Бета-версия

14. БЕТА-ВЕРСИЯ, stage 6

Случайные мысли — как занозы. Стоит загнать такую себе в мозг, и спустя совсем небольшой промежуток времени ты почувствуешь дискомфорт от её наличия. Тебе захочется расковырять то место, куда она попала, чтобы избавиться от этого дискомфорта. И пока не сделаешь этого, будешь возвращаться к мысли вновь и вновь. Но, странное дело, даже расковыряв её, не всегда можно вспомнить, где ты её подцепил.

Моя случайная мысль, она же первая, после того, как я пришел в себя, о том, что нет у меня в голове никакой копии искусственного интеллекта и всё, что произошло — произошло в симуляции, как часть эксперимента Леймар Саринца. Я открываю глаза, уверенный в том, что увижу привычные очертания палаты и облаченного в белый халат Андрея, или доктора Леймара, или их обоих. Но перед глазами появляется маленькая комнатушка, максимум два на три метра. И почти без аппаратуры, если не брать в расчет десктоп на стене, с выведенными на него данными.

Прежде чем встать с кровати, верчу головой, разглядывая помещение детальнее. Ничего похожего раньше я не видел. Минимализмом пропитано всё. От скромных размеров настенного десктопа, до едва выступающих полок под ним, на которых аккуратными рядами лежат пневмошприцы, флаконы, какие-то незнакомые не то металлические, не то пластиковые инструменты, назначение которых мне совершенно не понятно.

В левом верхнем углу площади обзора нет успевших стать привычными часов, нет датчиков артериального давления, пульса… нет никаких схем, светившихся возле устройств, которые раньше автоматически определялись вживленными в меня чипами.

Приглядываюсь к десктопу, и заноза-мысль начинает доставлять дискомфорт. Данные на стенном мониторе отображаются в виде время от времени меняющихся иероглифов. Это может значить и то, что всё произошедшее со мной правда, и то, что эксперимент надо мной продолжается. Если это не эксперимент, а я на самом деле сбежал, то был ли ИскИн в моей голове? Или это моё сознание придумало мне такого виртуального помощника? А если он действительно был и не соврал о том, что я — инструмент для побега, то получается, что я помог ему сбежать?

Кусок серой стены отъезжает в сторону, и в палату входит пожилой мужчина в белом халате. Он садится на стоящий рядом с кроватью пластиковый стул и жестом показывает, что мне нужно присесть на кровать. Я сажусь.

Мужчина достаёт из нагрудного кармана небольшую коробочку, сантиметра три по диагонали, с динамиком на верхней панели, кладёт её рядом со мной и довольно нейтральным тоном что-то спрашивает.

— Как вы попали в территориальные воды Китая? — раздаётся из динамика устройства.

Вот так, ни здравствуйте, ни как вас зовут. Сразу к делу. Хотя, чему я удивляюсь…

Как я сюда попал? Очень странно попал. Что там говорила Бета-версия? Рассказывать всё как есть? Ну, что ж… Рассказываю. Точнее, отвечаю на вопросы. Откуда я, как попал в лабораторию «Кристалис», об экспериментах, о побеге.

Как я думаю, максимум, который мне светит — удаление напичканных в меня новшеств для подробного изучения. Меня ведь наверняка просканировали с головы до пят и давным-давно составили список имеющихся «улучшений».

— Вы уверены, что вам вживляли бионейроимпланты?

— Не знаю, — пожимаю я плечами. — Очень долгое время я находился в камере депривации. А следующее, что помню — условия, на которых мне было предложено остаться в живых. Они пообещали, что вернут Ржавой возможность ходить в виртуалье…

Рассказывая, я делаю паузы, ожидая, пока коробочка озвучит предыдущую фразу.

— Кто такая Ржавая?

— Девушка, с которой я жил, вместе с которой меня похитили. Маша.

— За что вас похитили?

— Не знаю, — вру я.

— Чем занималась ваша… — мужчина в халате медлит, видимо, подбирая правильное слово, — сожительница?

— Доставала информацию из сети на заказ.

— Законными методами?

— Нет конечно.

— А вы?

— А я геймер. Хотя, мне тоже довелось поучаствовать в подобных мероприятиях. Но в целом я старался не совать нос в её дела. Каждый занимался своим. Но у нас была совместная база: лимиты на воду, возможность оплачивать ячейку человейника напополам.

— Человейника? — не понимает человек в белом халате.

— Многоэтажные здания для бедных. Это сленг тех мест, где я жил.

Мужчина кивает. И задаёт следующий вопрос. За ним ещё один. А потом опять.

Мы разговариваем более двух часов, за которые выясняется, что моё тело не содержит вообще никаких апгрейдов.

— Даже подкожных наушников? — удивляюсь я.

— Даже подкожных наушников, — кивает мужчина.

Я запоздало смотрю на кисть правой руки, и до меня доходит, чего на ней не хватает — социального чипа.

— Мы проверили вас всеми доступными методами. Досмотр организма проводили даже с помощью нанитов. Но и они ничего не нашли, — говорит не представившийся мужчина. — Однако, вернемся к нашему разговору…

Он очень долго расспрашивает меня о подробностях всего, что происходило на базе «Кристалис» и, в конце концов, выносит вердикт:

— В целом данные совпадают.

— С чем? — не понимаю я.

— С той информацией, которую мы получали от своих людей.

Корпоративный шпионаж. Куда ж без него. Улыбаясь друг другу в лицо во время официальных переговоров, главы корпораций подсчитывают в уме, какой процент прибыли пойдет на подкуп служащих, сколько выделить на разработку всяко-разных маячков, мини-роботов и прочей аппаратуры, позволяющей выведать секреты корпорации-партнёра. Наверняка в эту цифру включены и сетевые спецы всех мастей, способные как извлечь, так и защитить, если не любую, то почти всю информацию с серверных узлов партнера. И гораздо больше уходит на защиту от дружеских действий таких же партнёров. А уж если взять в расчет, что агломерация сити и Китай — это разные государства, то и подавно.

Мой собеседник, также как и я, делает паузы, чтобы переводчик успевал озвучить очередную фразу.

— Данные, предоставленные нашими людьми в сити, совпадают с тем, что рассказываете вы.

— А чипы?

— Самоуничтожающиеся аугментации давно не новость, тем более, в анализах, сделанных сразу после того, как вас доставили на берег, были обнаружены продукты распада кремния и прочих химических элементов, которые используются при создании имплантов.

— Да ну не могли же они так быстро раствориться сами по себе.

Доктор смотрит на меня изучающим взглядом, возможно, определяя, действительно ли я настолько несведущ или притворяюсь. А затем подходит к настенной доске и в три жеста разворачивает какую-то схему, попутно объясняя:

— Чипы такого рода оснащены отдельным блоком с наноботами, запрограммированными на разборку при получении определенного сигнала, — его палец обводит часть рисунка, — получив который они, как муравьи, начинают растаскивать чип на молекулы, после чего самоуничтожаются. Мы предполагаем, что в вашем случае, одна из ситуаций, в которых инициируется самоуничтожение чипов — разрыв связи с базой «Кристалис» или нечто похожее, — мужчина даёт коробке-переводчику договорить. Затем продолжает: — Как вы понимаете, в сложившейся ситуации мы не можем отпустить вас прямо сейчас. Мы могли что-то упустить, а вы можете сами, не осознавая того, являться носителем чего-то, еще неизвестного за пределами лаборатории, в которой вас содержали. Например, какой-то сверхновой разработки, при помощи которой над вами проводили эксперименты. И до тех пор, пока мы не убедимся в том, что вы не представляете опасности, вы будете ограничены в свободе перемещений.

Мужчина снова даёт переводчику договорить озвученный им текст. Затем молчит еще немного, возможно, давая мне осознать сказанное им и видя, что вопросов у меня пока что нет, спрашивает:

— Как вас зовут?

— Игант, — представляюсь я, думая, что нормальные люди с этого разговор и начинают.

— Меня зовут Шень, — представляется мужчина в халате в ответ. — Доктор Шень Ли.

— Игант Мур, — повторяю я своё имя, но уже с фамилией. И спрашиваю: — Я нахожусь под арестом?

— Под охраной, — поправляет меня Шень Ли. — Наша система безопасности по праву считается самой лучшей из существующих, но и она не безупречна. К сожалению, мы не располагаем достаточным количеством информации, позволяющей сделать вывод о том, что вы утратили интерес для «Кристалис». Их океаническая лаборатория — очень закрытый объект и все данные, которые мы получаем о ней, идут с материка. Но, предполагается, что процент вашей полезности минимален и им можно пренебречь, однако некоторое время вам придется побыть под надзором.

Я киваю.