Темное сердце

Глава 22

Доммиэль

Мы ехали уже час после пересечения российской границы недалеко от эстонской, когда фургон наконец подъехал к дворцу Кадриорг. Логово Лизабет в Эстонии. Мне нужно было взглянуть на Аню и убедиться, что с ней все в порядке. Я хотел поехать с ней на заднем сиденье фургона, но так мы выдали бы, что она значила для меня больше, чем следовало. И демонические охранники Лизабет, которые подобрали нас, были слишком бдительны.

Тем не менее, необходимость наблюдать, как охранники запирают ее в клетке, где ее крылья были сжаты, чуть не привела меня в ярость. Скаалу пришлось отослать меня выкурить сигарету, пока они надевали наручники на ее запястья, прежде чем я оторвал бы им руки. Тревога из-за того, что она исчезла из моего поля зрения, когда мы все глубже и глубже въезжали на территорию Владека, поразила меня до глубины души.

Мы проехали мимо его замка, средневекового Ивангорода на реке Нарва, но, к счастью, стражники продолжали идти, пробираясь по заснеженным землям Эстонии. Я некоторое время наблюдал за течением реки, отмечая ее путь, удаляющийся от земель Владека, где, как я знал, она впадает в Балтийское море. Я использовал время, пока мы приближались ко дворцу Лизабет, чтобы сформулировать наш план. Местность дала мне все идеи, в которых я нуждался. Последний кусочек встанет на место, но только после того, как мы войдем в ее дворец, и я найду то, что искал.

Вид ее дворца в стиле барокко семнадцатого века действительно заставил меня вздохнуть с облегчением. Мускулистый охранник, с которым я был в паре — Вон — взглянул на меня. Скаал сидел в черном внедорожнике, который ехал за нами. Вон почти ничего не говорил по пути, что меня вполне устраивало. Но, увидев дворец на близком расстоянии, моя тревога ослабла, и я понял, что с моей стороны была допущена огромная ошибка. Пришло время очаровать его за то время, которое у нас оставалось.

— Нервничаешь? — у него был сильный русский акцент. — Вы не похожи на человека, который нервничает, милорд.

Мне показалось интересным, что лоулинги все еще относились ко мне с уважением моего положения. Очевидно, он не знал о моем статусе изгоя, но я был уверен, что этот секрет скоро раскроется. Приехать сюда по собственной воле было все равно, что совершить неспешную воскресную прогулку на Роковую гору Толкиена в Мордоре. Но я никогда не играл по правилам. Зачем беспокоиться сейчас, даже если эта ведьма может заманить меня в ловушку здесь и предложить своему хозяину в качестве подарка. Из того, что я знал о ней, она любила свою независимость. И свою силу. Ее жадность и гордость были бы всем, что мне нужно, чтобы перевернуть все с ног на голову.

— Нет, друг, — ответил я. — Просто мне нужна сигарета.

Я вытащил пачку из внутреннего кармана и покатал серу между большим и указательным пальцами, поймав взгляд охранника.

— Хочешь одну?

— Да. — Он впервые улыбнулся, доставая сигарету из моего портсигара.

Я захлопнул его и убрал подальше. Щелкнув своей «Зиппо», я зажег сначала его, потом свою сигарету, приоткрыв окно. Холодный зимний воздух высосал клубящийся дым. Тем не менее, глубокий вдох внутри этого замкнутого пространства вызвал у меня электрический гул под кожей. Именно то, что мне было нужно.

— Черт, — выдохнул охранник. — Лучший бримстоун, который я когда-либо пробовал.

— У меня лучший поставщик. Мой хороший друг.

— Не хочешь поделиться?

— Ее зовут Кость. — Я стряхнул пепел в окно. — Из Лондона.

— Кость? — его глаза расширились еще больше. — Создатель автоматики с усилением эфира? И подделывателя клеймора из черной стали?

Расслабившись в дружелюбной улыбке, я еще раз поблагодарил Кость за ее потрясающие навыки. И тот факт, что я ей нравился. Ей не нравилось много демонов. Или ангелы, или люди, если уж на то пошло. Это был мой секрет.

— Она та самая. — Я поднял свою механическую руку, демонстрируя ее ловкость и мастерство. — Она сделала и это. — Я пошевелил пальцами и сжал их в кулак. — Она удивительно умелая.

Мускулистый демон уставился на меня, как на бога. Это выглядело смешно.

— Я и мои товарищи поклоняемся ей.

Да, я мог это предвидеть. У них, наверное, было святилище и все такое.

— Она очень одаренная. В этом нет сомнений.

— Но берет дорого. Я коплю дракулсы для набора ее кинжалов из черной стали.

Расстегнув куртку, я потянулся к поясу и вытащил один из наборов длиной в палец, которые она мне дала.

— Взгляни на это. Одно из ее новых изобретений. Метательные кинжалы.

Он переложил свою серную сигарету из правой руки в левую и, держа ее на руле, взял изящный кинжал в правую руку.

— Ого. — Он покачал головой, едва следя за дорогой, когда мы свернули на извилистую дорогу к дворцу, территория которого была покрыта снегом. — Потрясающе.

— Да, правда. Почему бы тебе не оставить это себе?

Его рука дернулась на руле, развернув машину на фут, прежде чем он выровнял ее.

— Милорд, — сказал он приглушенным голосом. — Я не могу принять такой подарок. За то, чтобы сопроводить вас сюда со Скаалом, плата не требуется. Это моя работа.

— Да, брось. Бери. У меня есть целый набор. И ряд других видов оружия, сделанных Костью.

Он нахмурился.

— Ну раз так… — мне пришлось сдать свое оружие на границе, позволив напарнику Вона хранить его в своем фургоне. — Это просто подарок на память.

Вон, казалось, поверил мне, ибо, какой вред мог причинить одинокий повелитель демонов одним крошечным кинжалом. У меня все еще был остальной набор за поясом, но он был так очарован моим подарком, что, казалось, ему было все равно.

— Но Вы даже не знаете меня.

Я жестом указал между нами, держа сигарету в механической руке.

— От товарища — товарищу.

Он с трудом сглотнул, взглянув на маленький кинжал, затем на меня, явно испытывая благоговейный трепет оттого, что незнакомец может предложить что-то, не требуя платы взамен. Демоны не знали, что делать с добротой. Аня была бы так горда, пока не обнаружила, что я ставлю ловушку. Или, возможно, она бы гордилась, так как это все равно было для нее. Он уставился на идеально обработанный клинок, лежащий на его ладони, как будто он держал детеныша гадюки. Ужасно драгоценная, но он был уверен, что она укусит.

И так и будет. Но он никогда не должен узнать это.

Неловко откашлявшись, он сунул лезвие в карман куртки.

— Спасибо. Милорд.

— Нет проблем.

Он направил фургон к фасаду двухэтажного дворца, а греческие колонны были встроены в здание, белая цветочная филигрань — демонстративное проявление стиля барокко. Дворец был подарен царем Петром Великим своей жене Екатерине (прим. далее и по тексту авторская выдумка, так же и с границами Эстонии и Росии). Полагаю, что это была подходящая дань уважения, поскольку это был подарок Владека его первой и любимой наложнице.

Что-то подсказывало мне, что красивый фасад будет прямо противоположен тому, что ждало внутри. Мы свернули на заснеженную подъездную дорожку, фонтаны, время от времени размещенные в саду с подстриженными деревьями, замерзли и были засыпаны снегом. Я выпрыгнул из машины и подошел к краю подъездной дорожки, выглядывая наружу, притворяясь, что не жду, чтобы услышать и почувствовать присутствие моего ангела, когда охранник вытащил ее. Не стоит проявлять к ней слишком сильную привязанность. Не на личном уровне. Мне пришлось бы притвориться, что я обладаю ею благодаря ее воинской доблести. И удовольствию, которое она мне доставляла. Это единственный язык, который Лизабет могла бы понять, не указывая на тот факт, что она была моей самой большой слабостью.

Я глубоко вдохнул серу, заметив черного дрозда, летящего к далекому дереву, сидящего с кажущимся безразличием. Пак понимал, что это опасно. Не очень хороший знак.

— Вот так, детка, — сказал Вон, помогая Ане подняться на ноги, ее руки были скованы перед ней.

Она переоделась в черное облегающее боевое снаряжение, в отличие от того костюма ангела-шлюхи, который должна была носить в «Один Шанс». Я вздохнул с облегчением, бросив окурок сигареты в снег, где он зашипел. Подойдя так непринужденно, как только мог, — желая ударить Вона в горло за то, что он назвал ее деткой, — я заговорил с очень отчетливой уверенностью:

— Вон. Никто не прикасается к ней. Она — моя собственность. Ты меня понимаешь?

Глаза здоровяка расширились, превратившись в блюдца.

— Конечно, Ммилорд. Вы — гости Скаала.

Очевидно, Лизабет понятия не имела, что Скаал был внешним связующим звеном для того, чтобы вытащить Надю из этой адской дыры. Я снова задался вопросом, какова была ее история. Но сейчас на это нет времени. Вон указал на дверь и зашагал вперед. Второй охранник и Скаал приближались к нам сзади. Я посмотрел на Аню, наблюдая за выражением ее лица, читая ее настроение.

Лицо спокойное, взгляд не заинтересованный, спина прямая, она была готова.

— Он появляется в самые странные моменты.

Ее взгляд метнулся через мое плечо к Паку вдалеке.

— Он приходит, когда в нем нуждаются.

Она ничего не сказала, но двинулась за Воном, когда я подтолкнул ее вперед, положив руку ей на спину. Я хотел позволить своим пальцам задержаться, удержать ее рядом, но эта уловка не сработала бы, если бы Лизабет или ее демоны видели меня.

Пройдя через вход на плитку в шахматном порядке, потолок поднялся прямо на второй этаж, в комплекте с небесными сценами, нарисованными на потолке, и белыми скульптурами ангелов в стиле барокко, играющих на лире или дующих в золотую трубу, выступающую из каждой витиеватой филиграни. И где-то вдалеке нас звали звуки жуткого оркестра.

Вон прошел через пустую комнату и направился по коридору навстречу навязчивому звуку. Аня — вздернув подбородок и уверенной походкой — грациозно последовала за ним. Шли ли мы навстречу своей гибели или нет, она всегда высоко держала голову. Я хотел схватить ее и свалить отсюда к чертовой матери, пока не стало слишком поздно. Но у судьбы, похоже, были планы на нас обоих. Поэтому я пошел дальше, следуя по ее стопам, позволяя ей вести меня, куда бы ни вел этот путь — к смерти или к свободе — это не имело значения. До тех пор, пока мы шли вместе.

Жалобные звуки скрипки, виолончели, гобоя и флейты привлекли нас, мелодия была задумчивой, но не такой душераздирающей, как звук, который идеально гармонировал с мелодией. Чей-то голос. Неземной голос, поющий скорбную песню о красоте и любви совершенной королевы. Очевидно, ода ведьме. Я знал этот звук, тот, который вызывал ощутимые эмоции, которые могли разорвать душу пополам песней. Серафим. Лизабет держала в плену серафима.

Войдя в зал, мы замедлили шаг. Играл оркестр, и серафим стоял в центре. Золотоволосый, с белыми крыльями, пушистыми и совершенными, его платье было из прозрачного белого шелка и выреза в виде буквы v до пупка — являло собой насмешку над тем, кем на самом деле был серафим. Их песенный дар предназначался не просто для восхваления, он должен был буквально поднять человеческие души тех, кто потерял слишком многое, кто потерял надежду и был скован цепями отчаяния. Их голоса могли преображать души. Спасать души. Этот ангел Элизиума теперь был низведен до выставочной лошади, выставленной напоказ и вынужден восхвалять своего рабовладельца своим даром песни. Даже с ощутимым прикосновением его голоса, вибрирующего в воздухе, завораживающего свою демоническую аудиторию, это была лишь малая часть того, что могла сделать песня серафима.