Броня Презрения

III

Фляга была пуста. Это была его собственная фляга. Он отпустил ее, и она упала ему на грудь.

Свет померк. Небо было черным, похожим на нефть. Закрытое небом, едва видимое солнце светилось, как грязная лампа. Его губы были сухими и потрескались, а его глотка была сухой, как тряпка.

Он задумался, как долго он был мертв, а затем осознал, что он только уснул. Он почти не спал с самой высадки, по крайней мере, хорошо. Просто остановившись на мгновение на отдых, и это накрыло и покорило его, как вторжение десантного корабля. Он не мог сопротивляться.

Он вытер свой сухой рот, но тыльная сторона руки была такой же шершавой, как наждачная бумага.

Его губы кровоточили. Он втянул горячую кровь. Он огляделся в темноте в поисках Каффрана, но здесь не было Каффрана, и здесь никогда не было никакого Каффрана. Галлюцинации от усталости перетекли в сон.

Он был один. Даже присутствие Бога-Императора исчезло. Что-то тянуло его за ногу.

Это не были галлюцинации.

Собаки были большими тварями. Тощие темные фигуры в окружающей ночи, они сомкнули свои челюсти на его правом ботинке и тянули. Они были падальщиками руин.

— Отвали. Отстань, — сказал он.

Они неодобрительно посмотрели на него и завыли.

— Отвали! — резко бросил он, потянувшись за винтовкой.

— Это ищешь? — спросила третья собака. Она сидела рядом с ним, винтовка лежала у нее под лапами.

— Отдай мне мое оружие, — сказал он.

Собаки засмеялись. Они перевернули его и начали обыскивать карманы.

Он чувствовал руки на себе. Он лежал лицом в пепле.

— Ничего. Всего лишь немного еды, — сказал голос.

— Его фляга пуста, — ответил кто-то.

Далин захрипел и перевернулся.

— Дерьмо! Он жив!

Далин открыл глаза. Три, покрытых грязью, Крассианца согнулись над ним. Они раздевали его. Ночь наступила, когда он был без сознания. Черное небо было снабжено ободом из оранжевых пожаров вдоль горизонта.

— Что вы делаете? — пробормотал Далин, но слова вылетели, как еще один хрип.

— Он жив, черт возьми! — сказал один из Крассианцев, и толкнул Далина.

— Тогда убей его, ради Трона, — сказал другой.

Далин увидел, как первый Крассианец потянулся за длинным штыком и взял его.

— Имперская Гвардия! — в тревоге закричал Далин.

— Ага, ага, — сказал Крассианец. — Добро пожаловать на чертову войну. — Штык полетел вниз к нему, и Далин откатился. Лезвие почти прошло мимо него. Он почувствовал скольжение, обжигающую боль, когда лезвие вошло в мясо его правого бедра.

— Ублюдок! — крикнул он.

— Держите это мелкое дерьмо! — воскликнул Крассианец с ножом.

Далин пинком выбил ноги человека из-под него, и Крассианец, ругаясь, упал. Правый ботинок Далина, наполовину снятый, отлетел в сторону от этого. Остальные двое Крассианцев прыгнули на него.

— Что вы делаете? Что вы со мной делаете? — вопил Далин. Они стали бить его. Он чувствовал, как их кулаки колотят по его ребрам. Он перекатился так, как Кафф научил его, когда они практиковались в рукопашном бое на жилых палубах. Он отбился от одного, и всадил кулак в лицо второго. Крассианец отпрянул назад, кровь и слизь струились из его разбитого носа. Он громко выругался.

Далин вскочил. Крассианец с ножом шел к нему. Далин нырнул в одну сторону, поймал запястье человека, и сломал его. Схватившись за штык, он провел его по горлу человека одним взмахом. Артериальная кровь захлестала и покрыла одного из остальных в таком количестве, что человек начал выть и блевать от отвращения.

Далин уронил дрожащий труп и вонзил штык между лопаток задыхающегося блевуна. Пронзенный, человек упал на лицо.

— Ах ты маленький ублюдок, — прогундосил человек со сломанным носом. Он снова был на ногах, и целился из своего лазгана в Далина с трясущимися руками.

Лазерный заряд попал ему прямо в спину с такой силой, что бросил его тело на Далина.

Их головы с треском стукнулись, и они оба упали.

Ошеломленный, не способный двигаться, Далин смотрел, как огневая команда Сынов Сека приближается из сумрака, чтобы осмотреть тела.

Одетые в охряное фигуры двигались медленно, останавливаясь и по очереди проверяя тела.

Один из них взялся за плечо Далина и перевернул его. Далин мог чувствовать таинственные парфюмы и масла, которыми Сын смазал свое тело.

— А’вас шет вой шенж, — сказал Сын.