Мир за мир

«Нет уж», — вспоминал пожилой чиновник, смотря в окно своего кабинета, — «не буду я вникать! Больных надо двумя пальчиками брать, а не копаться у них в мозгах. Саша, дурак, пытался — так сам этими глюками заразился! Если ненормальный — так быстрее пиши диагноз и таблетки назначай, а не выясняй, почему ненормальный, и тем более не пытайся сделать опять нормальным. Наша задача — сделать обществу спокойно. Обществу! А не церемониться с каждым отдельным человеком. Их много, а я один».

«А ведь ты, любезный, боишься», — усмехнулся про себя невидимо стоящий за спиной психиатра Артур. — «Боишься сам свихнуться, потому и не пытаешься разбираться, лечить своих пациентов, а только диагнозы шлёпаешь! Господи, ну и амёба! Только такие вот амёбы человеческих жизней сломали на порядок больше, чем все маньяки вместе взятые. Ну что ж, разговаривать с этим бесполезно, его можно только взорвать изнутри — собственным страхом. Чего боишься, то и получишь».

«Я считала пароль», — уловил он мысль Ледяной Девы. — «Приступаем».

Когда ты видишь висящую в воздухе женскую голову — одну голову, без тела! — и слышишь истерический смех, реакция может быть самой разной, но уж точно не пресловутым «общественным спокойствием». Забыв о своих гордо несомых Служебных Обязанностях, Аркадий Михайлович начал вопить — оглушительно громко, на одной ноте.

«Хорошо, что я заранее создал слой без воздуха по границе кабинета», — похвалил себя Страж Вихрей. — «Кроме нас, никто не услышит».

— Я — твоя шиза! — издевательски улыбалась Алина. — Правда, хорошенькая? Садись пиши себе диагноз, от тебя же никто без диагноза не уходит… хи-хи! — она коснулась невидимой рукой шеи психиатра, и тот неожиданно начал валиться на пол.

«Инсульт», — поняла Ледяная Дева. — «Надо же, одного страха хватило», — она принялась стирать память Аркадия Михайловича, оставляя только бессвязные куски. — «Хорошо бы тебя ещё перенести в другой город, да без документов, чтобы кантовали как обычного психа, здесь-то ты Бывший Сотрудник. Но это будет слишком сверхъестественно, а так — инсульт и инсульт, ничего необычного».

— Линка, у тебя всё? — осведомился Артур, быстро клацая по клавиатуре компьютера. — А то мне ещё в архив наведаться надо.

— Не днём же! И лучше Ната, она медик, быстрее найдёт. Дай на минуточку, — Алина включила принтер.

«Ледяная Дева ледяная дева ледянаядеваледянаядева» — создавалось полное впечатление, что набирал сам свихнувшийся Аркадий Михайлович.

* * *

На этот раз Ната сначала позвонила, договорившись подойти минут за пятнадцать до того, как мама Кристины приведёт из садика Белку — надо же познакомиться с семьёй, которой ты собираешься покровительствовать! «Только осторожно», — слегка нервничала фея. — «Белка наверняка маленькая болтушка, а мама всё-таки из поротого поколения, может непроизвольно встать не на сторону дочери».

— Привет! — открыла радостная Кристина. Радостная!

«Ну вот, хотя бы при мне не будет бояться самой же раздутых ужасов!» — удовлетворённо подумала Лесная Сестра.

— Привет, Крис! Меня, кстати, Ната зовут, — она сняла сапоги и переобулась в принесённые с собой туфли.

— Да? Наталия? Я почему-то думала, что Надя, то есть Надежда, — удивилась женщина.

«Кстати, в каком-то смысле да. Я и есть — надежда для простых людей», — пришло в голову фее.

— Крис, твоя мама как, поддерживает тебя? — спросила она, садясь за стол на кухне и выкладывая очередную коробку сластей. — Не в смысле «помогает», а именно — поддерживает ли в противостоянии всяким… этим?

— Нет. Она не сражается за меня, только раны мне немного зализывает, — вздохнула Кристина. — И на том спасибо.

— Тогда слушай сейчас, при ней не будем об этом, — подобралась Лесная Сестра. — Ни на каком учёте у психиатра ты не состоишь, более того, тебя вообще никогда не было в той психушке, и никакого Аркадия Михайловича ты в глаза не видела. Если, конечно, сама всем не раззвонила за эти три года.

— Правда? Нет, я никому не говорила. В декрете же сидела, никаких справок не надо было.

— А мама?

— Ой… Она могла, типа «по секрету». А доктор-то? Он же меня помнит, опять свой диагноз подтвердит и все документы восстановит!

— Да ничего он не помнит! Лежит с инсультом и бредит. Без отрыва от производства, как чекист во времена сталинских репрессий — из кабинета сразу в камеру, — отчеканила Лесная Сестра. — Если, конечно, вообще жив.

— Что, ты его…

— Ну почему обязательно я? Его же собственный страх. Qui timetur timet[8], как древние римляне выражались. А ты, соответственно, noli timere[9].

— «Не бойся» — кого? Психиатров?

— Вообще не бойся. Да, только можно дать тебе совет? Если будешь ещё говорить с каким-нибудь психиатром, пусть не как пациентка, а просто за справкой пришла, или даже не работе у него, а так, в одной компании оказались… В общем, всё, что ты скажешь, будет использовано против тебя. Не «может быть использовано», а именно «будет использовано», понимаешь?

— Мама! — на кухню влетела рыжая девочка. — Я мишку слепила! — она с гордым видом продемонстрировала детсадовскую поделку. — Здравствуйте…

— Привет! — Ната вложила в улыбку всё своё немалое обаяние. — Я Наталия, а вы Белла?

— Да, — девочка всё-таки побаивалась незнакомой тёти.

— Тина, кто там у тебя? — вошла женщина лет пятидесяти.

— Мама, это Ната, — представила Кристина. — Акушерка… ну… — она покосилась на Белку.

— Лидия Николаевна… Куда немытыми руками? — женщина заметила, что внучка уже потянулась за пирожным.

* * *

Алина откровенно наслаждалась зрелищем зимнего шоссе, весело летящего под колёса её тёмно-голубой «импрезы». Устала, правда — седьмой час за рулём, а она всё-таки не профессиональный дальнобойщик. «Предлагал же Артур появиться с ним или хотя бы поехать вместе», — подумала девушка, — «может быть, зря отказалась?» Впрочем, нет, не зря. Она едет по глубоко личному делу, да и машину очень хотелось обкатать. А вот обратно, пожалуй, поедут вместе.

Ехать надо было не домой, а к Юре, к отчиму. Наверняка ушёл мужик от её матери — давно ничего их вместе не держало, кроме Юли. А теперь ни дочери у человека нет, ни даже падчерицы. «Нет, последняя-то есть. Ты сам, дурак, прогнал!» — Ледяной Деве было очень неприятно вспоминать слова, которыми приговорил её отчим, узнав, что она отказалась от его фамилии и отчества.

Так, где бы поставить машину? Весь двор же забит! «Когда садишься за руль, пешеходные-то проблемы исчезают, зато вылезают другие, и они посерьёзнее будут», — усмехнулась девушка. Ага, вот семья какая-то уезжать собирается.

— Извините, вы надолго? Я могу машину поставить на ваше место?

— Если сегодня уедешь, ставь, — повернулась к ней мать семейства. — Мы только завтра вернёмся. Ой, а я тебя помню! Дочка Юры с третьего этажа! Уже большая выросла, на машине ездишь… В Москве живёшь? — женщина показала на московский номер. — Замуж вышла?

— Не-а! — хитро прищурилась Ледяная Дева. — Ни замуж, ни деток.

— Ой, ну как же так? — соседка отчима, конечно, знала, что его падчерице должно быть лишь слегка за двадцать, но, будучи провинциалкой из простонародья, тётушка привыкла, что девушки выскакивают замуж довольно рано. — Да, а Юра-то ушёл от Алки! Опять здесь живёт. Пить начал сильно, ты уж отбирай у него! Да вот он идёт, опять за водкой небось.

— Нина, поехали! — раздражённо окликнул женщину муж.

— Настя? — подошёл Юра, то есть Юрий Алексеевич, уже с двумя бутылками в карманах. — Хоть ты осталась… Прости…

— Алина. Имя я тоже поменяла.

— Да помню, не любила ты его. Зайдёшь? — с надеждой посмотрел отчим.

— Я к тебе и приехала! — девушка достала из багажника два объёмистых пакета.

* * *

— Куда, говоришь, устроилась? — сегодня Лесная Сестра появилась прямо у Кристины на кухне. — Турфирма? Группы сопровождать или в конторе туры впаривать?

— Контора, — ответила женщина. — Здесь недалеко. Но два месяца испытательного срока, боюсь, не возьмут потом, — она вздохнула. — И так не хотели, но я сказала, что с Белочкой мама посидит, если что.

— Тогда в чём дело? Это и есть основная претензия к молодым женщинам — с больничных не вылезают, «унихжедети». А тебе остаётся только на работе не косячить.

— Сказали, чтобы оделась как следует, типа у них приличная контора, а не бухгалтерия Урюпинского водоканала. А у меня нет ничего, был один офисный костюм, так располнела же в декрете, не влезу. И туфли старые уже.

— Я тебе фея или кто? — притворно обиделась Ната. — Главное, на причёску и маникюр деньги нашлись, вижу! А одеться… — она показала большой пакет. — Мне почему-то кажется, что я могу купить кому угодно всё точно по размеру, если видела человека хоть раз. Проверим?

— Ой… — отшатнулась Кристина. — Об этом магазине все девочки с придыханием говорили. Но я не могу, очень дорого!

— Крис, повторяю: я — Лесная Сестра! И — нет, не краденое, всё честно оплачено.

— Ну что ты, я и не думала… — смутилась женщина. — Как на меня шилось! Ната, тебе не «показалось», ты действительно это можешь! И туфли как раз. Спасибо! — она стояла перед зеркалом в костюме цвета осенней листвы и туфлях на не очень высоком каблуке.

— Ну вот, теперь дела у фирмы точно пойдут! — пошутила фея. — Сразу видно — успешная контора, даже клерки в Милане одеваются.

— Да ну… — наморщила нос Кристина. — Мужикам пофиг, а тётки подумают — «небось впроголодь живёт, а сама кредит взяла прибарахлиться».

— Это да! — рассмеялась Ната. — Вот такие мы, женщины! Заверши образ, кстати, — она протянула шкатулку. — Цитрин[10], так что не беспокойся, никаких реальных драгоценностей на работе. «Гном хоть и ворчал, но на самом деле сделал с удовольствием, ему тоже хочется мастером себя чувствовать, а одних фей — не напасёшься», — улыбнулась она про себя.

— Маме я что скажу? — женщины опять пили чай на кухне. — Что подружка, с которой мы сошлись совсем недавно, вдруг дарит такие дорогие вещи? Тем более простая акушерка. Она ведь так поймёт, что тебя муж одевает, а ты раздариваешь!

— Только не «муж», а «любовник», — уточнила Лесная Сестра. — Где ты обручальное кольцо видела? И я давно уже не работаю там, — она брезгливо поморщилась.

— Ну и правильно! Ты добрая, нечего тебе делать в этом гадючнике. Как вспомню — опять страх накатывает. Особенно замшу эту… Веронику Владимировну.

— Да, кстати, знаешь, что с ней потом было? Доигралась, владычица морская! — с удовольствием начала рассказывать Ната. — Одна роженица тоже отказ от прививок написала, ну Вероника, как всегда, подтёрлась, типа закон ей не указ, она врач, как сказала, так и будет! А тётя ушлая оказалась, заранее страховку оформила, да ещё муж у неё — шишка какая-то в прокуратуре. В общем, начали шерстить их заведение по полной, всё раскопали — и что было, и даже чего не было. Все, конечно, там не безгрешные были, но в основном так, подворовывали втихаря, а Вероника, получается, подставила их своим беспределом! Паучатник, знаешь, прикрывает только до тех пор, пока сверху не требуют козла… то есть паука отпущения. Короче, с удовольствием свалили всё на эту стерву, она же и с подчинёнными обращалась не лучше. Посадить медика, понятно, нереально, но условку она получила, и дисквалификацию на три года, да ещё регрессный иск от страховой компании. Ответила тётя по полной, и за слова тоже. Представляешь, в прокуратуре опять начала пальцы гнуть, что врачу закон не указ! В прокуратуре! Ой, не могу… — фея зашлась нервным смехом.