В шаге от вечности

Все это выглядело слегка фальшиво, потому что на церемонии явно должен был присутствовать не только Максим, но и весь состав «Ягуара», но их не дождались. Впрочем, он не сомневался, что и они свою порцию славы и обожания получат. Причем от всех.

И все-таки он бы предпочел, если бы его участие и роль сохранили в тайне.

София отошла в сторону. Но пока она держала военспеца в объятьях и хлопала по плечу, Максим услышал где-то в самом черепе: «Я была права. Тебя пасли. Мы нашли в тебе и уничтожили маячок. Тогда в отеле, пока ты спал. Наноразмерный. Теперь могу честно сказать: Ортега подозревал тебя в двойной игре. Но я была за тебя и Сильвио тоже. Мы поверили. И не ошиблись. Но все равно допускали, что корпы угадают направление удара через тебя. Маяки могли быть и другие, отследить и подавить которые за пределами наших возможностей. Поэтому острие атаки было направлено на другое место».

— У меня нет претензий. Я вызвался добровольцем. Ребят жалко. Но они тоже знали, на что идут, — ответил он вслух. И ей, и остальным.

Отвлечение. Вот чем они были.

— Мы надеялись, что вы выживете, — продолжал Сильвио. — Вы ж самые лучшие. Но… по чесноку, дружище… кто-то должен был отвлечь их и запутать. И с этим справились на отлично.

Рихтер был благодарен ему за эту откровенность.

— Это война, и на ней убивают, — кивнул Максим, хотя самому было паршиво. Но он был не мастер речей тысячного уровня. А еще он увидел, как двое рядовых вынесли из салона тот самый черный мешок, — Если бы дело не было сделано, они погибли бы зря. А так они приблизили час, когда в Мексике перестанут стрелять.

Но пока даже в Мехико не перестали.

— Верно, верно, — улыбнулся Натанович и прокашлялся, прочищая горло. — Товарищ Браун… то есть Рихтер! Правительство Народного Согласия приняло решение о награждении вас медалью «За отвагу в борьбе за свободу человечества». Таковая еще не выпущена, но вы получите экземпляр за номером сорок один. Это большая честь. Медаль международная, хотя пока все награжденные — воевали именно за свободу Мексики. Там даже текст будет на семнадцати языках, включая латынь и эсперанто. А вот орден «Героям Новой Мексики» монетный двор уже наштамповал. Его вам выдадут на следующей неделе, третьей степени. Но у нас есть для вас новое важное дело, teniente. С завтрашнего дня вы принимаете командование первой ротой в составе отряда «Панчо Вилья».

Лейтенант? Негусто, хотя в латиноамериканской табели о рангах совсем немало. И уж точно немало для перебежчика. Догадался Рихтер и о том, что сам отряд вряд ли будет отсиживаться в тылу. И у Сильвио, который оставался его командиром — наверняка есть, что ему сказать. В общем, скучно не будет. Но он сюда приехал не для того, чтоб отсиживаться в окопах.

Военспец не сказал «рад служить революции». Но пафоса хватило и без него, так как дальше звучали слова о том, что никто не будет забыт, а после София со своим женихом удалились, а генерал, сославшись на больную ногу, ушел в медпункт.

К тому же чертовски болело плечо. Надо показаться коновалам. Вроде бы смарт-аптечка говорила, что перелома нет, но она могла ошибаться. Рихтер подумал о том, что ему нельзя быть выведенным из строя даже на неделю.

Но в медицинский пункт лагеря не пошел. У него были подозрения, и нужен был кто-то, кто не проболтается, если что.

Также он увидел перед глазами оповещение, что ему начислена единовременная выплата в размере пятнадцати тысяч восьмисот песо. Рядовые участники операции получили вдвое меньше. «Гробовые» погибшим составили такую же сумму, как его премия. Раненые получили по шесть тысяч.

Рихтер был бы рад пропустить эту бухгалтерию мимо ушей, но не имел права этого делать, как отвечающий за своих людей. Они хоть и получали паек и имели койку в казарме, но их семьи питались не святым духом. Мало кто из них был бездетный, как он. Хуже всего, конечно будет тем, кто в этот день кормильцев потерял.

Да и относительно своих «боевых» у Максима были планы, как ими распорядиться.

Командный центр в метрополитене Мехико уже полупустым, потому что всех переводили на поверхность. Здесь остались только лазареты и некоторая часть технических отделов разросшейся бюрократической системы, называвшейся Революционной Армией Мексики.

Технический отдел, или «хаб», узел, встретил его привычным хаосом. Здесь недавно тоже шел бой, едва ли не более важный: бой железа и софта против другого железа и софта. В большей степени, чем людей. Хотя элемент ferrum и почти не применялся в этих квантовых мегаустройствах и там не было программ в обычном смысле слова.

Говорили, что бригада хакеров"???" — "Знак вопроса" подключилась к делу, но Максим был уверен, что такие специалисты не могли вырасти на мусорной свалке. Они наверняка имели отношение… хотя бы раньше… к какой-то серьезной организации и системе.

Миновав три патруля и пройдя через пару пропускных пунктов, где его довольно придирчиво просветили, но обыскивать не стали, Максим прошел к Яну Виссеру, с трудом найдя его в лабиринте служебных помещений станции «Аудиторио». Тот сидел, развалившись во вращающемся кресле, которое довольно дико смотрелось в абсолютно пустой комнате. И смотрел в одну точку на стене.

Голландец визуально постарел после боя. Хоть он и не был под огнем, к нему стекались нити контроля, и он видел все, что происходило в даун-тауне и прилегающих к нему районах.

Когда он зашел, тот баловался с прибором для считывания генного кода. Сканер был немного перенастроен, поэтому видел все не так, как выгодно производителю. И там оказалось такое, что глаза иногда лезли на лоб. Впрочем, Максим, в отличие от бывшего дизайнера, генетически модифицированных организмов не боялся. Видел в них некоторый риск для аллергиков, но в целом полагал, что в жизни полно куда более опасных вещей, чем ГМО… которое, если отобрать его у алчных дельцов и отдать в руки народа, может решить многие проблемы и горы свернуть. И даже следующая ступенька по лестнице преобразований природы, ГПО — генетически-перекодированные организмы, построенные уже на основе несуществующих в природе элементов, вроде новых аминокислот — могут послужить человечеству… если подойти к ним вдумчиво.

Наконец, Ян заметил посетителя. Оказалось, что он не спал, не был в ступоре и не медитировал, а работал. Работал, не шевеля ни пальцем. Просто всю информацию не считал нужным проецировать куда-то кроме своей сетчатки.

Максим пожал ему руку, вялую и полуживую.

— Подсказки в бою. Они мне трижды жизнь спасли. Спасибо тебе, дружище.

— Э… Макс… чувак. Ты мне прям камень с души снял. Мне чужой славы не надо, бро. Мы, конечно, сделали много… но до вас не смогли докричаться. И генерал сам сказал отключить систему, как только будет обнаружена попытка перехвата. А она была и чуть успехом не увенчалась. Мы недавно врубили все снова.

— Тогда откуда подсказки? Нас вели по этажам.

— Наверно кто-то из местных, столичных системщиков постарался. По обходному каналу. У нас же дикий бардак и многоначалие. Я узнаю, кому ты можешь купить ящик.

— Ящик чего?

— Диетической колы с гуараной, молочных коктейлей со вкусом карамели или подобной дряни. Текилу или крепкое пиво они не пьют, прикинь! Главное, чтоб ваш благодетель был жив… потому что многие на командных пунктах погибли. От спутников. Командир… тут одна мысль не давала мне покоя, — Ян, похоже, в честь победы даже изменил своему принципу ЗОЖ и выпил немного, самую малость, — Ты заметил? Все эти дни Корпы использовали в бою разную технику. Меняли сочетания и количества. Перетасовывали. Как будто победа для них не главное. Как будто важнее для них другое.

— Ты хочешь сказать, что для них это был долбанный испытательный полигон? — брови Рихтера взлетели вверх.

— Не знаю. Любая война — это испытательный полигон. Особенно когда воюешь не на своей земле и не своими руками, а за твоей спиной нет семьи. Это просто моя догадка, я могу ошибаться. Я думаю, они пытались затянуть время. Но я бы не стал расслабляться на месте наших вождей.

— Они и не расслабляются. На то они и вожди.

— О да! Мы обследовали цеха в Пирамиде. Там такое… Мать моя… Сборка роботов была поставлена на поток, и мы близки к тому, чтобы задействовать эти мощности… эти и еще в пятидесяти трех технопарках. Я думаю, в этом поможет взлом шифров с помощью нейросети. Пока распознано только семь процентов. Но большая часть данных оказалась своего рода темной материей. Мы и примерно не знаем, что там такое. Держу пари, что-нибудь ценное. Меня придали в помощь парням из Мехико… ну и девчонкам тоже. Наша старшая системщица Луиза Арройо дрючит меня так, что минуты покоя нет. Хорошо, что у нас много помощником. Мы уже распределили данные и подберем ключи. Либо найдем того, кто знает, — сказал Виссер и отхлебнул еще из банки. Нет, не пиво. Безалкогольный имбирный эль. А «опьянение» было просто усталостью.

Еще он поведал о том, что накануне падения в Тлачи техники и охрана начали уничтожение носителей данных — огнем, химическими веществами, взрывчаткой. Но кто-то помешал этому процессу. Агент или перебежчик, или и то, и другое? Рихтера в такие вопросы не посвящали. Если бы корпы успели — это бы надолго заблокировало все производственные цепочки в мегафабриках. И это было бы поражением. Но «бог миловал», — сказал один из техников.

Еще голландец рассказал, не гарантируя точность, как слух, что на самом деле попасть в Башню им помог агент, который имперсонировал кого-то из персонала службы безопасности и для этого перенес пять операций на лице. Либо это была дезинформация для деморализации врага и введения его в заблуждение: когда-то ты подозреваешь в каждому, что он скрытый ребел, это негативно сказывается на доверии и совместной работе.

К слову, некоторые в их отряде «Панчо Вилья», например, Зоран и Гаврила, сначала не верили, будто Луиза — женщина.

«Да ну. Это псевдоним. Ну не может баба быть начальницей команды хакеров. — говорил русский. — Только в кино или вирке».

Потом, когда он ее увидел, ему пришлось взять свои слова назад, но сибиряк все равно нашел для себя отговорку — мол, она «всего лишь» администратор, а не технарь, и всю грязную работу, мол, делают все равно мужики.

— А еще… только я тебе этого не говорил… — продолжал голландец, — мы уже получили доступ к орбитальной катапульте в окрестностях столицы, а значит, можно будет запускать спутники на орбиту без всяких ракет. И раз уж нам нужно оружие сдерживания, они собираются запускать с помощью нее…

— Halt! Verboten! — сказал Рихтер и секунду наслаждался произведенным эффектом. Голландец подпрыгнул и хорошо еще, что руки вверх не поднял. — Мне этого знать не положено, вот и не говори. Болтун находка для шпиона. Даже у стен есть уши.

— Понятно, герр офицер, — уже отошел от испуга Ян. — Спасибо, что меня уел, Макс. Буду держать язык за зубами.

— Самое главное, что уже все знают: когда коды будут получены — технопарки можно будет задействовать для производства современного оружия. Спутники больше никогда не смогут нас поразить, и роботы у нас будут свои. Сколько захотим.

Но Рихтер надеялся, что уровень секретности будет повышен. Потому что кроме спутников можно найти много способов вывести объекты из строя.