Мир за мир

Глава 7. Страх и надежда

Тёмное прошлое, январь — март 2003

Есть слова — словно раны, слова — словно суд,

С ними в плен не сдаются и в плен не берут.

Словом можно убить, словом можно спасти,

Словом можно полки за собой повести.

В. Шефнер

— Так вы не просто феи, а Стихиали? — потрясённо выдохнула Аня. — А мы?

— А вы трое, наверное, станете «просто феями», — подумав, ответила Ледяная Дева. — Может быть, вам будет доступно не всё могущество Стихий, но и обычные феи могут немало. Если, конечно, к феям применимо слово «обычные».

— А орден у нас будет? Хочу на драконе полетать!

— Насчёт ордена, я так понимаю, теперь всё зависит от меня, — прикинула Даша. — Я должна не только сама стать феей Земли, но и найти ученицу, правильно?

— Получается, так, — подтвердила Лесная Сестра.

— А дальше что было? — нетерпеливо спросила Лариса.

— Дальше? — Ледяная Дева задумалась. — Я просто не уверена, что такое стоит рассказывать Ане, ну вы понимаете…

— А почему нет? — возразил Страж Вихрей. — Она тоже держала в руках человеческую трагедию.

— Нууу… — насупилась Аня. — Почему Даше и Ларе можно, а мне нет?

— «Всё мне позволительно, но не всё полезно» [1] , — процитировала Лесная Сестра. — Анка, я вот тоже не уверена, что тебе стоит слушать такие вещи.

— И тем не менее! — вмешался Страж Драконов. — Феям Земли приходится и воинов спасать, а про войну, получается, слушать нельзя?

— Пусть тоже слушает! — поддержала Даша. — Меня вот ограждали от всего такого, и чем кончилось?

— Знаешь, ты права, — согласилась Ледяная Дева. — Это уже наша история, и её надо знать. А история — наука хоть и гуманитарная, но, мягко говоря, негуманная.

* * *

— Ну что, подведём промежуточные итоги? — начал Страж Драконов, когда они, все четверо, уселись отмечать новоселье на уютной кухне купленной Натой квартиры.

— «Итоги» — громко сказано, — засмеялась Ледяная Дева. — «Проведём инвентаризацию», так будет правильнее. Итак, есть общая база в Москве, но постоянная регистрация только у Наты. Оно бы и ладно, но машины нам придётся регистрировать в других регионах, номера приметные будут.

— Можно по генеральной доверенности ездить, — заметил Страж Вихрей. — В действительности, как известно, всё совершенно иначе, чем по документам. Но машины-то нам, кстати, не особо и нужны.

— Мне — всё равно нужна, — не согласилась Алина. — Я же не могу так исчезать и появляться, как вы трое! Только в воде, то есть в городе — лишь по улицам и непременно в дождь. Да и вам лучше такую способность лишний раз не светить.

— Вот да, насчёт способностей, — сменила тему Лесная Сестра. — По-моему, это и есть самое важное, чем мы владеем, а квартиры с машинами — теперь уже второстепенное. Кто из нас что умеет, давайте объединим!

— Все поцеловались со своими умениями? Го-орько! — заржал Артур.

— Щас подсластим! — Виктор открыл вино. — А если серьёзно, то я, например, могу появляться где угодно, но только один и только в нашем мире.

— Дракоша, ты что, на Марс попасть пробовал? — поинтересовалась Ната.

— И не только на Марс, но не получается на другие планеты. Зато в летящий самолёт получилось! Прямо в сортир, ну почему я не арабский террорист? И таким же макаром сразу обратно.

— Между прочим, я так не могу, — сказал Артур. — Потому что самолёт в полёте герметично закрыт, нет непрерывного пути по воздуху. И Ната, по идее, не может, потому что он не на земле стоит.

— Да, и на корабле в открытом море появиться с берега не могу, — добавила Лесная Сестра. — Зато могу, когда исчезаю и появляюсь, брать с собой двух человек.

— Я, кстати, тоже. Линка, а ты?

— Не проверяла, но, скорее всего, могу. В воде, конечно, — подытожила Ледяная Дева. — Одного этого, между нами, хватило бы, чтобы шороху навести, но давайте дальше. Я, как вы знаете, ещё могу читать чужую память…

— А это гораздо важнее! — поднял палец Страж Драконов. — Самое главное — именно информация, а не подход-отход и уж тем более не сама акция.

Внезапно лицо Алины стало совершенно ошеломлённым:

— Я поняла! Давайте проверим! — она повертела в руках зажигалку и спрятала её в карман. — Наталь, какого цвета моя зажигалка?

— Не помню, — удивлённо осознала Ната. — Только что видела, а не помню.

— Я могу! — вскочила с места Ледяная Дева. — Могу не только читать память, но и стирать её! Причём не всю, а только нужные куски!

— Точнее, ненужные, — уточнил Страж Вихрей. — Для нас, в смысле, ненужные. А ложную память — не можешь создавать?

— Вот это — точно нет. Создавать, похоже, может только Творец.

— Логично. Даже, я бы сказал, онтологично. Ну вот, с транспортом разобрались, со связью и разведкой тоже, осталось оружие.

— Я типа интендант, мне не полагается, — отшутилась Лесная Сестра.

— Тебе — да, — серьёзно кивнул Страж Драконов. — А я, как ты помнишь, могу мгновенно нагреть что-нибудь.

— А вот этого делать не стоит, — выставила ладонь Алина. — Даже если потом пожар устроить, всё равно вскрытие покажет, что сначала какого-то урода как будто в микроволновку засунули. А, например, инсульт — обычное дело, нет?

— Я понял, что у тебя за оружие, — сообразил Артур. — Но полагаю, что и это в большинстве случаев не понадобится. Просто оставить гада наедине с его страстями…

* * *

Ната, явно вспомнив что-то неприятное, налила себе полбокала вина и опрокинула жестом старого алкаша:

— А вы помните, что Меллеан тогда сказала? «Да и их иногда останавливай». Разве уничтожить нежить — это самоцель? Справедливость — может быть, но почему справедливость должна останавливаться на полпути? Да, раньше мы не могли восстанавливать её как следует — только устраняли дальнейшие препятствия для неё, но теперь-то!..

— Наталь, ты о чём? — недоуменно отозвался Виктор.

— О том! «Врага уничтожить — большая заслуга, но друга спасти — это высшая честь»[2].

— Ната абсолютно права! — поддержал Страж Вихрей, поняв, что имела в виду Лесная Сестра. — Мы в натуре увлеклись войнушкой, но воюют-то — за лучший мир! Который тоже кому-то надлежит отстраивать. Ну, уничтожили мы мир какого-то гадёныша, в котором он был сам себе божком, а людям — злым божеством… кстати, именно его мир, а вот его самого — не всегда обязательно. А кто восстановит те миры, которые он успел разрушить и засеять эмбрионами таких же гадёнышей? Точнее, кто их воссоздаст? Ибо точная реставрация подобает только мёртвой материи, но не человеческой жизни.

— «Отдай душу за душу, и отдай мир за мир»? — сформулировала Алина.

— Воистину! Mundum pro mundo[3]! Кстати, не новая идея, Дюма уже всё расписал[4], но у тебя получилось выразить в трёх словах.

— Воссоздание! — нараспев произнесла Ната. — Знаешь, Артур, тебе удалось выразить всё наше служение одним словом. А что нужно для воссоздания миров?

— Стихии! — закончил её мысль Страж Драконов. — Четыре Стихии, то есть — мы!

* * *

— Я раньше вам это не рассказывала, — вздохнув, начала вспоминать Лесная Сестра. — Потому что вы наверняка захотели бы «раздавить гадину», а это было бы, с одной стороны, слишком много, а с другой — слишком мало. В общем, работала я… на казённой плодоотделительной фабрике, по-другому и не скажешь, потому что конвейер конвейером, со всеми причитающимися ужасами, к тому же живые люди вместо гаек, а обращаются с ними именно что как с гайками. Персонал, понятно, давно душу потерял на этом конвейере, да ещё, как у всяких медиков советского производства, жреческая спесь до небес. Но замша главврачихи — это вообще был суккуб какой-то, фельдфебель бесовский…

— Фельдфебес, — не полез за словом в карман Страж Вихрей.

— Именно так! — подавила смешок Ната. — Есть такая порода сволочей, которым всё равно, что они сами в аду, им главное в нём начальствовать. Ходила вся из себя такая — «я здесь царицей работаю, а вы все — грязь у меня под ногами». Врач, кстати, паршивый, оно и понятно — двум богам служить нельзя. И вот докатилась один раз уже до совершенного произвола — с разрушением миров. Одна роженица захотела от прививок отказаться, ну можно же по закону? Так эта замша всё равно внаглую посылает медсестру всем делать. Мать медсестре ребёнка не даёт, а эта дура, вместо того чтобы вспомнить, что бумага всё терпит, крик подняла — как так, она типа «при исполнении», а ей не подчиняются! Является замша и сразу психиатричку вызывает, а те и рады стараться… И с такой садистской улыбочкой: «Ну что, милочка, где же твой закон? Здесь что врач скажет, то и закон!» Роженицу скрутили — и в психушку, медсестра сама не рада уже, но эта сука специально проследила, чтобы та сделала все прививки.

— А ты что? — бросила Алина с таким выражением лица, с которым идут на казнь — в смысле казнить, а не казниться.

— Не в мою смену было, — со стыдом призналась Лесная Сестра. — Мне на другой день сокамерницы этой матери рассказали. А что дальше — не знаю, в тот же день меня уволили, и больше я в органах медицинских дел не работаю, даже вспоминать стыдно, что работала когда-то.

— Именно «уволили», не «уволилась»? — подмигнул Виктор. — Тогда тем более наш человек! Я догадываюсь, за что.

— Да. Потаскала ту медсвекровь за волосы и мордой об стенку приложила. Есть же и обратная сторона кастовости — сор из избы выносить не стали, просто уволили. Об одном жалею — замшу так же потаскать побоялась, за начальницу точно под суд угодила бы.

— Хм, — ироничный тон Артура не мог скрыть его омерзения. — Надо же, тётя в двадцать с хвостом не понимает, что она-то, может быть, и имеет право, но за его нарушение никто чинуш наказывать не будет! Тут уж — отбивайся здесь и сейчас, а лучше заранее просчитывай! Но попытаться пошевелить прокуратуру этой женщине всё же стоило.

— Знаешь, когда на руках больной или просто маленький ребёнок, тебе уже не до тяжб со здравоохранкой, и здравоохранка прекрасно это знает, потому и наглеет, — Ната дрожала от бессильной ярости. — Да и не выиграешь у них суд! Это показания родственников в пользу друг друга суд не учитывает, а полицай полицая или медик медика покрывает — как будто так и надо! В общем, нет и не будет на белохалатников управы!

— Кроме Ледяной Девы, — уже один голос Алины, казалось, убивал, а взгляд стал таким, что даже невиновный мог найти смерть в её глазах. — Имена, явки, фамилии?

— Вот Ледяной Деве и рассказываю! А студентке Алине, извини, не стала бы. Значит, было это три с небольшим года назад…

— Кстати, насчёт детей, — перебил Виктор. — Я вспомнил. Майор Олейник! — он гневно сжал кулаки.

— А этот чем так гнуснопрославился? — спросил Артур.

— Мразь. Устроил с государева благословения зачистку на похоронах какого-то мафиозо и всех перестрелял, включая детей — типа у него бла-ародная ярость. Ха, ярость! Свидетелей оставлять зассал!

— А, точно, я тоже читал…[5] Подожди, но этот Олейник — он же книжный персонаж!?