Упрямый доходяга

Продавленное кресло на веранде и столик возле, выкопанный на заднем дворе пруд, в котором плавали пестрые рыбки, навесные полупрозрачные калебасы с жидким и, скорее всего, алкогольным содержимым. Небольшая плантация ухоженных растений, напомнивших мне махорку. Внутри не оказалось ничего, похожего на толстую тетрадь, подписанную как «Причины, по которым я могу пропасть». Тоже самое, что и снаружи — самодельный комфорт Робинзона, которому было чхать на пятниц и на весь остальной мир тоже.

— Здесь не оседает пыль? — спросил я Аркадию, потыкав пальцем половицы у приземистой широкой кровати.

— Пыль? — смешно подняла она брови, — Мм… никогда об этом не думала… Нет, нет здесь пыли. Хорошо, правда?

— Конечно, хорошо…

Я продолжил осмотр. Дорожки, выложенные красивыми округлыми камнями. Множество причудливых больших раковин, растыканных там и тут. Вазы с разноцветными перьями птиц. Множество вырезанных из дерева фигурок, нанизанных на длинные тонкие веревки, развешенные под потолком. Эскобар был тем еще мастером на все руки, поэтому мне пришлось тщательно осматривать плоды его трудов. Жаль, что блокнот остался в кармане реального тела, иначе бы я точно там сделал запись о том, что кид не тосковал по Земле, но и к жителям Кендры был довольно равнодушен. Опрошенная мной скучающая Аркадия подтвердила, что среди десятков развешенных тут и там фигурок она не узнает ни одного из жителей острова.

— Ты тут долго! — надув губы, обвинила она меня, — Куда дольше, чем Трайкеры! Пойдем лучше искупаемся!

— Трайкеры? — пробормотал я в раздумьях, — А причем тут они? Здесь разве не шериф был?

— Балта… Бальтазар, да? Бальтазар Тайрон Баунд? — произнесла женщина, потягиваясь и поправляя волосы, — Нет, он никогда не был в Купели. Он не может сюда зайти. Он же призрак.

— Призрак? — я напрягся, — Так он же ничем, кроме цвета глаз и… кондиции тела не отличается от других?

— Отличается! — беззаботно махнула рукой моя проводница по раю, — Мне братья рассказывали. Шериф призрак, овладевший собственным трупом. Одержимость. Призракам нет хода сюда. Жаль! Говорят, он интересный…

Дальнейший осмотр пришлось отложить. Странная женщина, поняв, что со мной можно развлечься хоть разговором, начала трещать так, что сосредоточиться стало невозможно. Пришлось идти у нее на поводу… на пляж, где она тут же стала раздеваться, не высказывая ни малейшего стеснения. Я поперхнулся от такого зрелища.

— Купаться! — с веселым воплем побежало это в воду, — Давай за мной!

…а почему бы и нет?

Наплескался я вволю, за две жизни, проведенные вдали от океанических курортных пляжей. Не то, чтобы хоть когда-то о них мечтал, но почему бы и нет? Люди, погрязшие в быту, частенько жалеют о том, что никогда не сделали. Чаще и острее всего — перед тем, как отдать концы, если у них, конечно, есть роскошь ясного мышления в этот момент. Так что я самым здравомыслящим образом решил, что если вторая жизнь дает шанс, то надо им пользоваться. Правда, такой ход мыслей был не только у меня. Как только мы выползли на берег, меня натуральным образом почти изнасиловали. Страстно, смачно и два раза подряд.

И снова — не то, чтобы я был против, но…

— Что это было? — задумчиво спросил я густо-синее небо, чувствуя, как женские губы бурно дышат мне куда-то в подмышку.

— Не знаю, — был дан мне ответ прерывистым голосом, — Со мной такое впервые.

— Секс?

— Нееет! — Аркадия рассмеялась, пихнув меня в бок, — То, что мне кто-то нравится… так сильно. Ты другой, не похожий ни на кого. Близкий.

— Даже на Эскобара?

— Особенно на него.

В Эйзервилле был Магазин. В нем можно было тратить деньги Незервилля, лежащие на счету в мэрии, на что-нибудь, в чем нуждался житель Купели. Ценник товаров был нелогичным — всё, что можно было произвести на острове, стоило дорого. Мясо, фрукты, рыба или тростник стоили просто безумных денег. Зато изделия из стали и резины, да и вообще всё, требующее сложных технологических цепочек производства — копейки. В описании этой детали быта раскрылась еще одна особенность Эскобара — если бы не Магазин, то в городе бы его никто не видел.

— Он мало с кем общался, — рассказывала валяющаяся на песке Аркадия, — И его тоже мало кто искал. Тут же все могут общаться вне зависимости от того, где их тела в вашей реальности. Дружить, враждовать, праздновать, заниматься любовью. Вот и Мадре если и искал кого-нибудь, то только чтобы обсудить дела. Работу.

Работу. За нее платят деньги. Один пустующий дом. Один сделанный своими руками дом. Где деньги, Эскобар? На что ты копил 24 года? На пенсию? Бред. На уход из Хайкорта? Еще больший бред, здесь своя валюта. Да, есть возможность очень дорого продать золотые марки Незервилля знающим людям, но это же очень опасно и рискованно, так как все знающие живут здесь, поблизости. Выплативший Долг незнакомый кид — сокровище, чью ценность не измерить…

— Еще хочу! — на меня вновь напали с похотливыми намерениями. Я не на шутку обеспокоился, переживая за собственную состоятельность — третий раз за пару часов для кида было ерундой, а для моего старого тела подвигом! Однако, к своему удивлению, справился, позволив интенсивно скачущей на мне женщине в очередной раз добиться желаемого, а затем даже привести к этому меня. Заодно, по причине недостатка страсти и желания в уже порядком затраханном организме, уловил еще пару интересных деталей в поведении своей спутницы.

Надо же, я скоро так стану настоящим сыщиком.

— Никогда не набрасывалась так ни на кого, — поведала мне озадаченная женщина, приводя волосы в порядок и стряхивая песок, — Мне, бывало, предлагали…, и я соглашалась, было приятно… Но не так. Совсем не так.

— Хорошо, что я здесь не в настоящем теле, — горько ухмыльнулся я, пошлепав себя по выдающемуся пузу, — Иначе ты бы меня живьем съела.

— Ты там другой? — вопрос был лишен каких-либо подтекстов. Чистое женское любопытство, — Симпатичнее?

— Ага. Раз в сто.

А потом мы пошли в город. К сожалению, мой приход стал событием, привлекшим чрезвычайно много чрезвычайно бесполезного внимания. Каждый разумный, увидев меня, замирал на несколько секунд, а затем кидался с двумя срочными и жгущими его вопросами — «кто ты такой?» и «на смену кому ты пришел?». Приходилось вставать на месте, останавливая осмотр и подробно докладывать каждому, кто я есть. После этого, чаще всего, ко мне теряли всяческий интерес, уходя заниматься собственными делами. Конечно, через полчаса таких прогулок я обзавелся парой доброхотов, орущих «это новый кид!», но голова уже шла кругом.

Однако, я внезапно нарвался на историю от своей проводницы о том, куда пропадают желтоглазые и откуда появляются новые. Эта разумная раса, иначе и не назовешь, была… ошибкой. Неожиданностью. Случайным результатом некромантии.

Хайкорт, с первых дней своего основания, нуждался в рабочих и солдатах. Те, кто закладывал город, были беженцами и изгоями, пусть и владеющими силами, но оказавшимися буквально на краю света. Тогда Базилиус Энно, известный ученый и один из самых одиозных магов тех времен, взялся за создание голема плоти — оживленного магией трупа разумного существа, способного к выполнению приказов. Сработал закон симпатической магии, сложного и неточного искусства, в котором я знал лишь вершки, посему труп у господина Энно соизволил в рекордно-короткие сроки встать.

Дальше начались опыты, эксперименты, подъемы и провалы. Результатом их стала отработка процесса создания ожившего мертвеца, способного к выполнению нескольких команд. Совершенно недостаточно для универсального работника, но просто идеально, если нужно иметь множество не требующих пищи и сна солдат. А они тогда жителям будущего Хайкорта ой как требовались. Семья Энно засучила рукава, запуская конвейер переработки дохлых эльфов в живых мертвецов. И здесь случилось чудо — несколько трупов из очередной партии начали вполне себе живо ругаться, жаловаться и водить по сторонам засветившимися желтым цветом глазами. Дальнейшие проверки показали, что существа получились полностью разумными, прекрасно себя осознающими и неутомимыми.

Спустя пять лет после этого события тело поднимаемого ритуалом мертвеца неожиданно озарилось голубым сиянием, и из недвижной плоти вынырнул призрак. Спустя двенадцать с половиной лет, когда жители Хайкорта устали упокаивать постоянно сходящих с ума зомби и призраков, была доведена до ума идея Купели. С тех пор все зажили долго и счастливо, разве у кого-то из незервильцев едет крыша, из-за чего власти города его убивают. А на его место приходит новый желтоглазый из особняка Энно.

Учитывая, как редки стали такие случаи, интерес жителей Купели был более чем понятен.

— А призраки? — спросил я закончившую рассказ Аркадию.

— А что они?

— Ну у желтоглазых есть Купель, а как живут призраки?

— Растворяются в воздухе, когда сходят с ума, — равнодушно пожала плечами брюнетка.

— И что, им никто не помогает?

— Неа.

— А почему?

— Их очень мало.