Мир за мир

— Выкиньте, а? Где-нибудь на Северном полюсе!

* * *

Он долго не решался открыть дверь. Слишком много и слишком неправдоподобно навалилось за эти полтора дня! Как теперь с женой объясняться? Первое, что она спросит — где Даша? И что ему отвечать? «Девочка у фей, и она сама немножко фея»? Светлана резонно заметит, что таких фей у них в супермаркете — на пятачок пучок, и потребует сказать правду. Так что же делать, если это и есть правда?

А, будь что будет! Виталий Андреевич решительно повернул в замке ключ и вошёл. Светлана мгновенно высунулась из кухни:

— Что с Дашей?

— Звонила. Сказала, что вернётся ровно в восемь.

— Выдрессировал! Вот только насчёт ночёвок не дома не надрессировал! — язвительно отозвалась жена. Она была не в восторге от строгостей мужа, но уступала ему в вопросах воспитания. — А это что у тебя? Ты в Милане, что ли, Дашу искал?

— В каком Милане?

— Пакет откуда? Это же известный фирменный магазин.

«Натка, зараза!» — сердито выругался про себя Кресов. — «Откуда мне было знать, что она и в Милан может попасть так же легко, как к себе домой?»

— П-пакет для тебя. От Ледяной Девы, — он не стал упоминать малоизвестную Лесную Сестру, а назвал имя, известное не только милиционерам, но и их жёнам. «Прости, Наталь, приврал немного».

— С каких пор ты стал так спокойно её поминать? — Светлана в Ледяную Деву особо не верила и к страхам мужа и его коллег относилась с иронией.

— Света! Я с ней говорил, как с тобой сейчас! Буквально несколько минут назад.

— И как? Память она тебе не стёрла?

— Тебя, как видишь, помню! — общение с ироничным Стражем Вихрей всё же сказывалось — раньше прапорщик Кресов не ответил бы в таком стиле.

Он сделал шаг вперёд и обнял жену:

— Прости, Света…

— За что?

— За то, что я так и не мог перестать бояться Игоря. На всех кричал, Дашу упустил, — он знал, что Светлана Игоря просто ненавидела.

— Неужели с ним разобрались? — вспыхнула радостью жена. — Следовало ожидать. Его, по-моему, все терпеть не могли.

— Я разобрался, — выдохнул Кресов.

Светлана не стала причитать и заламывать руки. Она спокойно спросила:

— Ствол-то сбросил? Алиби есть?

— Всё в порядке. Только форму постирать надо срочно, ствол в кармане лежал.

— Так раздевайся, что стоишь? По спичке![6]

«Ох, какая же у меня боевая подруга!» — подумал Виталий Андреевич, влезая в джинсы и рубашку. — «А я не ценил. Ни её, ни Дашу. Неужели только после потерь начинаешь ценить хороших людей? Дашу-то я пока потерял, она не вернулась…»

— Так где всё-таки Даша? — спросила жена.

— У фей. Ледяная Дева и ещё одна.

— Всё равно не поверю! Разве только своими глазами увижу этих фей.

— Так увидишь! Они сегодня придут в гости. И… и Андрей.

— Ты помирился с Андреем?! Нет, после этого даже феи в гостях — уже не так невероятно.

— Да! И они с Ледяной Девой будут в половине восьмого.

— Они что, знакомы?!

— Нет, просто подойдут одновременно. Да, пакет-то посмотри! Лесная Сестра очень просила нарядиться.

— Лесная Сестра? Что ж ты сразу не сказал? Это вы у себя на Ледяной Деве зациклились, а простые люди больше про Лесную Сестру слышали. Даша у неё? Да?

— Да, — Кресов так и не смог заставить себя сказать жене, что не просто «у неё», а «её ученица».

— Тогда я спокойна, — улыбнулась Светлана. — Это очень добрая фея.

* * *

— Pro domo sua! — провозгласила Лесная Сестра.

— Pro domo sua! — повторила Даша, принимая кольцо ученицы. Кольцо с тем самым демантоидом из её сна.

Земля словно распахнулась перед ней. Бешено крутились перед глазами леса и степи. Раскрывали свои недра древние горы. Величественно проплывали бескрайние пустыни. И города, города… И в них — люди, люди, которым иногда так не хватает улыбки феи!

Девушке показалось даже, что она видит довольно усмехающегося в бороду гнома-ювелира. Нет, всё-таки показалось. На этот раз — показалось. Но ещё увидятся!

— Дашуль… Земля приняла тебя?

— Да! — она была уверена в этом, как ни в чём ином.

— Тогда подойди к зеркалу. Пусть новая фея улыбнётся тебе первой!

Даша даже не сразу узнала фею, подарившую ей свою первую улыбку. Изумрудно-зелёное муаровое платье, аккуратно уложенные тёмные волосы, искристые зелёные камешки в ушах… Но главное — не было того выражения закомплексованности, с которым смотрело на неё зеркало ещё вчера. Только приветливость и уверенность.

Потом в зеркале появилась ещё одна фея — с золотистыми волосами, вся в самоцветах. Она тоже улыбнулась… и заплакала, обняв девушку:

— Ученица! Моя первая ученица!..

* * *

Звонок прозвучал ровно в половине восьмого. «А Ледяная Дева пунктуальна, однако!» — усмехнулся про себя Виталий Андреевич. — «Женщина, да, но вот бабства в ней нет».

За дверью стоял смущённый Андрей. Вернувшийся друг, с которым они не знались больше десяти лет! Но открывшая дверь Светлана ошарашенно смотрела не на Андрея, а на женщину, которую тот, как галантный кавалер, пропустил вперёд.

Глаза цвета морской волны.

Тёмно-голубое платье с пеной кипенно-белых кружев по вороту.

Диадема, сверкающая всеми оттенками воды и льда.

Ледяная Дева.

* * *

— Теперь я верю, — медленно произнесла Светлана. — И знаешь, почему? Глаза. Слишком печальные для обычной женщины.

— Знаешь, ты первая это заметила, — чуть погодя ответила Алина. — Что только не говорят про Ледяную Деву! Как её боятся! Но никому нет дела до её печали…

Светлана молча смотрела на сидящую напротив фею. А потом, повинуясь неожиданному порыву, погладила её по руке:

— Алина… Линочка…

Ледяная Дева встрепенулась и тряхнула головой, словно сбрасывая наваждение:

— Вот «Линочкой» меня тоже никто не называл. Даже в детстве, потому что тогда меня звали не так, — она загадочно улыбнулась. — Ладно, давай к делу. Сейчас сюда забросят упаковку для Даши, не в платье же ей завтра в универ!

— Господи, всё небось из того же магазина? — Светлана показала на свой нарядный костюм цвета светлой терракоты. — Ты представляешь, какие это деньги? Мы не олигархи, чтобы дочку так одевать каждый день. Что про неё подумают? Была растрёпанная девчонка в шмотках «с раскладушки», а теперь в брендах ходит — откуда деньги?

— Не волнуйся, Света! Никакой кричащей безвкусицы.

— Это как раз хуже всего! У Даши на факультете есть и девочки из зажиточных семей, они сразу распознают бренды — женщины такие вещи подмечают. Зажиточных, а не богатых! Им самим такое не по карману каждый день носить, а тут вчерашний гадкий утёнок, да если ещё и с хорошим вкусом? Да её просто затравят от зависти!

— Ученицу Лесной Сестры? Затравят???

— Как ученицу?.. Виталий! Ты же сказал, что Дашу просто «приоденут в красивое платье»! А про это ты ничего не говорил!

В это время раздался звонок, и Ледяная Дева метнулась открывать. Так и есть — Страж Вихрей, нагруженный пакетами. Он передал пакеты, озорно подмигнул и исчез.

— Ты представляешь, что такое Лесная Сестра? — с жаром продолжала Светлана. — Да, фея добрая, но на ней же золота с бриллиантами чуть ли не килограмм! Это что, у Даши тоже Алмазный фонд будет? В обычной квартире? Зачем нам такие хлопоты?

Кресов попытался было возразить, что никаких бриллиантов килограммами Лесная Сестра не носит — только серьги и два кольца, и не с бриллиантами. Но Светлана уже завелась:

— Главное, что Дашенька, получается, теперь ведьма какая-то! — и она заплакала, спрятав лицо на груди подошедшей Алины.

— Света… Не ведьма, а фея. Ты же сама говоришь, что Лесная Сестра — добрая фея. И Даша добрая, — Ледяная Дева погладила Светлану по голове.

Та неожиданно резко выпрямилась:

— Да. Она — добрая. Зла людям делать не будет — хоть фея, хоть не фея. Лишь бы ей зла не сделали!

— А вот об этом мы позаботимся, — зловеще протянула Алина. — Ледяную Деву не зря боятся! Да и Огонь с Воздухом всегда с нами…

— Мама!

В прихожей стояли Лесная Сестра и Даша. Нет — Лесные Сёстры!

Одна — как цветущая майская яблоня.

Другая — как лесная ель на розовом январском закате.

* * *

— Мама! — бросилась обниматься Даша.

Но Светлана на мгновение замешкалась. Эта красавица — её Даша? Та всегда была хмурым гадким утёнком, а у этой девушки — и уверенность в себе, и неподдельная приветливость, и она даже чуть выше ростом…

— Мама!

Что за наваждение? Даша, конечно же. Её голос. Её руки. Её лицо, наконец — только выражение стало совсем другим. А что до роста — стыдно женщине не помнить, что к такому платью полагаются туфли на каблуках! Ох! Голова…

Даша сообразила — у мамы опять мигрень. Как не вовремя! Но камень в её кольце как будто подтолкнул руку вверх, и девушка, доверившись магическому самоцвету, приложила руки к вискам Светланы и поняла — маме больше не больно. «Я могу снимать боль! Ещё один дар!»

— Дай хоть на тебя посмотреть, феечка ты моя! — мягко улыбнулась мама. — Даже серёжки? Ох, как же резко ты решила стать женщиной!

— Папа… — уткнулась Даша в грудь Виталия Андреевича. — Дядя Андрей! — помахала она рукой. — Я знала, что ты придёшь! А это…

— Наталия, — представилась Лесная Сестра. — Да просто Ната.

— Давайте уж за столом поговорим, — пригласил всех Кресов.

Разговор, однако, не заладился. Мужчины никак не могли преодолеть десятилетнюю пропасть, чтобы стать прежними Виталием и Андреем. Светлана не отрывала тревожного взгляда от Даши — что же теперь будет с её дочкой? Иногда, впрочем, она бросала взгляд на диадему и ожерелье Наты и ошарашенно трясла головой. Даша чувствовала всю эту напряжённость, но не знала, как её разрядить. Лесная Сестра тоже не решалась начать разговор, зная, что родители Даши её недолюбливают. Положение могла спасти только Ледяная Дева — и она, решительно встав, сняла со стены гитару Светланы.

«Как же у меня из головы вылетело?» — подумала Ната. — «Алина прекрасно играет на гитаре, и голос у неё великолепный. Хорошо, что здесь не Артур! С него бы сталось и «Плясовую палачей» Галича исполнить сейчас — всегда шуточки на грани. А Алина, надеюсь, сообразит».

Кто сказал, что надо бросить

Песни на войне?

После боя сердце просит

Музыки вдвойне!.. [7]

Неожиданно! Уж никак не от молодой женщины было ожидать такой песни! Но, похоже, Ледяная Дева нашла верную струну — Кресов встрепенулся, улыбнулся всем собравшимся («Папа улыбается! Он же всегда был суровый!» — расцвела Даша) и разлил по фужерам вино.

…Кто сказал, что сердце губит

Свой огонь в бою?

Воин всех вернее любит

Милую свою!..

Низкий стелющийся голос Алины продолжал возрождать пошатнувшийся мир семьи новой феи — Светлана, оторвав озабоченный взгляд от Даши, улыбнулась Виталию Андреевичу и обняла его. Это её мужчина! Мужчина, совершивший сегодня поступок благородного воина, а не мента. Она гордится им!

…Кто придумал, что грубеют

На войне сердца?

Только здесь хранить умеют

Дружбу до конца!..

Кресов, продолжая обнимать Светлану, повернулся к Андрею: