Четырнадцать дней для Вероники

День третий. Тобиас. Продолжение

В себя я пришёл от резкого, раздирающего горло, разъедающего нос и выжигающего глаза зелья, щедрой рукой выплеснутого мне в лицо (Эрик потом истово клялся, что хотел честь по чести поднести едкий взвар мне к носу, чтобы быстрее в чувство привести, да споткнулся).

- Ну, и горазд же ты спать! – суетливой скороговоркой зачастил молодой дракон, проворно обмывая мне прохладной водой пульсирующее от боли лицо и осторожно выдыхая целебные языки пламени. – Я тебя вчера когда домой принёс…

Я так и вскинулся, на миг даже про боль позабыв.

- Как это вчера?!

Эрик на миг растерянно замер, плечами пожал:

- Да так. Ты выложился во время проведения ритуала, кстати, шикарное зрелище, я даже дыхание затаил от восхищения! Так вот, когда воронка или что там такое странное было, захлопнулась, ты снопом на землю и рухнул, мне пришлось тебя на собственном горбу домой тащить. И смею заметить, друг мой, что ты тяжеленный, словно матёрый дракон, а так с виду и не скажешь!

Эрик восторженно зацокал языком, шмякнув мне на лицо холодную мокрую тряпку и закрыв ей разом и глаза, и нос, и рот. Прохладная влага остудила кожу, вернула ясность мыслям и придала сил. Я стянул тряпку с лица и решительно сел, на миг зажмурился, прогоняя дурноту, а затем спустил ноги с кровати, намереваясь встать:

- Я должен идти.

- Она хотя бы красивая? – дракон заинтересованно склонил голову к плечу.

- Не понимаю, о чём ты.

Да, знаю, обманывать некрасиво, но я и сам-то до конца не разобрался в том, что со мной происходит, куда уж друга во все эти метания впутывать! Однако Эрик был не из тех, кто отступает после первой неудачи.

- Та ведьмочка, ради которой ты так стараешься.

- Я служу справедливости.

Теперь я сказал полуправду. Интересно, это можно считать прогрессом на пути исправления или ещё большим падением в сети порока?

- Хочешь сказать, что ты весь подаренный мной огонь израсходовал исключительно справедливости ради, чтобы здоровье ведьмы стало таким же, как и у всех остальных жителей? Тогда надо всех и в тюрьму сажать, и в цепи заковывать, а то как-то неправильно, она одна сидит, а остальные на свободе разгуливают!

Поскольку аргументов у меня не было, я запустил в друга подушкой, от которой тот ловко увернулся с ехидным хихиканьем, и опять настойчиво повторил:

- Так стоит она тех усилий, что ты готов вбухать в её освобождение?

В очередной раз утверждать, что я служу исключительно справедливости, я не стал, как гласит народная мудрость, сколько не повторяй молоко, а свежий сыр на тарелке не появится. Пытаться отмолчаться тоже бесполезно, молодой дракон настырен до невозможности, категорически не признаёт риторических вопросов.

- Не знаю, Эрик. Пять лет назад я бы не задумываясь сказал, что она стоит этого и даже большего. Сейчас уже не знаю. Не уверен.

У молодого дракона глаза так и заполыхали любопытством, он с ногами забрался на кровать, вплотную придвинулся ко мне и с жаром выдохнул:

- И что же такое между вами произошло?

Все события пятилетней давности и неожиданная встреча в камере замелькали передо мной кусочками причудливой мозаики, но посвящать друга в перипетии своей личной жизни мне не хотелось. Да и нет у меня лишних минуточек на дружеские разговоры, время стремительно летит, от отведённых на дознание четырнадцати дней осталось уже чуть больше десяти, а я так ничего существенного пока и не выяснил.

- Не важно, - я встал с кровати, пошатнулся, восстанавливая равновесие. – Это всё уже давно в прошлом.

Эрик хмыкнул, явно не спеша верить моим словам, но спорить не стал и то хорошо. Я немного постоял, давая телу привыкнуть к вертикальному положению, а ногам вспомнить всю прочность тверди земной, и медленно направился к выходу.

- Погоди, - друг придержал меня за плечо, - глаза закрой.

Спрашивать что-либо я не стал, послушно смежив веки, для надёжности прикрыв лицо руками и постаравшись расслабиться. Поток исцеляющего пламени охватил меня с головы до пят, выжигая слабость и боль, обращая в пепел тревогу и сомнения, возвращая ясность мыслям и бодрость телу. Я глубоко вздохнул, с наслаждением потянулся, радуясь возвращённой гибкости и крепости тела, и широко улыбнулся:

- Спасибо, друг. Удалось узнать что-нибудь новое?

- Неа, - Эрик похлопал себя по животу, метнув рассеянный взгляд в сторону кухни.

Всё понятно, молодому дракону срочно нужно пополнить потраченные на моё лечение силы, а значит, пытаться от него узнать что-либо полезное пока просто бессмысленно. Эрик свято соблюдает народную мудрость: пока я ем, я глух и нем. Что ж, пусть мой приятель насыщается, а я побеседую с жителями Лихозвонья. Уверен, после вчерашнего обряда они будут со мной гораздо разговорчивее.

В первую очередь я направился к городскому колодцу, центру всех свежих новостей в любом городе, сколько бы жителей ни проживало в его пределах. Мне повезло, у колодца стояли две женщины неопределённого возраста и что-то воодушевлённо обсуждали, не скупясь на эмоциональные восклицания, осуждающее покачивание головами и прочие охи-ахи. Голову готов дать на отсечение, что эти две являются главными городскими сплетницами, мимо которых незамеченной даже муха не пролетит, её непременно увидят и осудят за неровные крылья и недостаточно уверенный полёт. Я поправил одежду, пригладил волосы и решительным шагом направился к дамам, которые при виде меня притихли и расплылись в таких сладких улыбках, что у меня даже зубы заныли. Интересно, почему все сплетницы ведут себя одинаково, может, в каком-то укромном уголке есть специальная академия сплетен и слухов? Глубоко законспирированная, чтобы непосвящённые не смогли её найти?

- День добрый, дамы, - короткий вежливый кивок и официальная улыбка одними уголками губ, - чудные погоды нынче стоят.

- Ваша правда, господин инквизитор, - сладенько протянула одна из женщин, потолще и посмуглее, я для себя назвал её Смуглянкой, - как ведьму проклятую арестовали да Вы приехали, так сразу и погода наладилась, и жить захотелось.

- А до этого плохо было?

- И не говорите! – прижала натруженную, покрытую вылезшими венами руку к груди вторая из дам, которую я моментально окрестил Белянкой. – Такой ужас творился, до сих пор, как вспомню, так мороз по коже! Спать ложишься и не знаешь, проснёшься или нет, утром даже с постели вставать не хочется!

Я с глубокомысленным видом покачал головой:

- Да, чёрные проклятия – это страшно. Кто же его на вас наслал, не знаете?

Вопрос прозвучал несколько даже наивно, но при этом таил в себе немалый подвох. Дамы, подобные Смуглянке и Белянке, обожают считать себя всезнающими, и мысль о том, что сам инквизитор спрашивает у них совета, чрезвычайно польстила женщинам. Они заулыбались, приосанились, переглянулись, и Смуглянка с ноткой благожелательного снисхождения ответила:

- Как не знать. Ведьма проклятая, которую арестовали, и наслала.

Ну, официальная версия мне уже известна, хотелось бы проверить наличие дополнительных козлов отпущения, ведь наверняка имеются.

- А может, другой кто?

Дамы опять переглянулись, в этот раз озадаченно.

- Да кому это нужно? – пожала плечами Белянка, ища у своей подруги поддержки сказанному. – Мы – люди добрые, живём по закону и совести, никому вреда не чиним.

Угу, охотно верю. Особенно вы никому и никогда ничего плохого не сделали, слухов злых ни про кого не пускали. То-то девица молодая, вас у колодца заприметив, домой предпочла вернуться, воды не набрав, да и мужчина, нетвёрдо стоящий на ногах, похмеляться в другое место пошёл.

- А ведьме зачем понадобилось вас проклинать? Она же, насколько мне известно, уж лет пять в вашем городке живёт и прежде ничего дурного не делала.

- Ну да, - неохотно признала мою правоту Смуглянка, - даже помогала.

Говорить хорошее даме явно было непривычно, поэтому она растерянно замолчала, усиленно колупая землю носком поношенной туфли, годной по размеру для детской игрушечной лодки, которые весной в ручьи запускают.

- Зато жила дичком на особице, - пришла подруге на помощь Белянка. – А чего, спрашивается, честной женщине людей добрых сторониться? Ясное дело, замышляла недоброе, вот особицей и жила.

Железная логика. Самое смешное, что, если бы Вероника стремилась быть в центре внимания, ей и это бы после ареста в укор поставили. Арест вообще любое действие в коварное и продуманное злодейство превращает. Я вздохнул, подавляя вспыхнувшее в груди раздражение на дам, готовых любого человека в грязи вывалять, и продолжил непринуждённым тоном:

- Значит, одна ведьма жила, ни мужа, ни детей у неё не было?

- Ой, да кто её возьмёт! – отмахнулась Смуглянка и не без кокетства улыбнулась. – Кому и зачем может понадобиться колдунья, если вокруг и приличных девиц в достатке?

- Ну, засматривались парни-то на Веронику, Пауль, гончар, тот даже сватался к ней, - неуверенно заметила Белянка.

- Приворожила! – тоном, не терпящим возражений, отрезала её подруга и даже ногой притопнула. – Присушила парня, ведьма поганая, а замуж за него не пошла. Он, бедный, даже из города уехал.

Чтобы приворожённый смог покинуть объект своей страсти иначе, как вперёд ногами? Это что-то новенькое в мире любовной магии! Да и какой смысл проводить приворот, рискуя навлечь на себя в случае разоблачения гнев жителей и Всеобщего совета магов, если не собираешься жить с тем, кого присушила?

- А как Пауль пережил отказ Вероники стать его женой?

Для приворожённого такой отказ – верная смерть, несчастный должен был погибнуть максимум за три дня, перед смертью сойдя с ума и, не исключено, даже начав кидаться на других девиц. Женщины озадаченно переглянулись, наконец Смуглянка растерянно пожала плечами:

- Да как… Уж не обрадовался, ясное дело. Неделю ходил как в воду опущенный, всё из рук валилось, потом немного оправился, но прежним весельчаком так и не стал. Перед своим отъездом, за месяц где-то до беды-то этой, Веронику на улице прямо остановил, сказал, что, мол, неволить её не станет, но, если она передумает, пусть только весточку ему пришлёт. Он сей же час всё бросит и к ней примчит. Записульку ещё какую-то в руку ей пихал, видать, с адресом, да ведьма не взяла, поблагодарила, но сказала, что её слово крепкое и обратного решения не имеет.

Любимая присказка Вероники. По моим губам промелькнула лёгкая ностальгическая полуулыбка, которую я усилием воли погасил прежде, чем остроглазые тётки успели её заприметить.

- А больше никто к ней не сватался?

Женщины не сговариваясь расхохотались.

- Скажете тоже, господин инквизитор, - фырча от смеха, выдавила Белянка. – Она же ведьма, девица самая непотребная, у гулящей и то больше шансов замуж выйти да приличной дамой стать!

Я так и вскинулся, словно боевой конь, заслышавший сигнал к атаке. Девица, значит, непотребная, хуже гулящей?! Что же вы, как напасть какая приключится, сразу к этой непотребной бежите, слёзы с соплями по лицу размазывая?! Или пока нужна, так хороша, а потом вон из дома и жизни, точно мусор?! Я медленно, с шипением выдохнул через плотно стиснутые зубы.