Темное сердце

Глава 19

Аня

Надя протянула мне нагрудник и кожаную экипировку, которую я должна была носить в боевой яме. Я уставилась на костюм, зная, что там было гораздо меньше материала, чем мне было удобно.

— Это весь наряд?

— У меня еще есть к этому соответствующие щитки для голени и на руки. Но да, чтобы сражаться, ты должна играть роль женщины-воина.

— Женщина-воин была бы защищена с головы до ног, не открывая так много… кожи.

Надя улыбнулась, становясь очень похожей на злую ведьму, хотя я знала, что это не так — по крайней мере, для меня.

— Это ямы для сражений с демонами, а не поле битвы. Ты будешь сражаться, как любой настоящий воин, но ты всего лишь развлечение для черни. И толпа решает, достаточно ли ты хороша, чтобы продолжать сражаться в яме Лизабет. Следовательно, ты должна соблазнять не только своими клинками.

Я взяла снаряжение, которое было тяжелее, чем казалось, и положила его на кровать, задаваясь вопросом, сработает ли это. У нас все еще не было плана, как мы выберемся из замка Лизабет, если у нас все-таки получится оказаться там.

— Не волнуйся, Аня. — Она прошла в ванную, примыкающую к спальне, которую я делила с Доммиэлем прошлой ночью. — Ты ангел. Ты будешь очень соблазнительна для толпы.

Услышав, как открылся кран, я последовала за ней. Она сидела на краю большой фарфоровой ванны с когтистыми ножками и открывала краны.

— И этого достаточно? — спросила я. — Просто быть ангелом?

Она кивнула и встала, чтобы открыть шкафчик, где обнаружились бутылочки масел с этикетками, помеченными от руки. Надя казалась почти нежной в своей потрясающей, прекрасной красоте, но ее всезнающие глаза заставили бы остерегаться большинство врагов. В ее прямом взгляде было что-то почти хищное, как у дикой кошки, которая, несомненно, вцепится когтями, если ее загнать в угол.

— О, да. Лизабет любит ангелов, — последнее она произнесла с угрозой и некоторой печалью.

— Ты видела Уриэля, когда он был там. Ты когда-нибудь говорила с ним?

Она покачала головой и провела указательным пальцем вдоль ряда, затем открыла четвертый флакон и повернулась, встретившись со мной взглядом.

— Нет. Я никогда с ним не разговаривала. Но я видела его. И он увидел меня.

Она откупорила пробку и налила немного в ванну. В воздухе витал приятный сладкий и пряный аромат.

— Что значит «он тебя увидел»?

— Он был… как бы это сказать… под чарами Лизабет, ее темной сущности. Он не всегда был в своем уме. Однажды я увидела его и то, что делала с ним Лизабет, и я просто не могла…

Она яростно покачала головой, закупоривая бутылку и возвращая ее на полку, стекло звякнуло.

— Пожалуйста, — взмолилась я. — Ты должна мне сказать. Мне нужно подготовиться к тому, что я найду, когда доберусь туда.

Надя повернулась ко мне, сложив руки.

— Она била его, и делала это довольно часто.

Я сглотнула подступившую к горлу желчь.

— Это было одним из ее способов развлечь придворных. Он уже… подвергался насилию в тот день, и я видела, что он впадал в бессознательное состояние, поэтому я остановила это.

Потрясенная от ее слов, я в замешательстве спросила:

— Ты противостояла Лизабет?

— О, нет. Это было бы самоубийством. — Она покачала головой, ее блестящие платиновые волосы скользнули в такт движению. — Я подожгла столы в соседней столовой, — она снова одарила меня той злой улыбкой, смешанной с некоторой гордостью. — Пока они бегали вокруг, я сняла с него цепи и помогла добраться до спальни, чтобы дать ему немного отдохнуть. Выходя из комнаты, я услышала, как он хрипло произнес: «Спасибо».

Прозрачные глаза Нади наполнились слезами.

— Видишь ли, это поразило меня в самое сердце. Я почти ничего не сделала. Да я вообще мало что могла сделать, кроме как наблюдать за его истязаниями издалека. Как и все остальные.

Она глубоко вздохнула и повернулась, чтобы сесть на край ванны, закрыв кран у наполненной ванной.

— Вот тогда я поняла, что больше не могу там оставаться. Я должна была найти выход. Так я и сделала.

— Этот демон Аксель помог тебе?

— Да.

— Почему ты вообще там оказалась? Ты не похожа на ведьму, которая может находиться в логове такой, как Лизабет.

Ее глаза метнулись к моим, скрывая эмоции за безмятежным выражением лица.

— Это долгая история, Аня. И я не хочу ее рассказывать.

— Мне жаль. Я не хотела совать нос в чужие дела.

— Не нужно извинений. Ты должна знать, что меня убедила даже не ваша дружба с Акселем. Дело в том, что ты идешь туда, чтобы освободить этого архангела.

Ее взгляд на секунду остекленел.

— Уриэль. Его зовут Уриэль.

— Уриэль, — прошептала она, прежде чем повернуться ко мне со спокойной улыбкой. — Ну, тебе пора искупаться. Мое масло огненной лилии успокоит твой разум и придаст свирепости для борьбы.

Я уставилась на, казалось бы, безвредную воду для ванны, янтарного цвета, так как масло окрасило воду. Надя рассмеялась.

— Не волнуйся. В этом нет никакой черной магии. Только масла из лепестков огненной лилии, амариллиса и альпийского мака, смешанные с первыми зимними снежинками и пропитанные старым заклинанием. — Она подмигнула. — Но хорошим.

— Благодарю тебя.

Я начала раздеваться, когда она вышла из комнаты, затем Надя вернулась, положив руку на дверной косяк.

— Не уверена, что ты знаешь об этом, но для того, чтобы Доммиэль стал твоим владельцем, тебе придется принять его сущность внутрь себя.

Мой пульс забился быстрее.

— Что?

— Вам понадобятся доказательства. — Она указала на свой глаз. — Им нужно будет увидеть его сущность в твоих глазах и то, что ты действительно его слуга. Только так они позволят ему пойти с тобой в логово Лизабеты. В противном случае, если бы ты была свободным агентом, ангелом, который покинул свой вид, он бы не понадобился. — Она наклонила голову и сочувственно нахмурилась. — Только рабу нужен рабовладелец, чтобы продавать свой товар.

С этими словами она вышла и закрыла за собой дверь. Я закончила раздеваться и погрузилась в душистую ванну, молясь, чтобы ее магия в этом масле действительно успокоила мои нервы. Сейчас мне нужно было доказать, насколько я доверяю Доммиэлю. Я должна позволить ему контролировать мой разум и тело.

Погрузившись в ванну, я зашипела от боли глубоко в груди, близко к сердцу. Темнота накрыла меня, затем мелькнуло улыбающееся лицо Обезьяны, его зловещий смех, его шепчущие слова: «Тик-так, тик-так».

— Нет.

Я полностью погрузилась под воду, позволяя ощущению успокаивающего душу бальзама Нади охватить меня. Я не могла позволить яду Обезьяны овладеть мной сейчас. Мы были так близки, слишком близки к спасению Уриэля. Тогда он мог бы спасти меня от этой мрачной судьбы.

Я вылезла из воды, вытирая излишки с лица, и вновь погрузилась по подбородок, наслаждаясь маслами в воде, просачивающимися в мою кожу.

— Еще нет, — взмолилась я, ни к кому не обращаясь. Для себя. Желая, чтобы яд темного принца покинул мой жизненно важный орган, тот, который я уже охотно отдала Доммиэлю. Хотя он этого не знал.

— Пожалуйста, не сейчас.  *** 

Мне показалось, что челюсть Доммиэля вот-вот хрустнет, так сильно он сжимал ее. С раздраженным вздохом я уперла руки в голые бедра.

— Все не так уж плохо.

Он выгнул бровь, скрестив руки на груди, и суровый хмурый взгляд избороздил его лоб сердитыми морщинами.

— Это никуда не годится.

— Никуда не годится?

Я посмотрела вниз. Серебряный нагрудник полностью закрывал мою грудь вплоть до грудной клетки, где он резко обрывался, оставляя мой живот голым. Конечно, нагрудник был спроектирован так, чтобы быть анатомически правильным со слишком большим количеством деталей, включая эрегированные соски, но, по крайней мере, он надежно защищал мои жизненно важные органы. Блестящие маленькие шортики из лайкры и сапоги выше колена были как вторая кожа. На мне не было ни ремней, ни ножен, так как мой «хозяин» должен был держать мое оружие в своем распоряжении, когда я не была на ринге.

Притворяться, что это меня не беспокоит, было бы ложью. Я ненавидела быть обязанной кому-либо, даже Доммиэлю. Но это было для Уриэля. Это было ради спасения моей собственной души. Я сделаю все, что угодно, если это приведет нас к цели.

— По правде говоря, — перебила Надя, держа в руках накидку из серого волчьего меха, — этот костюм закрывает гораздо больше кожи, чем у большинства воинов.

Доммиэль бросил убийственный взгляд на Надю, которую это, казалось, ничуть не смутило. Она закатила глаза и подошла ко мне, передавая меховую накидку, бросая свои комментарии через плечо.

— Если вы хотите привлечь нужное внимание, чтобы вы оба попали в замок Лизабет, то она должна выглядеть так.

Я вцепилась в мех, благодарная за укрытие и тепло.

— Ты имеешь в виду внимание тех, кого я бы с удовольствием убил и растоптал, если бы он хоть одним глазом увидел ее в этом облегающем и малюсеньком наряде?

В его голосе было больше рычания, чем слов. Я сдержала улыбку, потому что его отвратительное отношение было связано с ненавистью к этому плану, по которому я отправляюсь в яму вместо него. Его собственничество и страх за меня начали зашкаливать.

— Да, — ласково сказала Надя. — А теперь пошли. Нельзя терять времени. Оставьте свои мобильные телефоны здесь. Вам не нужно, чтобы они забрали их и вычислили ваши контакты.

Она направилась к двери, но Доммиэль не двинулся с места. Я подошла к нему, зная, что злобный взгляд был не для меня, а для демонов, которые скоро будут жаждать меня. Я развернула его сложенные руки и прижалась к нему, обняв за талию, удивляясь, что наши короткие отношения позволили мне такую близость. Его сила и мощь были реальны. Крепкий и смертоносный. Тем не менее, его гнев и сила никогда не были нацелены на меня, только на моих врагов, и это доставляло мне уникальное удовольствие.

Я поцеловала его в нижнюю часть челюсти, так как он отказывался смотреть на меня.

— Доммиэль. Это средство для достижения цели. Чтобы мы могли закончить это путешествие.

Его руки висели по бокам, он не пытался удержать меня.

— И что потом?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты вернешься в армию Максимуса?

Я не упустила горечи в том, как он произнес имя генерала.

— Ты ненавидишь этого архангела, не так ли?

Он раздраженно выдохнул.

— Скажи мне, что ты не примкнешь к его армии, Аня. Иди куда-нибудь еще. Будь личным посланником Уриэля. Возвращайся к спасению сирот, если это необходимо. Только не возвращайся к нему.

Это признание задело какую-то личную струну во мне. Я думала, что его ненависть к Максимусу проистекает из того, что он возглавлял самую большую армию Элизиума. Но тут было определенно нечто большее.

— Я не вернусь к Максимусу.

Наконец, он посмотрел на меня сверху вниз, устремив напряженный, полный поклонения и нежности взгляд.

— Ты вернешься к Уриэлю?

— Нет, — я приподнялась на цыпочки и прошептала ему в губы так, как он любил делать это со мной. — Я пойду туда, куда пойдешь ты.

Он накрыл мой рот своим, поцеловав с дикой страстью, которую, казалось, едва сдерживал. Не отрываясь, он подтолкнул меня к закрытой двери, прижав к стене и просунув тяжелое бедро между моих ног. Я застонала, но он прервал поцелуй и осмотрел мой лоб, мои щеки, мои губы, затем вернулся к моим глазам, вцепившись взглядом, сияющим от яростного обладания.