Узник вещего сна

Глава XII

Какая-то птица вспорхнула с ветки, разбудив тем самым ночную тишину и самого Хьюго. Было зябко и сыро. Над толстыми корнями вековых дубов вновь стелился туман. Парень поднялся со своего лежбища и осмотрелся. Никого. Лишь дремучий лес, молчаливо глядевший на испуганного паренька. Странным все это показалось Хьюго. Хоть небо и хмурилось, луна все же просеивала серебряный свет на лесную чащу.

Поборов накатившее смятение, парень сделал несколько шагов и увидел лесную тропу. Местами обросшая, она виляла среди толстых стволов, уводя всякого путника в таинственные дебри. Хьюго сам не понял, когда решил идти по этому пути. Он молча брел незнамо куда, бросая взгляд на лево, да направо. Вокруг него блуждали тени, падая друг на друга и создавая причудливые образы. Парень глядел на этот ночной переполох ошалевшими глазами. Лишь позже он понял, что это были тени деревьев и птиц, окружавших его.

Тропа вывела парня на лесную прогалину, на краю которой сидел человек, облаченный в бордовый потасканный плащ. Лицо незнакомца скрывалось под капюшоном. Человек сидел на завалинке сложив руки на груди. Свой невидимый взор он бросал на Хьюго. Парень чувствовал это.

— Снова ты, — вырвалось у юноши.

— Пожалуй, что так, — произнес незнакомец, очевидно с ноткой сарказма. При этом слова его звучали далеким эхом.

Теперь Хьюго вел себя спокойно. Он понял, что это сон. Сон, который пугал и завораживал. Но какое же откровение ждет его на этот раз?

— Кто ты? — спросил парень, без всякой надежды на ответ.

— Зови меня Вестник, — ответил незнакомец.

Легче от этого не стало, но Хьюго довольствовался и этой щепоткой знаний. В конце концов последний раз сон к нему приходил, когда парень был у Культа Вепря. И тогда он встретил этого…Вестника. Сейчас это был шанс узнать хоть что-то, что поможет в поимке таинственного злодея.

— Кто бы ты ни был, прошу тебя о помощи! — воскликнул парень. — Человек, что сеет несчастья ускользает от нас. Я даже не знаю кого ищу.

— Не стремись постичь будущее без знания прошлого.

— Не понимаю…

— Пламя сжигает все, кроме знаний, парень, — хихикнул Вестник.

Снова загадки из уст незнакомца. Хьюго оставалось лишь беспомощно разводить руками. Что означали эти пространные речи? Будто и не с человеком Хьюго говорил, а с древними сентенциями. Прошлое, пламя, знания… Парень вертел услышанные слова в голове, переставляя так и эдак, жонглировал ими словно циркач. Когда-то похожим образом с ним говорил его наставник — Ульдур Руттербах, пытаясь привить юноше пытливое мышление и чувство слова. Ульдур…

Тут Хьюго словно молнией поразило! Сгоревший город и знания его наставника!

— Месалина! — воскликнул парень. — Я должен отправиться в Месалину?!

— Рано или поздно ты там окажешься, — пронеслось эхо.

Вестник все также скромно сидел. Легкий ветер трепал его ветхий плащ.

— Однако я слышу, как гремит сталью древнее воинство, что не знает покоя. Скачет в ночи за своей добычей…

— Что за воинство? — Хьюго почувствовал, как сбивается дыхание и как мурашки разбегаются по телу.

— Ночной гон!

Два слова ввергли юного паренька в ужас.

— Этого не может быть. Это сказки!

Хьюго заметил, как тело незнакомца сгибается под глухим сдавленным смехом.

— Когда-то ты считал сказками чудовищ, которые недавно пытались тебя убить. Спеши, Хьюго. Ночной гон вновь появился на бренной земле, сея хаос и пожиная людские души. Они идут туда же куда и ты.

— И куда же?!

Вестник промолчал.

— Ответь!

— Поторопись. Нам с тобой еще много чего надо успеть.

Фигура Вестника стала медленно растворяться среди густых клубов тумана. Обезумевшим взглядом Хьюго наблюдал, как исчезает его собеседник, а затем и сам лес, погружаясь в беспросветную тьму.

***

Очнулся он от того, что его тряс Юлиус. Хьюго тяжело дышал, чувствовал, как слипшиеся от холодного пота локоны закрывали лоб. Тропарь сидел рядом.

— Чего с тобой, малец? — взгляд у Юлиуса был обеспокоенный. Крепкие руки держали Хьюго за плечи.

Хьюго приходил в себя. Бросил взгляд по сторонам.

Было ранее утро, но солнце уже поднялось из-за горизонта. Они лежали на окраине лесной опушки, через которую тянулась заросшая тропа. Уже несколько дней друзья мыкались по деревням и хуторам близ Шиповника. Чтобы лишний раз не попадаться в лапы к Стервятнику и его банде, напарники решили устроить небольшой шалаш на лесной окраине. Дела что держали их в городе уладили: мертвец был убит, Анет с семьей отправили в Злыполь. Как же тогда он смотрел на милое и нежное лицо девушки… Сидя в телеге она спросила Хьюго увидятся ли они еще и парень ответил, что это обязательно произойдет. Обещания, брошенные чувствами, но не разумом.

Наконец Хьюго обратил внимание на встревоженного тропаря. Этот чувственный взгляд совершенно не шел Юлиусу. Более живой, что ли. Как будто мать смотрит на свое чадо.

— Нам нужно на север! — выпалил парень, моргая сонными глазами. Затем он поднялся с земли и скинул с себя походный плащ, купленный на рынке Шиповника.

— Ага, сейчас, шубу только накину и пойдем, — съехидничал тропарь принимая свой естественный образ. — Какой север, малец? О чем ты?

— Не прям на север, нам надо в Месалину, — пояснил парень, потирая слепой глаз, который отказывался напрочь что-либо видеть.

— Нам бы к лекарю какому, целителю… — пробормотал Юлиус, озабоченно глядя на глаз Хьюго.

— Да никто мне не поможет, — отмахивался парень. — Надо успеть поймать того человека, пока я хоть что-то вижу. А единственная наша зацепка — это Дыба.

Хьюго и вправду удивлялся такому странному взгляду Юлиуса. Это был тот взгляд, которого парень никогда не ожидал увидеть от тропаря. Взгляд тревоги и озабоченности. Тогда Юлиус молча вынул из ножен свой меч и поднес клинок к лицу Хьюго. Парень увидел в нем свое отражение. Разросшиеся черные пряди, которые стоило бы уже завязывать в косичку на манер хельмгольдских воинов; легкие ссадины и порезы на шее и скулах и еще глаза…Чужие глаза смотрели на Хьюго. Вернее, глаз. Одно око было окутано белой пеленой, словно туман сокрыл зрачок. Увидев это, парень отпрянул от клинка.

— Хьюго… — Юлиус пытался подобрать какие-то слова утешения, что было весьма непривычно для этого человека. Юноша заметил, что тропарь в последнее время стал чувствительным.

— Плевать, — буркнул парень, собирая свою котомку и стараясь скрыть ущербный глаз. Сильная злоба обуяла Хьюго. Свой недуг он возненавидел еще больше, отчего стал проклинать дату своего рождения.

— Ты видел сон, — тропарь попытался сменить тему. — Зачем нам в Месалину?

— Не знаю, но я должен туда попасть. Быть может я смогу найти какие-нибудь рукописи Ульдура, моего наставника. Если они, конечно, уцелели…

Тут Хьюго осекся, вновь пораженный открывшейся ему истиной. Перед глазами возник тот самый гобелен, что висел в доме путешественника. Парень медленно обернулся к Юлиусу.

— Скажи, в вашем лагере когда-нибудь бывал Ульдур Руттербах, знаменитый путешественник и исследователь?

Юлиус растеряно помотал головой.

— Тебе следовало задать этот вопрос Туллу Меттию. Быть может тот, о ком ты говоришь и был у Культа Вепря. Я же, скорее всего, проливал кровь на нашей границе.

Хьюго смиренно вздохнул. Что ж, придется ему самому откапывать ответы к загадкам судьбы. Нынешняя его жизнь напоминала широкий тракт, ведущий в густой туман. И он, словно отчаявшийся пилигрим, брел по этой дороге, не зная куда она его заведет.

Юлиус наблюдал как Хьюго быстро собирает свои вещи в котомку, поправляет пояс, с прикрепленным кортиком и накидывает походный плащ. Тогда тропарь медленно поднялся и выгнул спину. Стало быть, и ему пора собираться. Слегка прихрамывая, он обошел шалаш и оглядел дорогу.

Обратив внимание на Юлиуса, Хьюго встрепенулся и подошел к нему.

— Я не сказал, но во сне… — замялся парень. — Ночной гон идет за мной.

Хьюго заметил, как лицо тропаря враз окаменело. Казалось невидимые силы сковали Юлиуса. Затем на юношу пал взгляд испуганных глаз! Озабоченность такого человека испугала Хьюго еще больше, чем сон.

— Ночной гон, — бубнил Хьюго. — Это же выдумки, так ведь?

— Ночной гон и я считал выдумками, пока не услышал о нем из уст юного пророка, — озадаченно произнес тропарь.

— Но может это просто сон?

— У тебя не бывает просто снов, Хьюго.

— Что ты слышал о Ночном гоне, Юлиус?

Тропарь отвел взгляд куда-то в сторону и принялся гладить свои густые усы. Так он всегда делал, когда переживал.

— Слышал, что это мертвые наемники князя Неанадалека, который завоевал Оствестию и построил империю. Некогда умершие они стали служителями Древних богов. Когда-то это были мужественные войны, павшие в боях за шесть провинций империи. Теперь это живые скелеты и призраки, закованные в доспехах, что скачут на белых, как молоко, конях. Многие рассказывали, что последний раз видели Ночной гон несколько веков назад. Обычно гон появляется в летнее полнолуние. Где идет Ночной гон, там происходят природные бедствия, а люди теряют рассудок. Те, кто становятся на пути наемников — погибают. Говорят, первым основателям Культа Вепря удалось остановить их.

— Это как же?

— Поразить всадников может лишь клинок, заговоренный на языке Древних. Лишь Культ Вепря обладает подобными знаниями. Но уничтожить полностью Ночной гон невозможно. Говорят, проходит время и гон вновь появляется в мире людей, словно природное явление. Не знаю, что из этого правда, а что вымысел, но проверять я это не хочу.

— Если Ночной гон идет за мной, не думаю, что тебе стоит быть рядом, — выпалил Хьюго.

— Если Ночной гон и вправду начал собирать жатву, то мало кому удастся избежать горя, — ответил Юлиус.

— И что же нам тогда делать?

— Не плохо было бы поговорить с Туллом Меттием. Быть может этот зануда скажет что-то дельное. Но сперва двинемся в Месалину, — и натянутая улыбка просияла на лице Юлиуса. — Твои сны — единственное, что дает нам надежду.

— И уродство, — буркнул Хьюго, заматывая бельмо почерневшим кусочком холста.

***

За несколько дней они добрались до северо-запада Церкоземья. Нелегким делом было искать удачный брод для переправы на правый берег Унны, чтобы потом выйти на широкий тракт. Несмотря на то, что им удалось раздобыть вторую лошадь, умело поторговавшись с конюхом в одной деревушке, привалы они делали часто. Покалеченная нога Юлиуса постоянно напоминала о себе. Тропарю часто приходилось спешиваться и разминать ее. Та, смертельная схватка с драугом лишила Юлиуса былой прыти, отчего тропарь нередко хандрил. Почти также себя чувствовал и Хьюго, враз помрачневший после того, как на глазу образовалось бельмо. Все чаще он выпрашивал у Юлиуса меч, чтобы тренироваться. Так и выходило. Нынче напарники напоминали больше угрюмых бродяг: один хромой, другой — слепой.

Они остановились в небольшой деревушке Акр недалеко от Унны, успев завалиться в теплую таверну до начала дождя. Уже смеркалось, а где-то вдалеке мерцала зарница.

Таверна «Хмельной удар» была забита всяким сбродом: как местным, так и пришлым. Все столики были заняты. Девки сидели на коленях у пьяных горланящих мужиков и звонко хохотали. Кто-то расположился на подоконниках и раскидывал картишки. Какой-то ловкач с длинными патлами бренчал на лютне и распевал сатирические стишки. Сидел он прямо на барной стойке без доли стеснения. Среди всего этого балагана бегал с подносом веселый хозяин таврены с проплешиной на голове и густыми рыжими усами. Он только и успевал, что бегать за едой и выпивкой. Стоило ему накрыть один стол, как из-за другого раздавалось «Себастьян, еще!» и бедный хозяин тут же спешил к стойке. Помогали ему пару халдеев, которые тоже наливали и разносили блюда. Завидев вошедших Хьюго и Юлиуса, Себастьян невинно улыбнулся.