Указанная пророчеством

Я снова кивнула.

— Тогда доброй ночи.

Я опять кивнула. И только когда он уже почти закрыл за собой дверь, нашла в себе силы спросить:

— Ли?

— Да? — Дверь снова открылась.

— Где ты пропадал всю неделю?

— Помогал отцу.

Так просто. Так гладко. Так складно соврал.

— Честное слово. Он приехал в вечер премьеры и попросил помочь. Семейные дела в Йоркшире. Одна запутанная история с наследством.

— Твой отец просит твоей помощи, когда речь идет о наследстве?

— Представь себе, — подтвердил Ли с самодовольным видом, — я в этом разбираюсь.

А в чем он не разбирается? Да и меня мать частенько просит о помощи, так ведь?

— Спи сладко. — Он прикрывал за собой дверь.

— Спасибо, — тихо ответила я, — за все.

— Не за что, — он снова волшебно улыбнулся, — спи сладко до утра, Фелисити.

— И ты тоже.

Я вымылась, почистила зубы, надела пижаму с запахом Ли и легла в постель. Но заснуть не могла долго. Меня все мучило предательство матери. А самое худшее, что какой-то бес шептал мне на ухо, что она, в сущности, права. Мои дед и бабка были крестьянами, держали маленькую забегаловку и продуктовую лавку. Денег всегда было в обрез, и дальше тридцати миль от дома они никогда не уезжали. И моя мать в Лондоне сделала то, к чему с детства была приучена: открыла питейное заведение. Но только уже в Лондоне. Да, конечно, в столице, а не черт знает где на селе. В Лондоне она надеялась на лучшую жизнь. Поначалу так и было. Что делать матери-одиночке в корнуолльском захолустье? Никакого будущего. Дед помогал, но после его смерти бабушка уже сама нуждалась в помощи. Ее поместили в дом для престарелых, а свой домик она продала. Так мы оказались в Лондоне, мне тогда исполнилось десять лет. Паб первые два года приносил порядочный доход. А ничего другого мать просто не умела. Ну и зачем что-то менять? Каждый должен заниматься своим делом. Может быть, это моя судьба — закончить свои дни хозяйкой паба, как мать? Ну нет! Я с этим никогда не смирюсь! Я хочу поступить в университет! Хочу вырваться из этого убогого существования! Но теперь я хотела только спать. На сегодня с меня хватит. Сил больше нет.

Я еще немного полежала с открытыми глазами, разглядывая тени на потолке, прежде чем поняла, что ужасно хочу есть. Я ничего не ела с самого обеда в школе. Раньше мать заказывала пиццу, когда я помогала ей в пабе. Но уже года два на это не хватало денег.

Вот еще один повод пойти учиться дальше. Но все мои сбережения, так тщательно отложенные на учебу в университете, потрачены. Придется искать еще работу. Но сначала я что-нибудь должна съесть.

Надеюсь, Ли не рассердится, если я загляну к нему в холодильник? На цыпочках я выскользнула в коридор. К гостиной примыкал салон, также в стиле модерн. Далее дверь вела в своего рода музыкальную комнату, здесь стояли рояль и арфа. Не хватало только дворецкого во фраке и горничных в белых передниках. Аббатство Даунтон,[5] ей-богу! Далее шли обширная библиотека и кабинет. И то и другое как будто из другого века. Кухню я нашла только на самом первом этаже. Она была ярко освещена, и не я одна была голодна в эту ночь.

Ли стоял у стола и делал сэндвич. Я прокралась совершенно неслышно, но он все равно поднял голову.

— Мне немножко останется? — смущенно спросила я, стоя в дверях.

— Садись, — улыбнулся он, — ветчину любишь?

Я кивнула и уселась на один из стульев. Кухня имела такой же старинный вид, как и прочие комнаты в доме.

— Здесь кажется, что время остановилось. — Я рассматривала гигантский буфет слева от меня. — А погреб здесь есть с откидной крышкой?

Ли кивнул направо от меня. Я обернулась и увидела большой каменный камин с огромным вертелом для дичи, а рядом с камином — деревянную крышку погреба с железным кольцом.

— Обалдеть! Это ваше старинное фамильное гнездо?

— Нет. Отец купил этот дом много лет назад и не стал ничего менять. — Ли передал мне тарелку с сэндвичем, который составил бы украшение любого кафе вроде «Сабвэй»: листья салата, майонез, жареная ветчина, переложенная кусочками сыра.

— Спасибо, — отозвалась я, впиваясь зубами в эту вкуснятину, которая была, конечно, лучше, чем в любой забегаловке.

— М-м-м, вкусно! — оценила я, поднимая брови.

— Спасибо. А с тунцом будешь?

Он еще спрашивает!

Я съела оба сэндвича и запила мятным лимонадом.

— Очень устала? — спросил Ли, убирая со стола.

— Нет, совсем нет.

— Хочешь посмотреть кино?

— Неужели в этом музее водится телевизор? Или это будет концерт для арфы?

— Есть один, в моей комнате, если помнишь, — засмеялся хозяин.

А, ну да! Огромная плазма. Мы поднялись на третий этаж. Его современная комната составляла контраст всему этому старинному дому. Я устроилась на софе, он включил плеер. И выбрал на свой вкус какой-то американский экшен, недавно вышедший в прокат. Первые полчаса одна перестрелка сменялась другой. Не слишком интересно, если честно.

— Сегодня, — вдруг заговорила я, — мать заявила, что высшее образование не для меня. И что она уже потратила мои сбережения на учебу.

У меня снова слезы подкатили к горлу.

— Не может быть! — испуганно проговорил Фитцмор.

— Может! Ей пришлось выплатить мои деньги финансовому департаменту. Паб убыточен, весь доход держится на трех алкоголиках, а вся прибыль уходит на оплату уборщицы. И все это теперь должно достаться мне.

На экране главный герой выпрыгнул из окна, разбив его головой на мелкие осколки. Точно так же поступили сегодня с моими надеждами на будущее. Ли сочувственно обнял меня за плечи и притянул к себе. Поскольку мы не касались друг друга открытой кожей, электрического разряда не последовало. Зато я ощутила себя под защитой.

— Что делать будешь? — И он прижал меня к себе.

— Мне нужна работа, чтобы заработать на универ.

— А с матерью что?

— А что с ней?

— Как ты дальше будешь с ней себя вести? — уточнил он.

Есть только один способ это выяснить.

— А тебе хватит смелости оставить ее одну? — вдруг спросил Леандер.

Об этом я еще не думала. Если ей придется из-за меня продать паб, как я буду с этим жить? Не знаю. Уехать от нее совсем? Я таращилась на экран, уже ничего не понимая. В горле у меня пересохло.

— Боюсь, я кончу так же, как она. Повторю ее судьбу.

— Нет, — уверенно заявил Фитцмор, — не повторишь. — Он немного отодвинулся от меня и посмотрел мне в глаза. — У тебя все будет по-другому!

— С чего ты взял? Ты меня почти не знаешь!

— Достаточно успел узнать. Ты — лучшая ученица в колледже. Неужели ты все бросишь только потому, что твоя мать в тебя не верит? Тогда я в тебе и правда ошибся. Ты станешь педагогом! Ты сможешь! Не сдавайся и действуй!

Ух ты! Так со мной еще никто не говорил!

— Ты, кажется, единственный, кто в меня верит, — выговорила я медленно, — почему?

Он улыбнулся той улыбкой, которая в свое время очаровала у нас в столовой Матильду. И Фелисити Страттон. Ах да, Страттон! Не к ночи будь помянута! А Фитцмор, он ведь так заносчив и избалован! Он привык, что на него вешаются и лезут с поцелуями, как Фелисити в первый же день его в колледже.

Меня слегка передернуло. И тут же стало стыдно: Леандер был так добр, щедр и готов помочь! А я так плохо о нем думаю! Мне бы теперь пора, пожалуй, растаять, как мороженому, когда он сидит тут так близко со своим романтическим беспорядком на голове и глядит на меня своими синими глазами. Сердечко мое заекало.

— Ты особенная, — проговорил он, — я, наверно, первый, кто это заметил.

У меня пересохло во рту. Я сглотнула. По закону жанра здесь следует поцелуй. Ой, не надо! Что-то я еще не готова! Я вообще только один раз целовалась. С Себастьяном Хиллом, в четвертом классе. Насильственное лобзание пьяного Джека Робертса не считается.

Ли наклонился ко мне. Провел пальцами по моим волосам, по подбородку. И как только коснулся моей щеки, нас обоих как следует тряхнуло, и меня отбросило назад на подушки.

— Да что это такое? — Голос у меня дрожал и срывался. — Ты что, заряжен электричеством, как морской скат?

Ли замер, тяжело дыша и глядя на меня, как Леонардо ди Каприо глядел на Кейт Уинслет в «Титанике».

— Я думаю, мне лучше пойти спать, — пробормотала я, с трудом поднимаясь с дивана. Ли остался сидеть. И, пока я спускалась по лестнице, чувствовала на себе его взгляд.

Наутро, проснувшись, я не сразу поняла, где я. Потом вспомнила вчерашние события с новой силой. Что делать? Пойду домой, пока мать в пабе. Мы тогда весь день не увидимся. А то и два. А можно так подгадать, что и целую неделю.

Через четверть часа я, только что из душа, вышла на кухню. Ли уже был там.

— Доброе утро. — И он заулыбался как ни в чем не бывало.

Его щеки снова украшала легкая небритость.

— Я спала как младенец, — неуверенно объявила я, криво улыбаясь в ответ, — кофе найдется?

— Пошли, — кивнул он.

Я последовала за ним в салон. Там было огромное окно от пола до потолка, а за ним — маленький балкончик с кованой решеткой, увитой диким виноградом. На балконе стоял круглый столик, как в бистро, с любовью накрытый на две персоны. Ли обернулся к стене, где я с удивлением обнаружила что-то вроде маленького лифта для продуктов. Внутри подъемника стоял поднос, полный всякой всячины.

— Вот это совсем уж круто, — призналась я.

— Классно, правда? — засмеялся хозяин. — Да здравствует старина!

— Да здравствует! — подтвердила я, пытаясь забрать у него из рук поднос, чтобы как-то оказаться полезной.

— Да ладно, Фей! Ты же мой гость. Садись, погрейся на солнышке. Оно тут редкий гость.

Да, утро выдалось, как с картинки! Отсюда, сверху, открывался фантастический вид на Беркли-Сквер, на зеленый сквер. И шум машин долетал сюда весьма приглушенно.

Ли наколдовал волшебный завтрак: свежие фрукты, блинчики, яичница, овсянка, сосиски, пончики, тосты, мармелад.

— Как будто в «Ритце», — сказала я, пока он выкладывал мне яичницу на тарелку.

— Я не знаю, что ты любишь, поэтому наготовил всего сразу.

— Теперь меня будет мучить совесть. Ты провел все утро в кухне, пока я спала.

— Забудь. Ешь лучше, а то остынет.

Я уже уплетала за обе щеки. Мы болтали о школе, об учителях.

— А где твой отец? — вдруг решила спросить я.

— Отец? — Он как-то смутился.

— Да, я надеюсь, он не против, что я здесь ночевала.

— Точно не против. — И углы его рта дрогнули, как будто на ум ему пришла шутка.

— Он разве не дома? — обеспокоенно осведомилась я.

— Нет. Уехал на все выходные, — уверил меня Ли.

— Ты часто остаешься один?

— Да, часто. Какие у тебя планы на сегодня?

— Что-что? — Я едва не подавилась.

— Ну, я подумал, ты вряд ли сильно спешишь домой. Так, может быть, что-нибудь придумаем вместе?

— Какие будут предложения?

Он несколько секунд собирался с мыслями, а потом выдал:

— Пошли в Тауэр.

— Куда?

— Держу пари, я могу рассказать об этом месте кое-что такое, чего никто не знает.

— Заинтриговал. Ну, пошли. Только за билеты плачу я.

— Может, лучше отложишь на университет? — Он криво улыбнулся.

— Завтра начну откладывать, — объявила я, — а сегодня возьму реванш.

Кроме того, не хочу чувствовать себя всем обязанной. Уж точно не тому, кто водит дружбу со «звездным клубом».