Узник вещего сна

Глава XI

Туман лег на ночные улицы Шиповника, повесив мрачную пелену на уставший взор Хьюго. Тропарь и юноша миновали несколько улочек, где из живых были лишь толстые крысы, копошащиеся в кучах мусора. Эти постоянные жители городских трущоб встретили людей противным писком.

Сейчас напарники спешили в трактир к Хорхе, чтобы обсудить свои проблемы и залить тревогу крепким пивом. Серые дома, что сдавливали душу и темные грязные улицы угнетали Хьюго все сильнее. Лишь светлый образ Анет согревал сердце и давал какие-то силы измученному пареньку. Милое лицо юной девушки то и дело всплывало перед глазами. А что же видел перед собой угрюмый Юлиус, который загнал себя в кабалу к алчному Стервятнику?

— Зачем ты согласился на эту безумную сделку? — спросил Хьюго, когда они сели передохнуть на деревянные нары. Днем они служили столом для продажи продуктов.

— А какой у нас был выбор, малец? — тропарь понуро свесил голову. — Не думаю, что Стервятник принял бы мой отказ. Такие люди всегда получают, то, что хотят.

— И что же, ты будешь работать на него?

— Слабо в это верю, — ответил Юлиус. — Я вечно упрямлюсь своей судьбе.

Какая-то печальная улыбка мелькнула на грубом лице тропаря.

— Получается этот сеятель кошмаров встречался с Дыбой, — прошептал Хьюго.

— Выходит не спроста этот костлявый пытался нас убить. Мне слабо верится в то, что Дикий Барон в этом замешан. Он алчный и злой деспот, что прячется в своем лесу, упиваясь гневом к хельмгольдцам и другим народам. Этот Дыба…Кто же он?

Хьюго и сам неоднократно задавал себе подобный вопрос, когда Тоден вытащил его из убийственных объятий в мрачных коридорах замка, затем, когда темная конница под руководством Дыбы убила Гестунблинда, а позже и всех остальных его друзей. Тех, кто оберегал Хьюго до последнего вздоха.

— Мы доберемся до него, — прорычал Хьюго сжимая холодную рукоять кортика. — Я лично убью Дыбу.

— Я тебе в этом помогу, — сказал Юлиус. — Но сперва надо найти городского мертвеца. Почти все утверждают, что это юный Томаш де Мортер — графский сыночек, якобы павший смертью храбрых. Однако, кто-то его видел на улицах Шиповника поеденным и мертвым.

Хьюго резко повернулся к тропарю. Глаза его были сродни серебряным монетам, сверкающих при солнечных лучах.

— Крысы! — воскликнул парень.

Опешивший от внезапного удивления юноши Юлиус вопросительно хлопал глазами.

— Все говорят, что видели графского сына, изъеденного крысами и по словам Стервятника, его убили где-то в Шиповнике, — пояснял Хьюго. — Значит он лежал мертвым в таком месте, где его никто не увидел бы, пока не была брошена марка…

Юлиус улыбался и восхищенно смотрел на Хьюго. Парень заметил, что тропарь сдерживает свой восторг, стесняясь ярких эмоций.

— Ты и вправду толковый малец, как рассказывали Якуб и Гестунблинд, — произнес Юлиус, вскакивая с досок. — Идем немедля.

— Куда? — Хьюго уже спешил за тропарем.

— На Кузнечную улицу. Там в конце заброшенные погреба.

***

Кузнечная улица впустила их в свою мрачную обитель. Старая и заброшенная ныне она принимала к себе нищих, бродяг да юродивых, которым по воле судьбы надлежало пребывать во мраке и грязи. Но и те ютились лишь в самом ее начале, где еще горели масляные лампы над ветхими дверями домов. Юлиус предусмотрительно снял одну такую лампу и освещал темную дорогу, которая вела друзей к заброшенным погребам. Когда-то погреба служили достойными хранилищами для благородных напитков. Теперь же являлись могилой для непутевых горожан, тех кто провинился перед ворами и головорезами.

Хьюго дернулся, когда несколько крыс выскочили из чернеющей пустоты, являвшейся входом в погреб. Грызуны прошмыгнули мимо, словно и не заметили гостей. Вглядевшись во тьму, парень увидел заваленный досками и балками вход, да поломанную лестницу. Никого там больше не было.

— Как думаешь, мертвец здесь? — прошептал Хьюго.

— Даже если и нет, скоро он объявится, — обернулся Юлиус. — Это драуг.

— Драуг?

— Мертвец, вернувшийся в мир живых после насильственной смерти, — пояснил тропарь. — Если графского сыночка и вправду прирезали, то будет он теперь бродить по ночным улицам Шиповника, пока сталь и огонь не упокоят его бренное тело.

Странно это было, но после своих слов Юлиус вынул из ножен меч, словно хотел успокоить рассудок и придать телу уверенности. Хьюго сразу же вытянул кортик и принялся возносить молитвы богам, до того он боялся этой темноты и неизвестности.

Они добрались до последнего погреба. Дрожащее пламя масляной лампы осветило поломанные деревянные балки и доски. Некогда заваленный вход был открыт! Сладковатый запах разлагающейся плоти вместе с ароматами гнилой древесины ударили в нос, сродни сельскому детине. Хьюго отвернулся и невольно опорожнил желудок.

— Согласен, так себе аромат, — поморщил нос Юлиус.

Они стояли пред спуском в погреб, словно грешники перед храмом и смотрели в пугающую темноту.

— Ладно, я спущусь, а ты стой здесь, — скомандовал тропарь. — Если чего заметишь — зови.

Сложно было привыкнуть к мрачному сарказму Юлиуса.

— Может я с тобой? — предложил Хьюго, хотя и вовсе не хотел туда соваться.

Юлиус отмахнулся и спустился по скрипучим прогнившим доскам. Хьюго следил как огонек уменьшается, постепенно становясь тусклым. Затем фонарь и вовсе скрылся во тьме. Скорее всего тропарь свернул в сторону.

Парень стоял в темном переулке, окутанным густым туманом. Он видел лишь очертания каменных стен, которые теснили его холодными кирпичами. Хьюго с нетерпением ждал, когда Юлиус наконец крикнет ему о том, что расправился с драугом и ему нужна помощь. До того ночная неизвестность пугала парня и будоражила воображение. Остатки деревянных перил, что торчали перед ним, напоминали юноше костлявых скелетов, собравшихся на безумную пляску смерти, а туман, витавший вокруг, служил им саваном. Позади стояли дубовые бочки, скорее всего такие же пустые, как душа Стервятника Фогуса.

Сперва Хьюго услышал тихое шарканье. Медленное, хаотичное, как будто пьяница возвращался домой с ночной попойки. Затем в конце улицы возник человеческий силуэт. Он медленно брел, опираясь одной рукой о стену, ноги переставлял неестественно. Не отрывая взгляда от приближающегося незнакомца, Хьюго нацелил кортик. Рука тряслась, что твоя телега на ухабинах. Силуэт все приближался. Когда оставалось каких-то десять шагов, Хьюго крикнул:

— Кто там идет?

Силуэт застыл и в ответ Хьюго услышал хриплое рычание, от которого его тело враз онемело. Онемело, когда парень понял, кого скрывает завеса тумана. Он услышал, как скрюченные пальцы проскрежетали о каменную стену.

— Юлиус! — завопил парень и фигура резко бросилась на него из тумана. Бросилась, неуклюже вытягивая костлявые пальцы с изъеденными окровавленными ногтями.

В последний момент парень извернулся, пропуская мимо себя мертвеца. Хьюго увидел злые буркалы, окутанные белой пеленой на изъеденном и разложившемся лице. Нижняя челюсть уже показывала пожелтевшие кости, хотя волосы и верх лица, еще напоминали былой облик юного патриция. Дырявый и изорванный кафтан лохмотьями свисал на костлявом теле мертвеца.

Драуг вновь напал. На этот раз тощие, но сильные руки вцепились в грудь Хьюго, повалив того на перила. Трухлявая древесина треснула под тяжестью живого и мертвеца. Клацая остатками зубов, чудовище пыталось перекусить шейные артерии, что так его манили горячей кровью. Зловонное дыхание вырвалось из мерзкого рта, готового умертвить парня, но Хьюго вонзил кортик в нижнюю челюсть. Мертвец яростно завыл, и парень тут же вырвался из мертвых объятий.

— Юлиус! — хрипел несчастный юноша.

В этот момент мертвец выдернул кортик из гнилой плоти и бросил оружие в ночную темноту. Хьюго услышал, как сталь звякнула о брусчатку. Это был звук рвущейся надежды, потому что теперь драуг медленно наступал на юношу. Челюсть у него была перекошена, но мертвец этого и вовсе не замечал. Он медленно волочил костлявые ноги. Хьюго видел бурые засохшие следы крови на дырявом фарсетто. Следы от смертельных ран, что когда-то погубили юного патриция.

Из погреба раздались какие-то звуки. Спустя мгновение тропарь выскочил оттуда, нанося режущий удар по хладному телу. Но к удивлению Хьюго, драуг отпрянул от меча, изогнулся подобно цирковому акробату. Появление второго противника ничуть не удивило чудовище. Драуг истошно зарычал и прыгнул на Юлиуса. Лампа выпала из рук тропаря, разбившись о каменную кладку. Мертвец повалил его в развалины погреба. Хьюго услышал, как Юлиус вскрикнул от боли и бросился на помощь.

Драуг наседал на тропаря, разрывая одежду на груди. Лишь меч, подставленный к горлу чудовища, спасал Юлиуса от смерти. Хьюго схватил валявшуюся доску и шарахнул по костлявой спине. Этого хватило, чтобы сбить его равновесие. Юлиус тут же пнул трупака ногой и выполз на верх. Хьюго увидел, как стекают струйки крови с исцарапанного лица тропаря. Сам Юлиус тяжко дышал, но сохранял все тот же строгий сосредоточенный взгляд. Передышка быстро закончилась. Неказистая фигура в наряде аристократа выползала из погреба. Мертвец издавал хриплые нечленораздельные звуки, дергая уродливой челюстью. Быть может это говорило былое сознание юного Томаша де Мортера, грозившего разделаться со своими обидчиками, но сейчас Хьюго и Юлиусу было плевать на чин и сословие. Смерть в обличии драуга грозила им нынче.

— Боги! Что делать? — дрожал Хьюго, невольно скрываясь за спиной тропаря и одновременно стыдясь своей трусости.

— Молись им, — ответил Юлиус, принимая стойку.

Драуг вновь бросился на тропаря, но тот быстрым пируэтом ушел от атаки рассекая спину мертвеца. Затем сразу же рубанул по голени, перерубив сухожилия. Кровь не брызнула из иссохшего тела. Драуг подкосился, издав истошный хрип. Теперь он казался уязвимым и не таким быстрым. Но сердце все равно бешено колотилось при виде ожившего мертвеца, который стоял как огородное пугало, готовое вот-вот рухнуть. Своими неживыми глазами он глядел на Юлиуса, словно просил пощады. Но догадки Хьюго развеялись в тот миг, когда мертвец резко прыгнул на тропаря, подобно обезьянам, что водятся в жарких лесах провинции Тау.

Острый клинок пронзил мертвую грудь, поразил сердце, которое уже не билось долгие годы и вышел из спины. При этом Юлиус успел отпрыгнуть в сторону дабы не попасть в цепкие руки мертвеца. Драуг поднялся на колени и развернулся к напарникам. Меч глубоко засел в его груди. Хьюго слышал сбивчивое дыхание Юлиуса, который не спускал глаз с противника. Теперь они оба были без оружия.

— Как его убить? — осипшим голосом спросил Хьюго.

— Голову надо рубить. Где твой кортик?

Хьюго беспомощно ткнул пальцем в темноту, предполагаемое место куда отлетело оружие. Тропарь выругался как мог. А драуг уже подползал к ним, протягивая холодные костлявые пальцы.

Когда оставалось полтора шага до мертвеца, Юлиус что было мочи ударил ногой в ужасное лицо. Раздался хруст костей. Мертвец повалился, тропарь тут же уперся в грудь и вытащил меч, но тот все равно успел схватить лодыжку и сжать ее, словно тисками. Юлиус вкрикнул.