Пророчество души

— Если ты сдерживаешься со мной не из-за Джуд, то в чем дело?

Упрямо глядя в сгущающийся мрак, он ответил:

— Потому что поцелуй с тобой был бы… ошибкой.

Я закрыла веер.

— Что? — ответ жалил сильнее мысли, что он мог быть с Джуд. — Как это могло быть ошибкой?

Феникс повернулся ко мне со странно бесстрастным лицом, как у солдата на посту.

— Мой долг — защищать тебя, в первую очередь.

— Да, я знаю это. Ты уже говорил это, — сказала я возмущенно. — Но ты не хочешь меня поцеловать?

— Нет… то есть, да, конечно, хочу… — он вдруг смутился, — но это усложняет дела. Я тут для твоей защиты, а не влюбляться в тебя…

— А Фиджи? — я напомнила ему спокойную жизнь на острове на побережье Фиджи.

— То было другое! И ты была помолвлена с сыном главы соседней деревни, — ответил он уклончиво.

Я смерила его взглядом.

— Насколько я помню, это тебя не тревожило, когда мы были в Сансет-Рок.

Улыбка играла на моих губах.

— Ладно, признаю… были жизни, когда мы были близки… слишком близки, — он покачал головой, явно разочарованный собой. — Но, как телохранитель не должен сближаться с клиентом, так и Защитник не должен пересекать ту границу с Первым Предком.

— На Фиджи то, что мы были вместе, не мешало тебе хорошо меня защищать, — возразила я. — Я ощущала себя в безопасности сильнее.

Феникс посмотрел на меня. В его глазах был гнев, но не на меня, а на себя.

— Тогда нам повезло, — объяснил он. — Остров был уединенный, тогда Охотники еще не нашли тебя. Но в другие разы нам везло меньше. Ты уже знаешь, что Танас чуть не убил тебя в ритуале как шайенны. Если бы я не спал рядом с тобой в то утро, я мог бы заметить его и его охотников, и мы успели бы сбежать. Потому я уже не могу вредить работе Защитника. Я не могу так подвергать опасности твою душу снова.

— Это твое мнение, — я снова открыла веер, посмотрела на рисунок дракона и феникса, — но я вижу нашу связь как нашу силу.

Феникс нежно повернул мое лицо к себе, его гнев на себя сменился нежностью ко мне.

— Поверь, Дженна, — прошептал он, борьба снова была видна в его глазах, — я бы лучше любил тебя и умер в этой жизни, чем прожил сто жизней, не любя тебя…

— Так почему ты этого не делаешь? — спросила я с мольбой.

Его пальцы скользнули к моим волосам, и я поверила на миг…

— ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ? — зарычал яростный голос.

45

Мы испуганно вскочили на ноги, Гоггинс прошел в Мерцающий Купол, на лице была буря. Калеб хромал за ним, его трость с головой льва стучала по полу, он хмурил морщинистый лоб, голубые глаза были недовольными.

— Болтаем, — ответил Феникс, я закрыла веер и спрятала в задний карман.

Гоггинс строго смотрел на него.

— Ты знаешь правила. Мерцающий Купол только для Защитников и Воинов. Вы оба мерцали?

— Да… — признал Феникс, — но Дженна другая.

— Как же? — осведомился Гоггинс, уперев огромные кулаки в бедра и глядя на Феникса.

— Она может впитать множество Проблесков, куда больше, чем может Защитник или Воин, — гордо объяснил он.

— Это не повод рисковать запятнать ее Свет, — вмешался Калеб, тревожно глядя на мое напряженное лицо. Но моя боль не была связана с усталостью от мерцания. Нам помешали в неподходящий момент.

— Но Дженна сияет ярче других Первых Предков, — возразил Феникс. — Эмпоте это видит. Даже я вижу ее ауру в этой жизни… — он указал взмахом ладони на мое тело. Я посмотрела на себя, но не видела ничего такого. — «Но одна Душа сияет ярче и смелее других, эта должна зажечь искру, когда…».

— Да, не нужно цитировать Пророчество! — рявкнул Калеб. — Феникс, ты подвергаешь опасности Свет Дженны, пока учишь ее такому. Дженна не придет сюда снова.

— Но вдруг Дженна — душа из Пророчества? — настаивал Феникс. — Ей нужно как можно больше знаний и навыков, чтобы был шанс победить Танаса! Во всех наших воплощениях Дженна была особенной. Талантливой. Потому я всегда пытался обучать ее и поддерживать. Я верю…

— ТИХО! — закричал Гоггинс, хмуро глядя на него. — Ты уже достаточно навредил.

— А если…

— Прошу! Хватит о Пророчестве, — твердо сказал Калеб. — Я запрещаю распространять эти сплетни!

Кипя, Феникс сжал губы, хмурясь.

— Но, Калеб… — робко начала я, — даже вы говорили, что моя душа сияет ярче. Хотя я не хочу быть из Пророчества, — быстро добавила я. — Но почему не рассмотреть хотя бы возможность?

— Я покажу, почему, — сказал Калеб, подходя к подставке. Он порылся во мраке и вернулся с четками. Он протянул бусы мне. — Возьми этот Проводник, и ты увидишь…

— Ты их еще не видишь, Кендра? — спросил Алвин, вглядываясь в морской туман, похожий на дыхание дракона, у холодного нортумбрского побережья. Его мозолистые ладони крепко сжимали вилы с фермы его отца.

Я покачала головой, отвечая Защитнику, моя светлая челка закрывала вуалью мерцающие глаза, скрывая мой страх. Мои босые ноги погружались в мокрый песок, я держала факел, его огонь дрожал почти так же, как я.

— Я слышал, эти черноглазые северяне разрушили монастырь на Линдисфарне, — прорычал вельможа Освальд, его меч и щит были наготове. — Они льют кровь монахов, как вино, на алтари, топчут их тела, как навоз на улицах!

— Не бойся Воплощенных в этой жизни, — сказал наш жрец, Герейнт, Пророк Души, теребя гладкие четки. — Та, что из Пророчества, среди нас.

Он кивнул на Мерсию, девушку с белыми волосами и яркими, как звезды, глазами. Окруженная Защитниками и Первыми Предками, она стояла на холме, широко раздвинув голые руки, ожидая Воплощенных. Она тоже держала факел, благословленный самим Герейнтом, тихо молилась, мелодично, как рассветный щебет в чаще.

— Эти дьяволы больше не принесут Тьму, — пообещал Герейнт. — Она — душа, что разожжет искру!

Из тумана появился зловещий силуэт, пригибаясь к воде, конечности тянулись в стороны, как лапы паука. Скрипели весла, ритмично плескали водой, звук становился громче. А потом вырезанная голова дракона рассекла туман, и к берегу причалил длинный корабль викингов.

Весла опустились, и мы напряглись в нервном предвкушении. После веков побега, попыток скрыться мы выступили против Танаса и его Охотников.

Длинный корабль покачнулся на песке. А потом раздался громогласный боевой клич, сотня черноглазых викингов с топорами спрыгнули с судна и побежали по пляжу к нам.

— СЕЙЧАС! — закричал Герейнт. — Зажигай искру!

Мерсия бросила священный факел на землю. Я тоже так сделала, как и все Первые Предки. Траншеи с хворостом и маслом, скрытые в песке, загорелись. Огонь ревел, поглощая нарушителей: священный огонь был приготовлен ритуалом, чтобы сжечь их тьму, очистить души и привести их обратно к Свету. Мы смотрели в надежде и ужасе, а фигуры с топорами вертелись в огне. Их жуткие крики наполнили воздух…

Но это были не крики боли.

Это был вой ярости!

Воплощенные выбежали из огня, их плащи из шкур медведя горели, но они не пострадали от священного огня. Воя, как волки, с пеной во рту они бросились по пляжу в порыве безумного пыла.

— Защищайте своих Предков! — крикнул Освальд, наш тщательно продуманный план провалился, не начавшись.

Топоры свистели, орда викингов стала резать как, как ягнят. Щит Освальда разбили одним ударом. Алвин пригнулся от смертельного удара в голову, ткнул вилами в живот воительницы, но ее кольчуга не пропустила деревянные зубья, его пнули грубо в грудь в ответ.

Ее длинные косы озарял огонь, грозная воительница напала на меня. Безжалостно ударив меня в челюсть, она рассекла мне губу и сбила меня на землю. Сев на моем теле, она подняла топор, похожий на крюк, чтобы разрезать меня пополам. Я отчаянно потянулась к ручке топора, пыталась вырвать оружие из хватки врага, когда заметила, как огромный викинг шел к Мерсии. Его меховой плащ горел, он махал таким большим топором, что мог повалить им дерево одним ударом. Клинок, похожий на косу, сверкал от огня, и было видно руны, вырезанные в железе.

Мерсия упрямо подняла бледные ладони, ее синие, как море, глаза горели ярко, как солнце.

— Я — ПРОРОЧЕСТВО! — заявила она. — Я — СВЕТ!

Она воззвала к энергии своей души, сосредоточила сияющий взгляд на викинге. Ее бледная кожа засияла, как у божества, белые волосы светились, словно всю ее покрыл чистый Свет.

— Я — ИСКРА, ЧТО ОДОЛЕЕТ ТЬМУ!

Викинг поднял руки, чтобы закрыть черные глаза, отшатнулся от боли… но Свет Мерсии быстро угасал, и викинг вернул свои силы. Он холодно рассмеялся, произнес древнее заклинание. Взмахом зачарованного топора лидер Воплощенных убил Мерсию на месте.

— НЕТ! — завопил Герейнт, а через миг тоже потерял голову. Его тело обмякло на песке, четки придавила нога викинга.

Я лишилась сил из-за отчаяния. Воительница вырвала топор из моей ослабевшей хватки и стала направлять клинок…

Но она не успела обрушить удар, вилы рухнули на ее голову. Оглушенная воительница рухнула на меня. Алвин оказался рядом, его лицо было в крови, искаженное ужасом. Он стащил ее с меня.

— Нужно убегать, спасать души! — крикнул он. — Скорее, Кендра!

Он сжал мою ладонь, поднял меня на ноги. Я схватила четки Герейнта и…

…глядела на них в ужасе и шоке. Проблеск резни был таким сильным, что я еще ощущала запах горящего масла в воздухе, слышала крики погибающих Первых Предков, даже ощущала кровь на губах из-за удара воительницы.

Я перевела взгляд с четок на Калеба.

— Это было ваше, — пробормотала я.

Он кивнул, щеки покраснели от стыда.

— Я не так понял Пророчество, и Первых Предков почти стерли. Много Защитников потеряло не только жизни в ту ночь, но и души.

— Я едва смог сразиться! — горько буркнул Гоггинс, вонзая кулак в ладонь.

— Вы были вельможей, Освальдом, — поняла я. — Но я не понимаю, как они прошли священный огонь. Ловушка должна была остановить их, очистить души, верно?

— Берсерки! — рявкнул Гоггинс. — Мы поздно поняли, что Воплощенные были не просто кровожадными викингами в той жизни. Они были самыми опасными воинами в своем виде. Говорили, что Берсерки не боятся стали и огня, но никто не верил в те истории… раньше.

Калеб забрал у меня четки.

— Так что, Дженна, теперь ты понимаешь, почему нам нужно прятаться. Почему в Хейвене безопаснее всего. И почему мы не можем полагаться на спасение из Пророчества.

46

— Было глупо рисковать запятнать мой Свет, — буркнула я, пока мы с Фениксом покидали Мерцающий Купол и шли по пустой тренировочной площадке. Солнце было низко на вечернем небе, окутало нас первыми тенями сумерек. Моя радость из-за навыков прошлых жизней была подавлена нашим провалом в борьбе с Танасом века назад.

— Я не считаю это глупым, — ответил Феникс. — Тебе нужно уметь защищаться. Особенно, если ты можешь быть Светом из Пророчества.

Я резко повернулась к нему.

— Как ты можешь думать о Пророчестве после того, что произошло в прошлый раз? Калеб ошибся насчет Мерсии, и Эмпоте ошибся насчет меня.