Призыв ведьмы

Глава 25

Рэтар был зол. Он устал и вымотался. О ранение Роара узнал случайно и его невероятно злило то, что, судя по всему, никто не собирался об этом сообщать.

Феран вернулся, состояние Роара было хорошим и его жизни ничего не угрожало, но уже то, что тан мог погибнуть из-за какой-то стычки с шальными, приводило Рэтара в едва сдерживаемый гнев. И спасло всех вокруг только то, что Роар был в сознании и цел.

Но теперь, когда тан вывалился из портала с открывшейся раной, теряя сознание, да ещё и с навязчивой идеей, что Рэтару нужно к Зеуру, ферана снова стала заполнять ярость.

И уже без просьб было понятно, что надо к магу, раз Роара опять надо приводить в порядок.

Рэтар порталы ненавидел. С детства. Всегда чувствовал себя в них мерзко. Они нервировали и раздражали. Сейчас, выйдя из портала в доме Зеура, феран недовольно передёрнул плечами.

— Зеур? — позвал он, проходя в беспорядочно заставленную всем чем только можно комнату.

Рэтар проморгался, привыкая к полумраку, что властвовал в жилище Зеура. В нос ударил мерзкий запах сырости, гари и разложившейся плоти. Но в домах магов всегда пахло отвратительно — колдовские изыскания дело такое, дурно выглядящее и пахнущее.

Феран огляделся и на столе увидел тело.

— Опять мёртвые, Зеур? — проворчал себе под нос Рэтар и сделал шаг к столу.

Трупы его уже давно не трогали и не задевали. Каких он только не видел за свою жизнь: мужчины, женщины, старики, дети… Иногда бывало, дёрнется что-то, но в остальном — смерть была для ферана Изарии обыденной и привычной.

— О, всё-таки прислал тебя? Надеюсь не помер там, как из портала вышел? — усмехнулся маг, спускаясь с верхнего яруса своего жилища. — Но тебе скажу тоже самое, что и ему. Нельзя её вернуть. Дайте ей умереть. Жаль, конечно, понимаю. Вторую такую наверное и не найти, но что ж делать…

Рэтар нахмурился и опустил глаза на стол.

Окаменел.

На столе лежала Хэла. Хэла… Грязная, мокрая, даже просто стоя рядом, он ощущал исходящие от неё сырость и холод.

Взгляд пробежал по её телу. Сознание спуталось, разум не верил — нет, это не может быть Хэла, не может. Как? Он зацепился взглядом за рану во весь бок, грязную, мерзкую, с кишащими в ней паразитами, рваным мясом и костями наружу. А потом — платье… изорванный подол…

“Ничего, на мой век и этого хватит”, — её голос всплыл в голове и выдержки хватило, чтобы не взвыть в голос.

“Хэла… Хэла… — внутри скрутило злой болью. — Да чтоб тебе, ведьма, не смей умирать. Не смей оставлять меня. Я же так хотел вернуться к тебе…”

— … я сам найду вам чёрную, — а маг продолжал, как ни в чём ни бывало. — Если хочешь, можешь потом со мной расплатиться, ну или, я всё равно тебе должен. Призову в счёт своего долга. Рэтар?

Никак не получалось оторваться от этого приводящего в панику вида. Она была на себя не похожа. Бледная, ледяная, грязная… хотелось… чего ему хотелось?

Перед глазами, которые предательски застилали слёзы, стоял её образ. Тот в поле. Мягкие черты лица, тёплая улыбка, приводящие в безумие глаза.

Рэтар забыл, что умеет плакать. Но он никогда больше не увидит этого взгляда? Он большего никогда не был достоин.

— Достопочтенный феран Изарии? — позвал его Зеур. — Ты меня сейчас своим гневом убьёшь. Я понимаю, что хороша была ведьма, но всё умирает. И она вот умирает. Бывает. Забери её, если очень хочешь, но… а давай, ты мне её оставишь и это будет плата за призыв новой? Отличное же предложение.

— Ты сказал она мертва, — глухо проговорил Рэтар с трудов вытаскивая из себя слова.

— Нет, я не говорил, — мотнул головой маг. — Пока жива, огонёк ещё горит…

— Тогда лечи, — приказал феран.

— Всесила, Рэтар, — возмущённо воскликнул маг, опуская ладони на стол. — Огонь горит. Могу починить тело, но душа ушла за грань. Всё. Понимаешь? Оттуда почти нельзя никого вернуть.

— Ты мне должен, Зеур. И это приказ. Я хочу, чтобы ты её излечил. Нужна моя сила? Бери, — Рэтар выставил вперед руку, — но вылечи её.

— Пффф, — гневно фыркнул маг, ругаясь про себя. — Вы Гораны все не в себе, безумные. Зачем мне тратить силы на лечение той, которая умрёт всё равно? Твоя жизненная сила? Ты просто растягиваешь её страдания. Неужели не ясно? Лечить надо было два дня назад, или когда её ранили? А теперь это просто…

И он рыкнул, понимая, что не может ничего поделать с приказом ферана, отошёл, но быстро вернулся с мотком небесной нити. Потом намотал её на ладонь Рэтара, другой конец намотал на ладонь Хэлы:

— Прям брачная обвязь была бы, нет? — Зеур был зол, но феран Изарии на это внимания не обращал. — Если бы не моё скромное вмешательство.

Маг взял нить, связывающую ферана и ведьму, посередине и намотал себе на ладонь.

— Если станет плохо, скажи, — буркнул он и закрыл глаза.

— Не станет, — глухо отозвался Рэтар.

Самым главным достоинством достопочтенного Рэтара Горана всегда было хладнокровие. Это в нём ценили окружающие, это помогло ему достичь того, что имел. Он всегда мог усмирять свой гнев, давить свою ярость, держать себя в руках несмотря ни на что.

Война и смерть были с ним с самого детства, которого, впрочем, наверное у него и не было. Военные обозы, бой за боем, война за войной, потери за потерями…

Он научил себя не чувствовать, не сходить с ума, укрощать внутреннего зверя. Хотя бывало иногда, очень редко, когда давал себе возможность терять контроль, когда безумный гнев разливался ядом в крови и убивал в нём человека, делая чудовищем.

И вот сейчас он чувствовал, как теряет себя, как кровь перестаёт быть холодной, вскипает, отпуская наружу его звериную ярость. Каждое слово давалось ему с трудом, мысли стали вязкими и топили, не давая вздохнуть.

Хэла умирает…

И тени прошлого потянули в Рэтару свои липкие пальцы, начали обнимать и утягивать за собой во тьму. А голос разума стал едва различимым, захлёбываясь в этой вязкой тьме.

Он взял руку ведьмы в свою.

И почему Рэтар раньше не замечал, что она у неё такая маленькая? Почему он дождался пока эта рука станет мертвенно ледяной? Как ему отчаянно хотелось, чтобы она провела ею по его щеке.

И он не понимал, всё равно не понимал, чем была для него эта женщина? Что в ней его так задевало, что было тем, без чего он чувствовал пустоту и становился словно обречённым на смерть, что толкало его в бездну? Это было простой прихотью? Просто желанием обладать или всё же чем-то большим?

Рэтар хотел Хэлу. Он это знал — до помутнения хотел сделать её своей, но ему были нужны её улыбка, тепло, взгляд, запах…голос… всё то, от чего сейчас ничего не осталось.

И никто в здравом уме не стал бы тратить долг мага на то, чтобы вылечить почти мёртвое, но Рэтар и не был в здравом уме — сейчас он был однозначно безумен. И он останется таким… без неё…

Он держался за её руку и едва сдерживал свой гнев, он стиснул себя как никогда раньше, словно вышел из себя и закрыл за собой дверь, чтобы там, где-то за пределами того, что сейчас происходило, выть словно раненый.

Хэла ведь не может умереть…

Только откуда взялась в нём эта уверенность? Как он мог так ошибиться?

Темень ушла и небо осветили лучи Изар. Зеур едва стоял на ногах, впрочем, как и Рэтар, — маг тащил из своего ферана силу, зло и совершенно бесконтрольно. Маг тоже был в ярости. И сейчас мстил за власть над ним, за то, что не мог сопротивляться приказу, за то, что вообще нужно было выполнять эту по сути бессмысленную работу.

Платье Хэлы всё ещё было влажным, но вода за это время стекла на пол, волосы почти высохли, дыхание, едва заметное, стало ровным, рана затянулась и на светлой гладкой коже остались яркие уродливые рубцы.

— Всё, — едва слышно прохрипел маг, пошатнулся и отпустил нить. — Прости, но больше нет смысла. Она целая и это самая большая и самая бесполезная трата моей магии за всю мою жизнь. Да и твоих жизненных сил тоже, поверь мне.

Феран лишь бессмысленно кивнул и поднял Хэлу на руки.

— Рэтар, послушай, — Зеур схватил его за руку. — Не жди многого, она ушла за грань, понимаешь? Вероятность, что она вернётся, ничтожна мала, слышишь? Она здесь пока твоя сила держит её жизнь нитью. Не жди слишком долго. Мирту, дай ей мирту. Если не вернётся — рви нить и отпусти её.

Феран снова кивнул, но наверное со стороны могло показаться, что он вообще не слушал того, что ему только что сказали. Маг недовольно цыкнул.

— И молитесь, — проговорил он в спину Рэтару, — чтобы моя сила не потребовалась для реальной помощи, потому что после такого я несколько мирт никому ничего не смогу сделать. Ищите другого мага!

Портал зашуршал, а в голове всплыло воспоминание, как Рэтар прошёл с ней портал в первый раз — его руки на её талии, её руки на его груди, её озорной взгляд.

“Боги, Хэла, я прошу тебя, просто ещё раз посмотри на меня”, — взмолился он про себя.

Привратник поднял голову и в ужасе уставился на своего ферана. Рэтар молча вышел в коридор.

— Достопочтенный феран, ты пропал… — Брок кивнул в приветствии, по привычке, потому что увидев ношу мужчины побледнел. — Хэла? Она… она…

Рэтар молча пошёл к двери ведущей в его спальню.

— Отец, — обреченно позвал его юноша, и Рэтар знал, что ведьма парнишке не безразлична.

— Пока жива, — отозвался он глухо и толкнув дверь ногой зашёл внутрь. — Если кто придёт без зова — убью.

Оказавшись наконец-то наедине с Хэлой, он положил её на кровать и в бессилии опустился на пол, и, прислонившись к стене, заплакал.

Сколько он вообще не плакал? Когда это было последний раз? Когда умерла Элара? Сколько тиров прошло с тех пор? И почему ему вообще сейчас так отчаянно больно?

Не уберёг, не досмотрел, потерял, потерял… боги, потерял…

Руки предательски тряслись, внутри разливалась мгла, готовая поглотить его и всё живое вокруг, над ним нависли призраки, его душило горе. Настоящее горе, такое которое испытываешь, когда теряешь того, кто по-настоящему дорог, а Хэла была дорога, чтоб всему истлеть, была дорога!

Он до побелевших костяшек сжимал в кулак руку с намотанной на неё небесной нитью.

Рэтар не заслужил, просто не заслужил… кто-то там в другом мире заслужил прожить с ней жизнь, а он всё разрушил, выдернул её, забрал себе силой, разве он имел на это право? А какое право он имеет на её жизнь? На её шёпот, на её взгляд, на дурман, которым она его сводит с ума, на тепло рук, тела… на её душу?

Он просто в очередной раз сотворил зло, потому что — а на что он вообще способен в этой жизни? Он… слуга смерти, проведший в войнах всю свою жизнь?

Рэтар не знал сколько, он так просидел, сжимая в кулак руку, в которой была нить, смотрел на руку Хэлы с так же намотанной нитью и словно держался за эту связь между ними, отчаянно и с такой невообразимой надеждой. Пустой, бесплотной, но всё равно каким-то образом парящей над его несчастным и разбитым горем духом.

— Рэтар? — Роар вошёл и тихо притворил дверь.

— Я сказал, что убью любого, кто придёт без зова, — прохрипел ему феран.

— Убивай, — согласился митар и хромая подошёл к нему, уставился на Хэлу. — Она не пришла в себя?

— Может и не придёт. Её жизнь держит нить, — Рэтар говорил тихо, хриплым шёпотом, словно боясь произнести эти страшные слова громче, будто от шёпота они потеряют силу и смысл. — Оборвать нить и она уйдёт.