Семена Хекка

— А это, — он показал рукой, в которой держал огромный кусок пирога, — Дом Сида…

В другой руке Кулак, держал корзину с едой. Он брал все, что предлагали мне его односельчане и уже съел половину запасов.

— Мы можем туда заглянуть? — спросил я, вспомнив про исполосованную руку несчастного.

— Конечно, — ответил он, покрутив головой по сторонам.

В дом я заходить не стал, сразу направившись к сараям. Не будет же он заниматься такими вещами дома? В пристройках среди пустых бочек, инструментов и досок, не оказалось ничего подозрительного. Осмотревшись, прошел в огород. Там, почти в самом конце участка, возле покосившегося забора, стояла еще одна деревянная коробка. Уже на половине пути нос почуял знакомый запах. Кулак все это время шел за мной, не переставая жевать.

— С Сидом кто-то еще жил? — спросил я, доставая меч.

— Меее, — промычал Кулак, подавившись пирогом.

— Кто-то из деревни еще пропал?

Сопровождающий закашлялся и выплюнул застрявший кусок. Мои вопросы, стерли с его лица довольную улыбку, которая становилась все шире, по мере наполнения корзины едой. Он отрицательно помотал головой.

— Хорошо, оставайся тут. Если что, беги.

Кулак поняв что ему не надо идти дальше, даже выпрямил ссутулившуюся спину. Видимо бегает он быстро.

Запах так напоминающий мне горчицу усилился. Еще через несколько шагов его перебила вонь. У меня есть подозрения, чья туша там тухнет, но расслабляться в таком деле не стоит. Почти не дыша, дергаю дверь на себя, тут же отступая назад. Никто не выскочил, не попытался сбить с ног или просто дать деру.

Внутри сарая, в самом углу лежала кучка сена. Под ней оказалась конечность голубой тли. Кажется это была задняя нога, они немного толще чем передние. Ее не тронули насекомые. Мухи, обычно слетающиеся на падаль, не кружили тучами в воздухе. Сейчас, где-то в лесу лежит никому не нужная изуродованная туша. Животные не едят мясо чужих, оббегая такие места за сотню метров.

Рядом с испускающей тошнотворный запах находкой, стоял горшок. Содержимое испарилось, оставив после себя темно коричневую корку. Все как я и думал. Нужно рассказать об этом старосте или Ларку. А лучше обоим. Пусть проведут воспитательную беседу с жителями. Странно, что сюда никто не заглядывал раньше, либо не обратили внимание. А может и смотрели, но вони ещё не было.

Ладно, хватит с меня на сегодня приключений. Я вышел на свежий воздух, расслабив руку, локтем которой укрывал нос. Кулак уже стоял на другом конце огорода, почти у самого дома Сида. Корзинку он поставил, а еду отложил, приготовившись сорваться в любой момент.

— Отведи меня в таверну. Чем быстрее, тем лучше. Хотя нет. Давай сначала к старосте зайдем…

***

Телеги отправлялись порожняком и на утренние сборы не ушло много времени. Наш маленький караван состоял из двух повозок с возницами и шести бойцов, включая меня. Разделившись поровну мы удобно устроились на скамейках и двинулись в путь, дружно подпрыгивая на кочках. Земля под жарким солнцем высохла за эти дни до трещин и опасность увязнуть пропала.

Парни обсуждали местных девчонок, хвастаясь успехами и я на время выпал из разговоров. Уйдя в себя под бубнящие голоса и монотонный пейзаж лесов сменяющихся полями, погрузился в воспоминая прошлой жизни. Тоска и одиночество всегда накатывают в такие минуты. Рядом есть люди, но они какие-то другие…

— В последнее время деревья стали появляться чаще. За двадцать лет не вспомню и пяти, а в этот год уже два. Того гляди церковники нагрянут и будем отчислять треть золота святошам.

— Зато будем под защитой, — ответил ему седой Фимка, — а не сидеть ждать, пока охотник будет мимо проезжать.

— Тьфу, плати сотню золота охотнику в месяц, он будет сидеть за частоколом. А тут так просто не отделаешься, — не унимался, сидящий на передке Сольник.

— Тут слушок идёт с Заречки, — тихо заговорил Проско, — Что у них спокойно было, до того, как заметили отряды церковников рыщущих по окрестностям. А потом началось… Тварь, за тварью… Одна страшней другой. А потом сам епископ предложил свою защиту. И дурак поймет, что тут не чисто. А народ с радостью принял и теперь возводят новый храм в городе…

Теория Проско, о том что церковники сами сажают семена, а потом зачищают территорию от монстров, попутно завоевывая любовь населения, хороша. Вот только есть ли у них что сажать? Тем более в таком количестве. Хекка — семена мужского дерева, черные с золотыми прожилками — видели лишь избранные. И как я совсем недавно узнал есть ещё Хекки — семена женского дерева, золотые с черными прожилками — их видели лишь избранные из избранных. Только женское дерево плодоносит и не тает пеплом как мужское в первый день. Каждые пять лет оно приносит черные зерна и лишь каждые сотню, одно золотое.

Хекки кажется не видел никто. А когда я спрашивал про это дерево многие удивлённо хлопали глазами, зная лишь про мужское дерево. Если местные так удивляются, то у меня есть подозрения что это вымысел той чудаковатой женщины и мои пять медяков за великое знание были отданы зря.

Так что, последователи Церкви Золотого Круга Пламени вряд ли здесь замешаны. Они скорее всего следствие, а не причина. Такого количества семян не напасешься. Может кто-то с другого мира отправляет сюда чудесные посылки, а появляющиеся деревья, приносящие с собой тварей, лишь отражения с далёких планет?

— Отбой ребята, — крикнули с первой повозки, — Это рыцари.

Поднимая тучи пыли к нам неслись два всадника. Поверх блестящих доспехов, одета белая ткань, с золотым кругом на груди. Лошади укрыты попоной того же цвета чистоты. В руках ведущего развевается знамя — символ круга на треугольном белоснежном полотне.

— Кто такие? Куда направляетесь? — остановившись у первой повозки громко спросил всадник, — Хорошо, — махнув рукой на дерево стоящее в пятнадцати метрах от дороги, он продолжил, — Освободить дорогу. Встаньте там и не слезайте с телег. Все поняли?

Всадники умчались обратно, а мы, слезли с повозок, чтобы они не застряли в высокой траве. Когда лошади дотянули до указанного места, забрались назад.

— Тьфу, о них только вспомнишь, — выругался Сольник.

Церковники возвращались, приведя за собой целую колонну. Я насчитал восемь пар спереди. В центре шесть лошадей тянули кованный короб. За ними пару телег с провизией и в конце колонны ещё восьмерка всадников.

— Они что, на войну собрались? — шепотом спросил Проско.

— Это что за тварь должна была объявиться, чтобы так напрячь святош, — сказал Фимка.

Проезжающий отряд поднял тучу пыли. Но прежде чем она добралась до нас, дошли запахи. Животный запах лошадей, человеческого пота и горчицы. Нет, мне показалось. В церковном отряде и измененный? То против чего так рьяно борется Церковь…

Странная мысль. Скорее всего в этом железном сундуке лежит убитая тварь. Может даже половинка, голова или щупальце. Отвечая на мой вопрос, раздался глухой вой. В узком отверстии на боку железного ящика, появился коготь. Ничего себе! Они поймали живую тварь.

Когда я рассказал лорду, о том что могу чувствовать тварей и перерожденных, он не поверил. С описанием запаха и даже иногда появляющегося во рту привкуса, оказалось сложно. Горчицы в этом мире не существовало, а на не маленькой кухне лорда, не нашлось ее аналогов в бесчисленных баночках специй. Для любознательного Лантага, моя способность осталась неразгаданной тайной.

То что я чувствую тварей — это удивительно. Но когда мой нос учуял, что от его помощницы Артмиды исходит особый запах… Девушка оказалось измененной и ее кровь, когда-то смешали с желтой кровью монстра. Не так, как смешал несчастный Сид, а по особому. Способом, который не превращает тебя в тварь, а делает сильнее или быстрее. Это целая наука и результат зависит от множества факторов. Мою наставницу не сделало сверхчеловеком, но спасло жизнь в детстве, когда она сильно заболела.

— Ну раз уж мы сошли с дороги, устроим привал? — провожая взглядом удаляющийся отряд спросил Сольник.

Фимка нарезал соленый сыр, больше похожий на творог, разложил вяленое мясо и местные овощи. Когда лошади передохнули мы отправились дальше.

Следующую остановку сделали ближе к вечеру. Пока все устраивались на ночёвку, произошло событие. Фимка отлучился по естественным делам. Через минуту по лесу разнесся испуганный вопль. Несчастный бежал к нам с наполовину спущенными штанами, придерживаемыми одной рукой. Второй рукой он то махал, то показывал куда-то за спину.

— Там, там… Тварь там… — кричал он.

Блеснули обнажаемые клинки и взвелись арбалеты.

— Успокойся! Что там? — спросил Сольник, — Объясни по человечески.

— Я только присел, — начал он, запыхаясь — А там тварь, чуть зад не откусила.

— Ты можешь её описать? — спросил я.

— Только черную ногу успел рассмотреть. Волосатую черную ногу…

— Придется идти, ночью у нее будет преимущество и утром можно кого-то не досчитаться. Тем более, мы должны узнать, с кем придется иметь дело.

— Может поедем дальше? — предложил Фимка, на мое заявление.

— Нет, тварь уже напала на след и просто так не отступит. Покажи место, я должен найти след.

Артмида так учила. Я пошел бы один, но с большой неохотой и осторожностью, наш отряд двинулся к месту встречи с тварью.

— Вон там, за кустами. Я дальше не пойду, — судорожно сжимая меч в руках, остановился Фимка.

Зайдя за растительность, я присел в высокой траве разглядывая следы монстра. Хмм… какие знакомые следы. Такие можно встретить и в земном лесу.

— Мне будет нужен один человек. Желательно с опытом охоты в лесу.

— Иди Проско, чего встал. Ты же любитель, — с облегчением сказал кто-то.

— Вот же…

Немного потоптавшийся на месте, он все же подошел ко мне. Я поднес палец ко рту и показал след. Морщины на хмуром лице Проско, постепенно разглаживались. На мой вопросительный кивок, сообщник утвердительно закивал головой.

— Вот что. Тварь не должна далеко уйти. Соберите больше сухого хвороста, с запасом и разожгите костер, — глядя на кислые лица добавил, — Не бойтесь, она не вылезет до темноты. Проско попрощайся с товарищами… на всякий случай.

— Простите, если кого обидел и Фимка прости, если не получится вернуть серебряный.

— Да клин с ним с этим серебряным, прощаю, — ответил Фимка.

С трудом сдерживая улыбку, я махнул рукой и Проско, крепко сжимающий в руках арбалет пошел за мной. Через двадцать минут, звериные следы вывели на большую грязевую лужу. Ветра не было и радостно плескающуюся лесную свинку уже ничего не могло спасти. Меткий выстрел, обеспечил наш отряд свежим мясом на ужин, спасая мои вкусовые рецепторы от соленого творога.

Наше возвращение в лагере встретили бурно, особенно когда узнали, что за зверь покушался на Фимку. Чувствую, в Лысых Холмах он станет самым обсуждаемым «героем» месяца. Храбрец для виду пообижался, но откусив кусок, с лучшей вырезки, выданной в честь пережитых тревог и отпив горячительного из фляжки, плюнул и хорошенько над собой посмеялся.