Бета-версия

* * *

Доверься мне. Я хочу помочь — читаю я на мониторе своего карманного «мияхо». Наладонник старенький, даже не гибкий и с горем пополам поддерживающий основные сетевые протоколы. Но мне-то многого и не нужно. Дела я привык решать глаза в глаза, а все эти новомодные чипы, да сворачиваемые в рулон доски, голографические экраны в перстнях и прочие средства коммуникации, завязанные на кистевой чип и позволяющие нажимать кнопки сразу мозгом, не задействуя руки, пусть осваивают те, кто помоложе.

— Если это какой-то прикол, то тебе нужно будет очень сильно постараться, чтобы объяснить…

Всё серьёзно — выскакивает на экране.

Не думаешь же ты, что кто-то, решивший подурачиться, в курсе «водяной карусели»? Тех, кто знает об этом, вряд ли можно отнести к категории шутников

Аль-Данте, Зануда, Полуконь, Второй Фронт? Никто из этих четверых не знал этого выражения. Для них это ротация в целях безопасности. Арл? Этот чудаковатый вообще у истоков стоял, но как всё на серьёзные рельсы стало, отошел от дел. Да он и мертвее эппловского десктопа, который пытались заряжать от универсального зарядника. Там вообще какая-то мутная история. То ли его из окна выкинули, то ли сам выпрыгнул из-за того, что игровые ставки не в его пользу пошли.

Ржавая? Но Машка сначала отошла от дел, скинув на замену своего Фриза, а потом они оба свинтили в неизвестном направлении, после того как одну из баз данных у «Кристалис» подрезали. Полисы в тот день мне даже до клуба дойти не дали: арестовали и в участке четыре дня мурыжили. Но доказать ничего не смогли.

Вызываю на экран клавиатуру и спрашиваю: Ржавая?. Не надеюсь на то, что угадал, но не спросить не могу.

Нет

Недолгая пауза и новое сообщение на экране:

Можно голосом, я получаю данные и с микрофона твоего десктопа

Пауза чуть подольше. Опять сообщение:

В архиве самораспаковывающаяся карта с оптимальным маршрутом, проложенным через минимальное количество камер. В конечной точке тебя будут ждать

И только сейчас до меня начинает доходить смысл всего прочитанного ранее. Вообще всего. Старею, раз пытаюсь в угадайку играть, вместо того, чтобы сразу действовать.

Спрашиваю:

— Что мне хотят предъявить?

Нарушение стабильной работы систем водоснабжения

На данный момент арестовано двадцать четыре человека

Пауза в пару секунд и

Telencephalon

Если предыдущие фразы заставляют сердце стучать быстрее, то от последнего слова я задерживаю дыхание. Оно разворачивает цепочку воспоминаний, и за мгновение в голове проносится неумело собранный робот-паук, проникновение на территорию заброшенного завода, серверный узел, который мы оттуда извлекли, и здоровенная колба с плавающей в ней нервной системой, полностью очищенной от плоти.

Ты же помнишь, что нашёл в лаборатории под заводом, и чего так и не получил Йун Бо?

Помню. Отлично помню. Даже знаю, почему Йун не получил этот серверный узел с данными. Потому что его, как и самого узла, не стало. Собираюсь об этом сказать своему загадочному собеседнику, но та часть меня, которая отвечает за паранойю, подсказывает, что целью автора странных сообщений может быть моё признание в причастности к исчезновению японца. А может и серверного узла. Или их обоих. Вместо этого говорю:

— Этот отмороженный якудза пропал уже лет пятнадцать как. Кстати, удачно. Мне долги возвращать не пришлось.

Логи не фиксируются — сообщает мне собеседник. Я провожу пальцем по поверхности экрана, чтобы вернуться к началу диалога, но там пусто. Ушедших вверх сообщений, будто и не было. Возвращаюсь в конец беседы. И вижу, как исчезает фраза про то, что можно говорить и голосом. А за ней — сообщение о заархивированной карте с маршрутом.

Тебя действительно ищут спецслужбы «Кристалис»

Где-то в глубине сознания я понимаю, что это не розыгрыш. Поэтому сдвигаю окно диалога в левую часть наладонника и всматриваюсь в список файлов.

map — подсказывает загадочный собеседник.

Нахожу файл, разворачиваю, вглядываюсь в тонкую красную нить, проложенную через фабрики и дальше, на край сити.

Маршрут построен так, чтобы свести к минимуму твой контакт с камерами наблюдения. Его нужно запомнить и уничтожить «мияхо» для того, чтобы свести свой цифровой след к минимуму

Небольшая пауза, очевидно, рассчитанная на то, что я должен прочесть и понять прочитанное. Снова сообщение:

В течение трех часов тебе необходимо добраться до указанной точки

— А можно хоть каких-то подробностей? — спрашиваю я в надежде получить несколько деталей для того, чтобы понимать общую картину немного яснее.

Тебе знакомо слово «диалог»?

— Ну, естественно.

У «Кристалис» к тебе есть вопросы и корпа не успокоится, пока их не задаст. Точнее, пока не получит ответы. И это не будет похоже на диалог в том значении, которое есть в толковом словаре

Недолгая пауза, за время которой до нуля доходит третий из девяти таймеров, установленных на, 66,6 секунд.

Не будь кретином

И следом.

Уходи

И я решаюсь.

Распаковываю карту и отправляю на старый тканевик. Не потому что нет нормального принтера, а потому что тканевик, во-первых, не подключен к глобальной паутине, во-вторых, не оснащен собственным модулем памяти, а следовательно, при всём желании восстановить, что на нем было выткано, никто не сможет.

Принтер тихо жужжит, переплетая нити в полотно, а я накидываю куртку и рассовываю по карманам кое-какие мелочи, поглядывая на экран наладонника — ещё четыре таймера обнуляются с 66,6 до 00,0.

Тканевый принтер довольно крякает, отсекая штамповочным лезвием сотканный кусок ткани. Комкаю получившуюся тряпку, прячу в карман и, продолжая поглядывать на наладонник, выхожу из комнаты.