Копье Теней

Глава двенадцатая. БОГИ И КРЫСЫ

— Как дела, внучок?

Йорик Грунндрак, механик-кузнец, мастер Арсенала Вышнего города, вздрогнул. Чуть-чуть. Почти незаметно. Просто душа колыхнулась. Тут и самому крепкому духом не устоять, когда к тебе обращается бог.

— Хорошо, Создатель. Паразиты довольствуются сидением в собственном дерьме, такова их природа. Мы же довольствуемся их убийством — такова наша природа.

Механик стоял на самой вершине Бастиона Железных Быков, просчитывая будущий бой. Сектора обстрела соперничали в его голове с оценкой расхода материалов — он размышлял о насущной проблеме. Проблеме старой, но каждый раз требующей нового решения. Скавены хитры. Коварны. Но примитивны. Они бегут от силы — к слабости. Как вода в туннеле, они обладают способностью безошибочно находить самую слабую точку и устремляться туда. Так что задача — повернуть их силу против них же самих.

— Не похоже, чтобы вы многих убили, внучок.

— Ну, они едят своих мертвых, Создатель. Так что оценить размер вражеских потерь трудновато.

Позади него Грунгни тихо рассмеялся. Тихо, но этот смех все равно пробирал Йорика до костей. Обернувшись, он посмотрел на бога. Творец возвышался над ним, как не удалось бы ни одному смертному. Грунгни растянулся во все стороны восприятия Йорика — он не просто стоял за спиной, он был повсюду, в каждом мгновении, в каждой мысли. Как дым, заполняющий легкие.

— Парень? — спросил Йорик и наклонился, чтобы выбить трубку о каблук. Внизу генерал Синор выпустил «Старую Леди». Паровой танк прогрохотал по разбитой земле на четырех окованных железом колесах, оставляя за собой густой дымный след.

— Отправился по делам. По моим делам.

Йорик, кивнув, начал выскребать остатки табачной крошки из чаши трубки.

— Он еще молод, парень. Не только по нашим меркам, по человеческим тоже.

— Мы все были молоды — когда-то.

— Воистину так. — Чистка трубки успокаивала Йорика, особенно в такие моменты. Простой легкий ритуал. И руки заняты. — Мне пришлось сообщить, что это я отослал его. Его исчезновение могло тут кое-кому не понравиться.

— Не понравилось?

— Не знаю. Не думаю, что они вообще хоть что-то заметили, дураки.

Он смотрел вниз, на переплетенные линии окопов, на «Старую Леди», выстрелом из своей пушки уничтожившую шаткое деревянное строение вместе со скавенами внутри. Херцборг и другие оружейники были где-то внизу, делали собственные расчеты поближе к бою. Никто из них и не вспоминал о юном Волькере. А ведь у парня отличная голова, как он рассчитывал вероятности…

Внизу загрохотали другие пушки, выводя погребальную песнь разрушения, уродуя глубокими воронками и без того искалеченную землю. Бог и дуардин, оба — ревностные поклонники подобных жестоких мелодий, удовлетворенно кивнули.

— Хороший темп стрельбы у этих огнестрелов, — сказал Грунгни.

— Сам учил стрелков, — с долей гордости отозвался Йорик.

Грунгни хмыкнул.

— Ты всегда имел способности к разрушению, внучок.

— Почему ты так меня зовешь?

— Как? Внучок? — Грунгни нахмурился. — Потому что ты мой внук некоторым образом. Как и все вы, кроме потомков моих братьев и сестер. — Он подался ближе, окутав Йорика запахами кузни. Нож Йорика быстрее заскреб табачную камеру. — Сам ведь знаешь, механик. Что не так?

Йорик мотнул головой:

— Не о том речь.

Грунгни ничего не сказал. Йорик тоже молчал, собираясь с мыслями. Нелегкое это дело — задавать вопросы богу. Особенно этому богу.

— Ходят слухи. Пока далекие и смутные. Кое-кто в Азирхейме ошибочно принял твое отсутствие за бегство, а молчаливость — за предательство. Говорят, ты изменил великой цели Зигмара, и их недоверие уже доползло до нас.

— А Зигмар?

— Безмолвствует.

Грунгни кивнул.

— Неудивительно. Он вообще немногословен. Зачем объяснять, когда можно показать наглядно? Его вечная ошибка — в том, что он всегда ждет, что другие поднимутся навстречу ему, вместо того чтобы самому опуститься до их уровня.

— Как поступаешь ты? — Йорик выковырял из трубки последнюю присохшую крупицу. — Мы настолько ниже тебя, Создатель?

Грунгни улыбнулся.

— Ну конечно, внучок. Я опускаюсь, как и положено старшему, до уровня своих детей. Как иначе они поймут, если с ними не говорить прямо, без всяких уловок? Этому я научился у Гримнира, он всегда говорил начистоту. — Грунгни вздохнул, и струя сорвавшегося с его губ дыма присоединилась к клубящемуся над головой бога облаку. — Мне бы хотелось… — Он умолк, охваченный печалью.

Йорик понимал. Богам умирать не положено. А когда уходит семья — ох, как же это тяжело. Он принялся набивать трубку мхом и черным листом. Печаль бога — как протечка в своде туннеля. Тут капает и на праведных, и на неправедных. Но Создатель — не единственный, терявший кого-то. Нет среди дуардинов такого, кто не знал бы потери и горя. Йорик тоже пел погребальные песни своим родным, братьям и друзьям.

Сейчас внизу много кто умирает. Жертвует собственной кровью, чтобы выиграть время. Вернуть землю, отданную за столь высокую цену. Сегодня это крысаки. Завтра будут орруки или какой-нибудь мелкий вождь, которому нашептали что-то Темные Боги. Они будут идти и идти, пока не падет последняя стена и не опустится последнее знамя. Такова их природа.

— А ваша природа — строить, — пробормотал Грунгни, пронзив своим словами тени сомнений Йорика. — Я это знаю, поскольку и сам такой. Заделывать трещины, выправлять фундамент, чего бы это ни стоило. Вот и Зигмар такой же. Поэтому я и принес ему мою вторую присягу, поклявшись вести его войну как свою собственную.

Йорик кивнул.

— Так написано, так и должно быть. А если так, то оно должно быть выполнено хорошо. Иначе дуардины не могут. В любом случае дела должны делаться, и делаться хорошо. — Он взглянул на бога. Грунгни и один мог бы завершить сражение внизу. Одним взмахом молота он мог бы расплющить скавенов, вышвырнуть их с поля. Но боги дуардинов — не то, что боги людей: они не делают за своих детей то, что их дети могут сами. — Только стоит ли?

Грунгни разглядывал поле боя внизу, и огонь в его глазах мерцал в унисон со взрывами, сотрясающими разоренную землю. Каждый вдох наполнял ноздри Йорика запахами пороха и горящего дерева, как будто внизу полыхало то же самое пламя, что бежало по венам бога.

— Цену определяет лишь время, — сказал наконец Грунгни. — Со временем те, кто погиб здесь, возможно, станут героями еще не рожденных поколений. А может, будут забыты. Покажет лишь время.

— А твоя работа, Создатель? Она тоже во власти времени?

— Моя в первую очередь. — Грунгни изучал свои покрытые шрамами ладони. Пальцы его сжались в массивные кулаки, каждый размером с пушечное ядро и каждый — вдвое смертоноснее такого ядра. — Этими самыми руками я могу создать инструменты, с помощью которых мы защитим все это, или сделать величайшую глупость и присоединиться к моему брату в бесчестье забвения. — Он умолк, рассмеялся. — Эти слова не предназначались для ваших ушей.

Йорик моргнул. Грунгни махнул рукой.

— Не твоих, внучок. Вон их. — Он показал на стайку воронов, сидящих неподалеку на краю Бастиона. Шагнул к ним, и птицы хрипло закаркали, словно предостерегая. Смотреть на улыбку Грунгни без ужаса было невозможно. — А где остальные девяносто пять? Улетели, чтобы провернуть какую-нибудь пакость, несомненно. — Он вскинул руку, словно собираясь дотянуться до птиц. Вспугнутые вороны взмыли в небо.

Грунгни последовал за ними — не пошевелившись. Он просто вырос — как столб дыма, вырвавшийся из трубы. Бог тянулся и рос, пока ему не удалось схватить птицу, которая летела медленнее и отстала от прочих. Ворон взвизгнул почти человеческим голосом, перья на нем вспыхнули и осыпались пеплом с бьющейся тушки. Грунгни поднес бледное, вопящее существо к глазам, огромным и горячим, как далекие солнца, и хмыкнул. Громоподобный звук на миг заглушил грохот битвы.

— Ну и любопытная ты штучка. Как вода перетекаешь по собственной прихоти из одной формы в другую.

Грунгни уменьшился, и бледная, все еще кричащая тварь уменьшилась вместе с ним. Йорик наблюдал молча. Пускай Грунгни и был его предком, при этом он оставался богом, с божественными причудами и божественным — ох и крутым — нравом. Не зря в кланах Обездоленных говорили: «Не попасть бы между Создателем и его наковальней».

— И, как и с водой, из тебя можно выпарить все лишнее, оставив только необходимое. — Грунгни, обретший прежние размеры, прижал руки вместе с тем, что они держали к груди. Йорик заметил что-то маленькое, вроде птенца или костяного огрызка, и поспешно отвел глаза. — Хитро, но грубовато. Артистизма у него, у Зодчего, не занимать, а вот мастерства маловато. Удивляюсь только, кто его так назвал…

Он положил поскуливающее существо в карман фартука и отряхнул руки.

— Враги жизни наступают быстро, внучок. У нас один источник сведений и стремление одно. Надеюсь, этот твой Волькер действительно парень способный.

Йорик закончил набивать трубку.

— Если бы нет, я его не порекомендовал. — Он покосился на бога. — И ты не увидел бы его лицо в огне.

Грунгни хохотнул, а Йорик поежился. Смех бога громыхал как молот, бьющий по раскаленному металлу.

— Нет. Нет, не увидел бы, верно. — Взгляд бога, возвратившийся к битве, был горяч, как драконий огонь. — Там, внизу. Демон. Маленький, но я чую его отсюда. Интересно, что ему нужно? — Он похлопал по карману фартука. — Полагаю, мы это еще увидим.

Йорик собрался разжечь трубку. Грунгни щелкнул пальцами, и в чашу прыгнула искра. Йорик медленно затянулся, удивленный. Грунгни кивнул.

— Да. Увидим, и очень скоро.

Кретч Варпклык, Великий Верховный Когтемастер Клана Пасти, обвел взглядом опустошение и со вздохом откинулся на подушки своего паланкина. Еще дюжина когтебанд разорвана в клочья. Еще горстка когтелидеров истреблена. Последняя атака его войск отбита, бойцы бежали в беспорядке, а окопы по-прежнему заняты людь-типами.

Крах. Слово, которым людь-типы называют полный провал. Хорошее слово, считал Варпклык. Людь-твари делают много хороших вещей. А скавены делают их лучше. Но не в этот момент. В этот раз они подошли ниже. Но недостаточно близко. Всегда недостаточно.

Варпклык посмотрел на Бастион, сморщил нос и сплюнул. Воздух пах порохом и кровью. По знаку дряхлого полководца паланкин развернулся, рабы-носильщики кряхтели и постанывали от напряжения. С каменным выражением морды Варпклык оглядел подчиненных:

— Везет-везет вам, — прорычал он. — Везет, что у меня есть план действий в непредвиденных обстоятельствах, да-да.

Подчиненные переглянулись в замешательстве. План действий? В непредвиденных обстоятельствах? Варпклык облизнулся и запищал. От крысаков пахло волнением, и не зря. Подобные планы скавенов частенько включают чистку рядов. Военачальник подался вперед, стиснув когтистыми рукавицами подлокотники своего лежака.

— Я предвидел ваш провал, — прошипел он. — И спланировал-замыслил кое-что. — Он презрительно махнул лапой. — Мы бежим-отступим назад, да-да. Между нами и людь-типами будет огневой мешок. Укрепим эти развалины.