила делать.

— Черт возьми, Доммиэль. Ты ей бетонные стены что ли пробивал?

— Нет. Просто демонов и глупых людей.

— Ну и хватит. Бей их своей рукой из плоти и крови. Только не этой.

Она схватила что-то похожее на крошечные ножницы и что-то нащупала вокруг большого пальца.

— Кстати, у тебя кровь на рубашке, — добавила она, все еще сосредоточившись на затягивании проволоки.

— Знаю.

— Дела идут хорошо?

— Бизнес процветает. Вот почему я здесь. Мне нужно больше эфирных боеприпасов.

— Сожми кулак.

Я сжал все пальцы вместе. Они сжались в идеальный кулак.

— Окей. А теперь успокойся. — Она вскочила, вытерла руки тряпкой, затем отбросила ее в сторону и открыла ящик вдоль стены с приборами. Она вернулась, села на скамью напротив меня и схватила меня за подбородок. — Посмотри на меня.

Она сняла повязку с того места, где когда-то был мой правый глаз, и наклонилась ближе. Выражение ее лица оставалось спокойным и оценивающим, но я знал, что то, на что она смотрела, было довольно уродливым.

— Да, — вздохнул я. — Дамас оставил мне прекрасный подарок перед тем, как покинуть этот мир.

Она пожала плечами.

— Мне нравиться, — она подняла новую черную кожаную повязку и прикрепила ее к моей глазнице, поправляя тонкую резинку вокруг моей головы. — Так ты выглядишь еще опаснее.

Я мрачно усмехнулся. Воспоминание об этом демоническом принце Дамасе вскипело горьким гневом у меня внутри.

— Рад, что этот ублюдок мертв.

— Знаешь, тебе не нужно оправдываться, если ты хочешь быть ко мне ближе. — Я усмехнулся ее улыбке. Кость никогда, никому не улыбалась. Кроме меня.

— Все еще пытаешься залезть ко мне в штаны?

— Нет. Просто предлагаю снять мои, если тебе будет немного одиноко здесь, в твоей темнице.

Она закончила и положила руки на бедра, откинувшись назад, чтобы рассмотреть меня.

— Это не моя темница, Доммиэль. Это и есть рай.

— Рай? Я могу сделать кое-что получше, если ты когда-нибудь захочешь выбраться отсюда.

— Если я когда-нибудь захочу уехать, я дам тебе знать. Но тебе нужна более мягкая женщина, чтобы облегчить твою боль, — она встала со скамейки и подошла к полке справа, заставленной всевозможными коробками с патронами. Когда она это сделала, я почувствовал легкое покалывание в правом глазу.

Я усмехнулся. Теперь она меня анализировала.

— О, неужели?

Она порылась на второй полке, взяла маленькую коробочку, заглянула внутрь, схватила вторую и вернулась к скамейке.

— Да. У меня нет того, что нужно, чтобы исправить то, что здесь есть. — Она поставила обе коробки на скамейку и ткнула меня пальцем в левую сторону груди. Наверно, она единственный человек, которому я позволил бы ткнуть себя пальцем, не получив в лоб.

— Там уже нечего чинить. Эй, что случилось с этим пластырем?

Ее кошачьи глаза ярко вспыхнули, и она снова чуть не улыбнулась. Быстрым движением она поднялась и пересекла комнату справа от меня, выходя из моего окружения.

— Смотри прямо перед собой.

Я так и сделал, пока не перестал ее видеть, хотя слышал, как она что-то подняла и бросила. Внезапно это покалывающее ощущение переросло в жжение. Я схватил предмет, который был брошен мне в голову, прежде чем тот ударил меня. Я сильнее обхватил пальцами холодную сталь, и посмотрел на гаечный ключ в своей руке.

Кость вернулась с довольной улыбкой на лице.

— Повязка выглядит как обычная кожаная повязка, но она помогает увеличить твое шестое чувство, которое помогает засекать движения. Таким образом, если какой-нибудь мудак попытается напасть на тебя с твоей слепой стороны, ты уже будешь к этому готов.

— Черт возьми, Кость! Я уже был влюблен в тебя, теперь мы просто обязаны пожениться!

Она отмахнулась от меня, как будто ее серьезные навыки ничего не значили, и указала на коробки в моей руке.

— Два патронажа эфирных патронов для «Магнума» 44 калибра и «Смит и Вессон».

— Ты чертовски сексуальна, когда говоришь о боеприпасах и оружии.

Она закатила глаза.

— О, у меня есть еще кое-что, что может тебе понравиться.

Она исчезла в проходе позади меня и вернулась с прямоугольной черной коробкой, открыв ее, чтобы показать четыре тонких кинжала, они были маленького размера и легкими для броска, но достаточно тяжелыми для боя один на один. Кость так хорошо меня знала.

— Их клинки обмазаны эфирными маслами.

— Ах ты, маленькая шалунья! Ты пытаешься меня соблазнить.

— У меня есть пояс, который имеет скрытые внутренние ножны, для легкого доступа и скрытного ношения.

Закрыв коробку и положив сверху кинжалы, я потянулся к своей сумке с боеприпасами и вытащил мешочек, который только что дал мне Купер.

— Сколько я тебе должен, красавица?

— Как обычно. Четыре дракулса за патроны. Кинжалы — это подарок.

— Подарок? А повязка?

Кость не делала подарков.

Она пожала плечами.

— Просто подумала, что тебе может понадобиться еще кое-что.

— Ах, да? Что еще?

— Беллок ищет тебя.

Я усмехнулся.

— Чего хочет от меня этот неандерталец?

У меня уже были подозрения. С тех пор как его бывший хозяин был убит в ночь Кровавой луны, когда началась война, он наверняка нашел другого. Трудно поверить, что с той ночи прошло всего несколько месяцев. Древнее пророчество вытащило из ада армии, которые должны были противостоять небесным силам на холмистых полях Дуртмура. Это было столкновение тысяч — красноглазых демонов, ангелов с мечами, черных чешуйчатых отродий и зверей с множеством когтей — спускающихся друг на друга чудовищ и разрывающих дыру в обоих мирах. Ворота широко распахнулись, создавая Ад на земле, где битва и кровь или бегство и принятие были единственным вариантами для каждого существа, оставшегося в живых.

— Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что он хочет отправить тебя на Эребус.

Эребус. Глубочайшая преисподняя, куда уходят истинно проклятые и они никогда не возвращаются. Ну, почти никогда. Это сделал охотник на демонов Джуд. Но ему помогли.

— Я что, похож на ангела?

Беллок был Ангелусом Ретонсором — киллером ангелов. Такие как он выслеживали ангелов и подрезали им крылья, лишая их силы света.

— Нет, — она рассмеялась. — Ты не похож на ангела.

Я передал ей четыре дракулса — серебряные медальоны, украшенные потусторонней силой, и единственную валюту, использовавшуюся с тех пор, как мир пошел ко всем чертям. На одной стороне их был отпечатан ревущий дракон, а на другой — падающий ангел. Бумажные деньги были человеческим изобретением, которое не имело смысла для демонических и небесных воинств. Дракулсы придавали любому иному существу силу, которую он или она могли потерять в бою. Никто не знал, кто пожертвовал своей собственной силой, чтобы создать эту апокалиптическую валюту. Но это никого не волновало. Но все хотели этого.

Потом я вспомнил и бросил еще один дракулс.

— Ты можешь добавить пачку серы?

— Конечно.

Я упаковал свои боеприпасы, новый набор кинжалов и пакет с серой, когда она бросила его мне. Это были не обычные сигареты. Они усиливали сознание и инстинкты демона, а также тонкое притяжение к чувственным чувствам. Это помогало такому существу, как я, который никогда не должен терять бдительность. Я направился к двери.

— Доммиэль.

Я закинул рюкзак на плечо у входа и оглянулся.

— Да.

— Береги себя.

— Не беспокойся обо мне, красавица. Я вернусь, и ты сможешь снова меня вылечить.

Подмигнув, я направился обратно через подземный лабиринт на поверхность. Как только я вышел в переулок, потустороннее притяжение сдавило мне живот. Я не чувствовал это ощущение уже некоторое время. С той самой ночи Кровавой луны, когда началось это дерьмовое шоу.

Женевьева звала меня. Наша клятва крови означала, что я должен ответить. По правде говоря, она была единственным существом на этой богом забытой планете, к которому я испытывал хоть какое-то чувство верности.

— Я иду, моя прелестная лодочка.

Я выбрался из Лондона, следуя за маяком к ней.