Убийца великанов 2

Глава 24 - Страх и воля

Пустыня. Сплошной песок и солнце, жар которого проникал сквозь кожу, обжигая до самых костей.

— Воды…

Во сне шептала Кира пересохшими губами.

— Воды…

Молила она, не понимая, где она, и сгорая изнутри.

Воды…

— Воды, — в продолжение ее кошмара прошептал знакомый голос.

— Никто не придет, — ответил на это второй знакомый голос.

— Воды…

— Нас бросили умирать. Даже вас, мессер Митч.

— Воды…

С одной стороны от Киры лежал главный надсмотрщик Митч, который был совсем плох, а с другой тихо рыдал один из охранников дворца. Даже те, у кого остались хоть какие-то силы, оказались слишком подавлены и погружены в свое горе, чтобы заниматься другими. Они предпочитали выплескивать свое отчаяние и страх на окружающих, чем помочь напиться или забрать еду, которую оставили перед входом в крыло элотов.

— Воды…

Сквозь туман в голове Кира слышала плач, стенания и хрипы. Больных оставили в нижних комнатах для элотов, отрезали от окружающего мира и лишили какой-либо поддержки. Еще живые метались в бреду, ожидая конца в одной комнате с уже умершими, которых некому перенести во внутренний двор и предать огню. Печально было наблюдать за угасанием некогда полных жизни людей.

— Воды, — продолжал молить Митч. Кира всегда немного опасалась его, хотя главный надсмотрщик ни разу на ее памяти не позволил себе проявить грубость или жестокость по отношению к ней или другим элотам. Митч строго следил за порядком и дисциплиной, но никогда не наказывал без причины и не превышал свои полномочия.

Кира крутилась в поисках позы, в которой ее бы накрыло сном. Но он все не приходил. Все мешало. Каждая часть тела восстала против нее, а ворох мыслей разъедал душу.

— Воды…

Ее оставили среди зараженных. Всем плевать, что лихорадку вызвала рана на бедре. Кире не оставили шансов, бросив в объятия Черного Мора. Если раньше она пыталась переключиться на воспоминания, на планы о мести, и это помогало, то сейчас не осталось ничего, чтобы могло ее убедить в том, что еще не все кончено. Ничего не оставалось, как обвинять сенторийцев. Обвинять вертийцев. Ненавидеть крыс и весь мир. Жалость к себе не укутала ее, словно тартан. Такой обманчиво теплый и мягкий на ощупь. Такой приятный, что невозможно противиться желанию плотнее его на себя натянуть и забыться. Но изнанка подбита острыми шипами, и чем сильнее натягиваешь, тем больше крови и слез.

— Воды, — Митч затих окончательно, теперь настала очередь охранника мучительно выпрашивать напиться и не дождаться.

Никаких надежд. Никакой поддержки. Один на один со смертью. Все настолько плохо, что хуже просто некуда. Упиваясь жалостью к себе и не желая продлевать бессмысленную борьбу, Кира перестала цепляться за жизнь. Она лежала, сжавшись в комок, ожидая неминуемой гибели, которая почему-то не торопилась.

Краски исчезли. От нее не осталось ничего. Или не останется в скором времени. Но Кире все равно. Она не человек, она просто оболочка, а душа давно в Бездне.

— Воды… — почти беззвучно шептал Митч.

— Воды… — вторил охранник.

— Воды… — эхом повторял незнакомый голос.

— Ну, сколько можно? — пробормотала Иса.

Кира ничего не чувствовала. Она просто была. Руки, ноги, голова — всё на месте. Но ни радости, ни злости, ни горя. Просто ничего, кроме слабых плачущих голосов.

— Воды…

— Я тоже хочу, но не ною.

— Воды…

— Даже если ты напьешься, тебе не станет лучше.

С трудом открыв глаза, Кира сглотнула вязкую слюну и, превозмогая слабость, свесила ноги с кровати.

— Воды…

— Это все бесполезно, — порыв Киры было закончился, толком не начавшись, но Иса напомнила что нужно действовать.

— Воды…

Графин на тумбочке оказался пуст. Металлическая кружка лежала на боку. Кира взяла ее и пошатываясь вышла из комнаты. Все плыло и кружилось, ноги не слушались и дрожали. Но перед взором уже маячила вожделенная цель — раковина и кран. Медленно, держась за стену, она добралась до конца коридора, с трудом открутила вентиль и пустила воду. Журчание и прохлада на мгновение свели с ума. Кира поторопилась, отхлебнула слишком много и закашлялась. Затем вдоволь напившись маленькими глоточками, она опустилась на пол и отдышалась, чувствуя себя гораздо лучше. Иса была неправа. Кира набрала кружку до самых краев, прижала ее к груди, как драгоценность, и пошла обратно. По дороге она расплескала половину на себя. Мокрые пятна холодили разгоряченную кожу.

Бубоны, метки чумы, бугрились на коже Митча. Кира знала, что болезнь не прогнать обильным питьем, отварами или магией. Но ее не смущали опухшие, красные узлы на шее куратора, обжигающе-горячие на ощупь. Она бережно поддерживала ему голову и следила, чтобы Митч не подавился.

— Можно и мне воды, пожалуйста? — спросила одна из женщин-гвардейцев, которая была приставлена к Кире для охраны Келтоном Драхом. Ее тоже разместили с элотами в нижних комнатах. Правильно, перед смертью все равны и беспомощны.

— Конечно. Я сейчас. Подождите немного, пожалуйста, — произнесла Кира, залезла под кровать и отодвинула доску, где в ее тайнике хранился особый темпораль, придающий физических сил и выносливости. Релдон дал ей медальон во время свадьбы, чтобы она не рухнула под весом своего свадебного наряда из чистого золота. Кира не рисковала носить его, чтобы никто из магов не обнаружил его, но сейчас ничего не имело значения. Она накинула цепочку с темпоралем на шею и вновь отправилась за водой.

— Выслуживаешься? — прошипела Иса, выхватив полную кружку у Киры из рук. — Думаешь, что они тебе смогут чем-то отплатить после смерти?

Кира молча смотрела, как она пила. Жадно, большими глотками, через боль и кашель, проливая на себя больше, чем попадало внутрь. Последними каплями умыла лицо и кинула кружку в противоположный конец комнаты. Кира взяла графин и поковыляла за очередной порцией воды. Один из охранников, лежащий возле двери, последовал примеру Исы и выхватил графин, едва Кира вернулась. Она никак на это не реагировала. Было досадно, когда те, кто еще мог сам сходить к крану, предпочитали дождаться, когда вода сама придет к ним. Некоторые из них ругали, упрекали ее либо насмехались. Она ждала, когда они утолят жажду и вновь отправлялась за водой.

— До сих пор веришь, что Император придет и вылечит нас, нужно только продержаться? — со слезами на глазах и злостью в голосе спросила Иса, когда обессиленная Кира села на кровать.

— Он не придет.

— Тогда зачем ты это делаешь?

— Потому, что больше ничего не осталось.

Это была правда, которая навалилась на нее всей своей тяжестью. Они все считали, что Кира занимается бесполезным делом. Она все понимала. Но так легче, чем лежать и думать. Мысли сводили с ума. Поэтому для нее весь мир сузился до коридора, десятка комнат, десятков больных людей и крана с водой. И Кира обходила по-очереди всех. Одного за одним.

Когда же медальон, увеличивающий физическую силу и выносливость, окончательно разрядился, Кира не выдержала нагрузки и упала. И когда Кира не смогла подняться ни с первой, ни со второй попытки, только тогда она сдалась, прекратив попытки встать, и позволила себе расплакаться.

— Эй, — похлопали ее по мокрым щекам. — Идем, а то замерзнешь.

Иса подхватила ее за подмышки и довела до кровати.

На следующее утро Иса встала первой и сразу принесла воды Кире, а затем начала разносить воду нуждающимся, прикрикивая на тех, кто пытался ей помешать либо забрать графин без очереди. Затем Иса забрала оставленную под дверью еду.

— Держи, — она поднесла к губам Киры помятую кружку, в которой была не вода, а остывший бульон с размоченным хлебом.

День за днем внизу появлялись все новые зараженные и умирали люди. А Кира и Иса разносили им воду и еду. Постепенно их примеру последовали другие. Немногие, но даже этой горсточки людей хватило для того, чтобы внизу установилось хоть какое-то подобие порядка.

Ценой невероятных усилий оттащили уже мертвых в отдельную комнату и закрыли дверь. Но запах гниения, немытых тел и грязного постельного белья стоял невыносимый, привлекая грызунов. Мимо пробежала черная крыса и взметнулась на кровать Митча по свисавшему краю одеяла. Он даже не шелохнулся, когда ему в руку впились острые зубы. Разозлившись на такую наглость, Кира стащила ботинок и метнула в нее. Попала. Тварь зашипела и свалилась на под, с остервенением вгрызаясь в мягкую замшу.

— Так ей! — прохрипела женщина-гвардеец. У нее появились язвы и лимфоузлы стали величиной с кулак. Несмотря на это она делала вид, что все в порядке.

На полу крыса распробовала обувь и решила подкрепиться ею прям на месте, не планируя уходить. Пришлось Кире снять второй ботинок и запустить следом. Тварь, наконец, испугалась и рванула под кровать, прихватив один ботинок с собой.

— А ну стой! — спохватилась Кира и наклонилась, но ни грызуна, ни ботинка было не видать. — Чтоб ты подавилась!

Постепенно крысы приходили чаще и целыми стаями. А потом просто совсем перестали бояться и прятаться. Кира слышала скрежет острых коготков и шуршание чешуйчатых хвостов. Рядом пискнуло и вскрикнула Иса, стряхнув с себя здоровенную крысу. Застонал Митч. У него не осталось сил на борьбу. Тогда Кира раскрыла телескопический шест и прошлась вдоль кроватей, разгоняя особо ретивых черных нахалов. Но это помогло ненадолго. Буквально через пару часов Митча не стало, и сотни маленьких челюстей впились в его остывающую плоть.

— Прочь, твари! — плакала Иса. По ногам Киры прыгали теплые комочки, а тонкие усы пощекотали лоб. Она тут же сжалась, закрывая голову руками, готовясь, наконец, отправиться в Бездну.

Долгожданное избавление.

Но примириться с такой незавидной судьбой что-то ей мешало.

Чувствуя, как ею вновь начинает завладевать паника, Кира сжала кулаки и замычала, сдерживая крик ужаса. Она ничего не может предпринять. Совсем ничего. У нее нет маятника. Ее магия дистабилизирована из-за раны. Телескопический шест не справится с таким количеством крыс.

А затем ее укусили, и Кира непроизвольно послала импульс. Это резко вернуло ей самообладание. Нельзя просто взять и прекратить. Начавшая исходить от нее вибрация требовала особенной аккуратности. И чтобы справиться с ней, Кира села на постели, и мычание преобразилось в мелодию.

Слабого света ночника из коридора хватило, чтобы рассмотреть, что дела совсем плохи. Крысы сновали по полу, копошились на одеялах и под ними. Они уже не обращали внимания на то, что в жертвах еще теплится жизнь.

Да как они посмели?!

И в голове Киры яркой искрой вспыхнуло осознание.

Она пережила все! Она прошла и пережила все!

Отъезд. Свадьбу. Интриги. Предательство. Смерть любимых. Все самое ужасное с ней уже произошло. Она потеряла все, даже собственное имя. И не сдалась. Если Кира смогла пройти через все это и не сломаться, то неужели ее одолеют мерзкие крысы и дурацкая болезнь?

В тот же миг вернулись чувства.

Тогда Кира полностью отпустила себя. И растворилась в потоке чистой магии.