Мир за мир

— Путь Свободы, да?

— Именно! Только им редко кто идёт, обычно даже авторы всякой героики воспевают Путь Долга. Знаешь, почему? Долг — это трудно, но просто. Вот тебе устав, вот приказ, а ты только насилуй себя да терпи. Некоторые так увлекаются, что даже забывают — а куда, собственно, шли? А Свободы почти все боятся — слишком сложный путь. Только разум и совесть, как два крыла, а куда лететь-то? Никаких тебе ориентиров «сверху», сам расставляй!

— Здорово! — восхищённо произнесла Лариса. — Только ты взрослая, а мне — в школу по звонку, от противных людей никуда не деться, да даже джинсы драные не потому, что «модно», а просто не покупают новые, чтобы я в юбке ходила!

— А должны? Думаешь, Свобода — это просто «что захотелось, то и делаю»? Нет, принцип совершенно другой: «Мне трудиться — значит, мне и решать!» Свобода, если только ты не странствующий монах, требует своих денег, а не маминых. Работу хочешь?

— Да! — вспыхнули энтузиазмом глаза девушки. — А что делать надо?

— А что у тебя хорошо получается? Как с грамотностью, с внимательностью, с иностранными языками? Может быть, рисовать умеешь?

— В Фотошопе только. Хорошо получается фотографии ретушировать, меня сестра часто просит.

— Прекрасно! — Ледяная Дева достала телефон. — Лёха, привет! Ты Артуру говорил, что как большой заказ, так потом с обработкой не справляешься?.. Да, вот именно… Говорит, часто этим занимается… Это уж сам смотри, кто у нас фотограф?.. До связи! Ну вот, — она закончила разговор, — позвони в пятницу по этому номеру и договаривайся на субботу, будешь фотографии обрабатывать. Компьютер он тебе предоставит. От родителей скрывать совершенно не обязательно, не советую только заранее говорить.

— Спасибо, — растерялась Лариса. — А он… приставать не будет?

— Нет, — печально отвела глаза Алина. — Вот Алексей — точно нет. Он не голубой, но… в общем, ты поймёшь. Только не спрашивай его ни о чём.

* * *

— Итак, я вас слушаю, — чуть улыбнулся пожилой цыган.

— Оно. Примерно десять, — сжато ответил Артур. — С расчётом на продолжение сотрудничества.

— Ювелирное или?..

— Природное. Песок и самородки.

— Крови на нём нет? — нахмурился собеседник. — Я хоть и контрабандист, но душегубства не приемлю.

— Нет. Просто нелегальная добыча.

— Треть биржевой цены, то есть… — цыган написал сумму на листке бумаги. — Налом, зеленью.

— Годится. А если половину в евро?

— Может столько не быть.

— Сколько будет.

— Договорились. Завтра до двенадцати дня оставьте сумку в ячейке камеры хранения на вокзале, код… — собеседник Артура написал «Курский» и несколько цифр. — Номер скиньте сообщением на этот телефон… Деньги вечером в той же ячейке, все цифры кода увеличьте на единицу.

— Как часто сможете покупать?

— Столько — раз в месяц, двадцать седьмого числа. Сумка в ячейке и номер на телефон. Код пока тот же.

«Если и хотел кинуть, то теперь точно не собирается», — понял Артур. — «Невыгодно, раз этот канал поставок может стать постоянным. Итак, Виктор заложит товар, Ната заберёт деньги, а я камеры на время отключу, они там наверняка есть».

* * *

И было утро, и был вечер. И они вновь пили кофе в кабинете хозяйки антикварной лавки.

— Катя вызвала огонь на себя! — смеясь, рассказывала Лариса. — Замуж выходит, заявление подали на середину мая. Теперь всем не до меня, даже непривычно как-то.

— Вот и привыкай к взрослой жизни, — подхватила Алина. — В которой до тебя, по большому счёту, никому дела не будет.

— Уже привыкаю! — девушка оттянула штанину. — Заработала и купила новые джинсы, всё по-взрослому.

— Мама не ругалась?

— Ругалась, конечно. Она не то чтобы против моих подработок, но хочет, чтобы инициатива исходила непременно от неё — типа она договорится, и я у какой-нибудь её знакомой поработаю.

— Госупырь в миниатюре, — понимающе кивнула Ледяная Дева. — Ты же знаешь, чинуши ненавидят даже очень хорошее дело, если не сами дали отмашку и не сами возглавили.

— Сатрапы… — грозно потемнели синие глаза Ларисы. — Знаешь, я привыкла бунтовать в защиту самой себя — на меня давят, я отбиваюсь. А тут немного подняла голову — блин, сколько же вокруг нормальных людей, и всех душит эта чиновная слизь! Одни училки чего стоят!

— Лара, уточню: пока нормальных. Многие из твоих одноклассников наверняка сами станут чинушами, не с Марса же эта гадость берётся!

— Вот именно! Потому что видят всесилие этих сатрапов и думают, что всё равно деваться некуда! Ледяной Девы на них нет!

— А ты-то откуда знаешь про неё!? — Алина не смогла сдержать удивления.

— Да было где-то год назад. Один парень из нашего класса рассказал. У него папаша мент, ну и приходит, значит, в жопу пьяный и опять садится за бутылку. Парень этот, Гриша который, в непонятках, а папашу на задушевку пробило: «Сынок, держись подальше от погон! В говне будешь по уши, все ненавидеть будут, а начальство сдаст с потрохами! А наш дурак вот попробовал в ментовскую исключительность поиграть, так его Ледяная Дева поцеловала!» Жена, естественно, его к бутылке ревнует, полезла отбирать, так чуть в торец не выхватила: «Отстань! Это была она! Я сам её видел!» В общем, у них там начальника с инсультом увезли, а на столе у него записка от Ледяной Девы оказалась, так всё отделение перепилось со страху.

«Помню, помню тот случай!» — хохоча, приговаривала про себя Алина. А Лариса продолжала:

— Ну я полезла в Интернет и выяснила, что это не первый такой случай был, теперь всякие сатрапчики её очень боятся, не только менты. Но кто она такая — так никто и не знает. То ли злая фея, то ли призрак, то ли просто собственная нечистая совесть.

— Ого! Кто же такой мудрый оказался? Насчёт совести — твоя мысль или с какого-то форума?

— С форума, конечно. Может быть, и совесть. Но так хочется, чтобы это была фея!

— Почему?

— Я постаралась бы вызвать её и попросилась бы к ней в ученицы, — девушка смущённо опустила глаза.

— А откуда ты знаешь, что феи могут брать учениц? — опять удивилась Ледяная Дева.

— Просто знаю, и всё, — с какой-то непонятной отчаянностью произнесла Лариса.

«Не сиюминутный порыв!» — проносились мысли Алины. — «Похоже, девушка действительно идёт путём Свободы и жаждет справедливости, вот только есть ли у неё способности феи? Да и семья закоснела в своей благополучной правильности, так что о воссоздании миров и речи быть не может — только об их разделении. Но сможет ли Лара в неполные семнадцать лет порвать с семьёй? Или, наоборот, остаться в семье и вести вторую жизнь — тайную?»

— Лариса, а ты не замечала, что можешь что-то необычное? Что-то связанное с водой или памятью?

— Да вроде нет. А почему ты спрашиваешь? — девушка машинально вернула вопрос и вдруг осеклась, неверяще смотря на Ледяную Деву:

— Я поняла, кто ты такая…

* * *

— Лара, дай, пожалуйста, левую руку, — Алина сняла кольцо с аквамарином. — Проверим, есть ли у тебя способности феи Воды.

Девушка со страхом вытянула руку вперёд. А вдруг кольцо феи просто убьёт её? Или сотрёт память? Или, что будет самым страшным, она не сможет абсолютно ничего? Так и останется сказка феи за непреодолимой преградой, и её ждут серые обывательские будни…

Кольцо скользнуло на средний палец, но вокруг ничего не изменилось — не сверкали молнии, не гремел гром, не ворвался всесокрушающий океан, и даже память осталась на месте, ибо omnia meminit aqua[9]. Стоп! А это что за выражение? Откуда вообще оно взялось?

— Что написано на моём кольце? — спросила где-то через минуту Ледяная Дева.

— Omnia meminit aqua, — Лариса машинально выдала вертящиеся в голове слова.

Алина, буквально вспыхнув радостью, подалась вперёд:

— Я не ошиблась в тебе! Да, это девиз Ледяных Дев — «Вода помнит всё». У тебя наверняка есть и ещё какие-то способности, но ты просто не обращала на них внимания, думала небось — что-то случайное. Но есть одна способность, по которой можно распознать истинных фей Воды — только они, надев это кольцо, могут прочитать надпись, не видя её и не зная заранее.

— А что дальше будет? — девушка сгорала от нетерпения.

— Очевидно, твоё посвящение в ученицы! Но не прямо сию минуту, — быстро добавила Ледяная Дева. — Для тебя ещё нет магических регалий.

— Кольца, что ли? — скривилась Лариса. — Блин, я же не ношу украшений!

— Я тоже, если честно, но пришлось. Привыкла уже. Тем более что магическое кольцо — это всё-таки не «украшение».

— А маме с сестрой я как объясню, откуда кольца? Папа-то может просто не заметить. И с чего вдруг я надела их, если всегда от побрякушек шарахалась, как чёрт от ладана?

— Одно кольцо. Да, дома тебе нужно будет первое время не светить его, поэтому есть ещё… — Алина показала цепочку с аквамарином на шее. — Вот этот камень я не снимаю никогда, чтобы не терять связь со своей стихией даже без колец. Ну и как, вызовет подозрение?

— Не-а! Скажу — талисман, чтобы лучше запоминалось перед экзаменами. Камень же не драгоценный?

— Аквамарин. Твои как, разбираются? Отличат аквамарин от голубого топаза, которым все ювелирки завалены, и палладий от мельхиора?

— От голубого фианита и то вряд ли отличат, — махнула рукой девушка. — Платье хоть не надо будет надевать?

— Нет, конечно, мы же не Лесные Сёстры!

— А кто это? Тоже феи?

— Ну да, только не Воды, а Земли. В общем, никакого регламента насчёт платьев, у нас путь Свободы, не забывай! Я вообще была в джинсах и рубашке, как и на выпускном в школе, — Алина засмеялась, вспомнив свой выпускной, на который она пришла только за аттестатом.

— Выпускной… — Лариса поморщилась, как от зубной боли. — Я вообще-то хочу пойти — посмотреть, как училки облегчаются, что больше не придётся со мной дело иметь. Только мама всё про платье долдонит: «Поедем в ателье, закажем Кате свадебное платье и заодно тебе на выпускной, дешевле обойдётся». Ну на скольких языках ей повторить, что я не ношу платьев и юбок?

— На одном, — усмехнулась Алина. — «Русский матерный» называется. А летний брючный костюм подойдёт?

— Да. Только такой, чтобы не на один раз, а по типу мужского. Но мама денег не даст.

— И не надо никаких мам, пусть в куклу Катю играют! Лесная Сестра всё сделает как надо. Заодно и познакомишься с Землёй и Огнём.

— А Воздух?

— С ним ты уже знакома, разве ещё не догадалась?

* * *

— Наточка, а всё-таки — кто вы такая? — решился спросить старичок, пытаясь сжать эспандер непослушной правой рукой. — Явно же не простая сиделка, да и просто — непростая.

— Лев Моисеевич, ну разве я плохой фельдшер? — улыбнулась Ната.

— Хороший, хороший! Слишком хороший, понимаете? Я ведь прекрасно знаю, что не восстанавливаются так быстро после инсульта, да ещё в семьдесят лет, а сам уже через две недели ноги передвигаю с вашей помощью и рукой двигаю.

— Так лекарства же. И массаж с тренировками.

— Вот именно, сударыня! Таки уровень хорошего реабилитационного центра, где полно врачей и массажистов, а вы одна умудряетесь? И не одеваются сиделки так хорошо… знаю-знаю, мужчины обычно не замечают, но я таки портной!