Вильгельм

Глава 18

Когда уже под утро я вернулся в Даман, то первым же делом обошел наш дом и выяснил, что за три недели моего отсутствия с ним ничего не случилось. Правда, дверь, ведущая из подвала в подземные тоннели, оказалась выбита, но сделали это изнутри, а не снаружи.

Кто, кто… Да вот эта костлявая хулиганка, которая сейчас бесшумно следует за мной по пятам, то и дело требовательно тыкаясь носом в ладони. И которая, узнав, что я в беде, осмелилась нарушить прямой приказ, опрометью вылетела из дома, и поскольку появляться в городе я ей запретил, то помчалась прочь именно этим путем. Под землей. Наверняка снося по пути все углы и процарапав себе путь на свободу. И только потом, оказавшись за пределами города, полетела уже во всю свою мертвую прыть.

В принципе, две с половиной недели — нормальный срок, за который существо, не нуждающееся ни в воде, ни в еде, ни в отдыхе, да еще мчась напрямик, вполне способно добраться до Норейских гор. Ни реки, ни болота, ни овраги для нее не препятствие. Она не утонет, не завязнет, не подвернет себе лапу и не остановится, встретив дикого зверя. Да и дороги ей не нужны.

Но вот что удивительно — дом простоял открытым столько времени, почти на границе квартала Бедняков. Большой, пустой и соблазнительно доступный. Но внутри никто так и не побывал. Открытая настежь дверь не соблазнила ни воров, ни случайных гостей. Все вещи в доме оказались на месте. Никто и ничего здесь не тронул. Да и остатки храмового серебра, которое я не счел нужным куда-то спрятать, лежали на прежнем месте.

Пока я приводил себя в порядок, то мысленно воздал должное честности наших соседей, однако когда уже умытый и одетый заглянул в спальню Нардиса, то на несколько мгновений замер.

Все здесь лежало так, как он оставил, собираясь со мной в горы. Аккуратно заправленная постель. Забытый на стуле носок. Раскрытая на середине книга… Внизу, на кухне, громоздились высокой горкой ненужные больше кастрюли. Рядом стояли плошки с крупами. Ждала своего часа чисто вымытая посуда. Но мне все это было без надобности — это Нардис любил готовить. Так что, наверное, все это нужно будет сгрести в одну кучу, покидать в мешок и сегодня же вынести на помойку.

Так странно, что дом, в который мне когда-то нравилось возвращаться, теперь казался холодным и пустым. Казалось бы, какая разница, если здесь, по большому счету, ничего не изменилось? Но присутствие Нардиса странным образом делало его живым. Весь этот шум на кухне, журчание воды по утрам, звуки шагов, зажженный в коридоре светильник… даже забытые где попало вещи привносили в него своеобразный уют.

Но теперь всего этого не было. И, пожалуй, больше не будет. Так что, поймав себя на этой невеселой мысли, я вновь, как и ночью, ощутил острое чувство потери.

К счастью, внезапный стук в дверь избавил меня от необходимости в нем разбираться.

— Мастер Вильгельм? — вежливо поинтересовался стоящий на пороге невзрачно одетый паренек.

Я кивнул.

— Господин Леман сообщает, что у него появилась интересующая вас информация, и приглашает на личную встречу.

— Когда он готов меня принять?

— Если вам удобно, то завтра после полудня.

— В полночь, сегодня, — сухо сообщил я, после чего паренек заколебался, но все же коротко поклонился.

— Я передам ваши пожелания господину Леману. Ответ будет сегодня к вечеру. И еще…

Он кинул быстрый взгляд куда-то за мою спину.

— Некоторое время назад он выразил некоторую обеспокоенность длительным отсутствием в столице господина Нардиса…

— Господина Нардиса больше нет, — ровно отозвался я. — И я пока не подыскал себе нового помощника. Поэтому в ближайшее время все дела мне придется вести самому.

— Очень жаль, что у вас возникли трудности. Должен также сообщить, что за время вашего отсутствия домом несколько раз интересовались посторонние люди, но господин Леман посчитал их интерес излишне назойливым, поэтому с его позволения мы позаботились о сохранности вашего имущества.

Ах вот почему за три недели нас так никто и не обокрал…

— Передайте господину Леману мою признательность. Это было очень любезно с его стороны.

Паренек еще раз молча поклонился и ушел, а я закрыл дверь и, оттолкнув настойчиво лезущую под руки гончую, принялся за уборку — время до вечера нужно было чем-то занять.

В гостях у Лемана я побывал той же ночью.

Как оказалось, со времени нашей прошлой встречи он честно отработал аванс и нашел человека, который в теории мог бы разобраться в найденных мною символах.

Когда я пришел, в знакомом кабинете меня дожидались четверо: сам Леман, его правая рука Нум, неизменно сидящий в кресле колдун, а рядом с ним… правда, уже на обычном стуле… находился скрюченный, сгорбленный, сморщенный и вообще непонятно как еще не развалившийся на части старик, который при виде меня заинтересованно двинул кустистыми бровями.

— Вильгельм, это нэл[1] Тарио, — представил гостя хозяин дома, когда мы обменялись коротким приветствием. — Нэл Тарио, это человек, по просьбе которого вас привезли в Даман.

— Кхе-кхе, — странно закашлялся гость. — Когда вы сказали, что у заказчика нестандартная внешность, признаться, я не совсем поверил… однако если молодой человек согласен меня выслушать, то, возможно, мы договоримся.

Как вскоре выяснилось, нэл Тарио, хоть и не был одаренным, когда-то давно имел честь преподавать в единственной на всю империю Академии колдунов, ведьмаков и магов. Его предметом являлась история магии, которую большинство студентов, как следовало догадаться, страшно не любили. При этом, будучи известным историком и весьма уважаемым человеком, нэл Тарио имел доступ не только во все столичные архивы, но и сам их когда-то составлял, особенно увлекаясь древнейшими временами и всем, что их касалось хотя бы косвенно.

— Знаки, которые мне передали, определенно ведьминские, — сообщил старик, моментально приковав к себе мое внимание. — Четыре из них мне хорошо знакомы. Это элементы защиты, символизирующие единство четырех стихий. По поводу остальных точно не скажу, в моих исследованиях такие еще не встречались. Но часть из них, пусть и видоизменившись, так или иначе все равно перекочевала в некоторые разделы современной магической науки. А следовательно, их предназначение с высокой долей вероятности можно будет установить.

— Откуда такая уверенность? — поинтересовался я.

— Я их уже видел, — с улыбкой сообщил нэл Тарио. — Более того, частично даже использовал.

— Когда? Где?

— Лет тридцать пять назад, когда ко мне обратился с похожей просьбой весьма высокопоставленный и влиятельный в то время в Дамане человек.

Я быстро покосился на Лемана, но у того было абсолютно непроницаемое лицо, хотя, полагаю, я правильно догадался, откуда у него информация по этому необычному гостю.

— Скажите, нэл, правильно ли я вас понял — именно вы когда-то помогали разобраться в хитросплетениях древних знаков и малопонятных простому человеку символов некоему герцогу, которому вдруг захотелось поработать с большим количеством храмового серебра?

Нэл Тарио остро на меня взглянул.

— Вероятно, раз вы об этом спросили, то вам уже известен ответ.

— Магическая печать на саркофаге — ваша работа? — в лоб спросил я.

— Я не спрашивал, для чего она нужна и что именно под ней собирались прятать. Я только собрал схему. А вот напитывал ее совсем другой человек.

Я мысленно хмыкнул.

— А вас не смутил тот факт, что магия крови в империи считается запретным искусством?

— Вас же не смущает задавать мне такие вопросы и демонстрировать, что вас эта тема тоже чрезвычайно интересует? — многозначительно улыбнулся старик. — Но в чем-то вы правы. Да. После этой работы мне действительно пришлось надолго покинуть столицу. А когда срок клятвы, которую я давал заказчику, истек, возвращаться обратно мне уже не захотелось.

— Почему же вы согласились приехать сейчас? — слегка нахмурился я.

Нэл тяжело вздохнул.

— Да меня, в общем-то, и не особенно спрашивали. Но как только я понял, что это не ИСБ внезапно решила поднять мои старые грехи, то мне стало любопытно. А когда увидел символы… В тот раз я ведь так и не узнал, сработала схема или нет. Мне настоятельно посоветовали об этом забыть. Но я не смог. Это было выше моих сил, потому что на эту работу я потратил многие годы и просто не мог перестать думать, стоило оно того или нет…

Я понимающе кивнул.

— Если я правильно понимаю, герцог зачаровал ее на собственной крови?

— Да, — снова вздохнул старик. — По крайней мере, он собирался это сделать, потому что свято верил в собственное предназначение и в силу ушедших ведьм.

— А откуда, по-вашему, у него взялась такая уверенность?

Нэл Тарио неожиданно замолчал, а потом неохотно признался:

— Потому что я сам ему об этом сказал.

— Хм. А вам об этом откуда стало известно? — еще больше заинтересовался я.

Старик сначала замялся, но потом все же решил ничего не скрывать.

— В существовании ведьм я убедился задолго до встречи с милордом герцогом. И был уверен: многое, что мы помним о них, имеет под собой реальную основу. Жрецы, конечно, отказываются признавать, что когда-то боги одаривали людей напрямую. Но в древних свидетельствах, легендах многих народов многократно упоминается, насколько ведьмы были могущественнее нынешних одаренных. Истории, которые мне встречались, конечно, могли быть и обычной выдумкой. Но не тогда, когда об этом говорится и в наших преданиях, и в сказаниях оборотней, и в легендах совсем уж дремучих, далеких от цивилизации народностей, которые искренне верят, что когда-нибудь век ведьм снова вернется.

— Даже если и так, то какое отношение это имеет к господину Болойскому и его семейным тайнам?

— В одном из архивных документов я нашел упоминание о нескольких признаках того, что некий род и впрямь мог иметь отношение к исчезнувшим ведьмам. К примеру, то, что в таком роду нет одаренных.

— Вы имеете в виду магов, колдунов и ведьмаков?

— Да. Есть мнение, что когда-то ведьмы совершили ошибку, и с тех пор божественная благодать их покинула. А сила, которая некогда была им дарована, не только исчезла насовсем, но и никакая другая взамен уже не проявится. Так считают жрецы, — добавил старик, заметив, как скривился эрт Ишра, да и на лицах остальных промелькнуло недоверие. — Однако они не отрицают, что ведьмы, скорее всего, исчезли не сразу. У них могли остаться потомки. Господину герцогу этого было достаточно, и он щедро мне заплатил, чтобы я поискал другие отличия, особенно метки… характерные приметы, строение, скажем, черепа, черты лица… одним словом, все, что хоть как-то выделяет людей в таких родах. Вы ведь в курсе, что знатные семьи крайне щепетильно относятся к вопросам смешения крови?

Я задумался.

— Получается, герцог что-то заметил и посчитал, что это «что-то» как-то выделяет его род из всех остальных?

— Родимое пятно, — кивнул нэл Тарио. — Практически у всех женщин в его роду на левой руке имелось необычного вида родимое пятно.

— Это могло быть простое свидетельство чистоты крови, — не сдержался эрт Ишра.