Честь клинка ночи

Глава 1

Меч Коджи опустился, песня была четкой в холодном утреннем воздухе. Взмах был близким к идеалу, мелодия стали не выражала нерешительность, мучающую его.

Что значило быть благородным в мире, который, казалось, так мало заботился о чести?

Простой вопрос, но с ним Коджи боролся от восхода до заката.

Его лезвие полетело в сторону, он выполнил крутой поворот на четверть, его воображение создавало врагов и их атаки.

Те, кто был знаком с Коджи, часто сначала полагал, что его мысли приходили медленно. Он слышал шепот, видел сочувствие в их глазах, даже если никто не осмеливался выразить чувства ему в лицо.

Он был тяжеловесным мыслителем — это было правдой, — но не глупцом. Он работал над проблемами, шаг за шагом, проверяя, чтобы каждый шаг был идеальным, прежде чем двигаться дальше, точно так же, как каменщики следили за тем, чтобы каждый камень идеально подходил к соседям, прежде чем строить выше. Его господин, Минори, был совершенно противоположным, его разум прыгал вперед и устанавливал связи намного раньше других.

Коджи не торопился, решая проблемы. Как только люди узнавали его достаточно хорошо, они видели процесс своими глазами и давали ему необходимое время.

Однако с мечом в руке он был другим человеком. Он понимал, как нужно сражаться. Он был наделен чувством, мог ощущать приближающийся удар за мгновение до того, как он произойдет, но его навыки были глубже, чем это, интуиция к бою, которую не разделяли даже другие клинки ночи. Коджи не проигрывал в дуэлях много лет.

Иногда он пытался прояснить мышление, тренируясь с мечом. Он брал проблему, вроде проблемы чести в бесчестном мире, и держал ее в уме, когда начал тренироваться. Иногда метод срабатывал, и когда его утренняя рутина была завершена, у него в голове был ответ. В других случаях метод не работал, но Коджи научился терпению, необходимому навыку для человека, который часто считался медленным.

Коджи разбил лагерь в небольшой рощице в нескольких лигах от убежищ, которые были созданы для жителей, спасающихся бегством из Убежища. Хотя было рано, деревья уже меняли цвет, и тонкий слой снега покрыл участки травы. Хотя ему хотелось подойти к убежищам, мудрость подсказывала, что стоило оставаться самому по себе. Обвиненные в сожжении Убежища и покушении на убийство короля Шина, и воины-клинки ночи, и целители-клинки дня страдали бродячих групп граждан и солдат.

Поэтому он практиковался на поляне в роще, в значительной степени скрытой от остального мира, пытаясь решить проблемы, с которыми столкнулся.

Больше всего он был сосредоточен на проблеме своего господина, Минори.

Был ли Минори все еще его господином?

Этот вопрос был первым, на что нужно было ответить Коджи, и пока его клинок рассекал утренний воздух, его разум работал над решением.

Минори предлагал освободить Коджи от его службы, но Коджи так и не дал официального ответа. Вместо этого он продолжил служить Минори, сжег королевский дворец и убил лорда Джуро.

Направив меч вверх, Коджи понял, что задал неправильный вопрос. Не имело значения, был ли Минори его хозяином. Что имело значение, так это то, что Коджи был обязан старшему клинку жизнью. Коджи должны были казнить, когда Минори вырвал его из тюрьмы. Господин или нет, Коджи не верил, что он выплатил долг.

Один кусочек встал на место. Его тело стало согреваться от тренировки, дыхание было заметным в свете солнца.

Коджи был в одежде простолюдина, когда смотрел на суд Минори. Старый клинок ночи был сильно ранен, едва ходил без помощи, и против него выдвинули список обвинений: поджег замка, пожар в Убежище, покушение на короля Шина. Пожалуй, самым серьезным было обвинение в организации переворота с целью свержения законного правительства Королевства и замены его правительством, возглавляемым клинками.

Суд проводился на открытом воздухе в большой впадине, земля провалилась, будто дно пропало, менее чем в лиге от руин Убежища. Природный амфитеатр вместил тысячи людей, что идеально соответствовало планам короля Шина. Многие из лишенных статуса и бездомных пришли на суд и проявили свой гнев.

С точки зрения Коджи, суд представлял собой завораживающую смесь правды и лжи. Как ближайший помощник Минори, Коджи, возможно, лучше других, знал, что на самом деле произошло. Некоторые обвинения были правдой. Минори сжег дворец, но по приказу Шина. Эта деталь не имела значения, и Коджи часто задавался вопросом, почему Минори не протестовал более решительно против лжи, сказанной о нем.

Коджи не был уверен в сожжении Убежища. Когда это произошло, он находился за пределами города, но действия не походили на Минори. Коджи не сомневался, что его хозяин пытался убить короля. Минори служил Шину, когда политик был еще лордом, но была предан, когда лорд стал королем. Месть была разумным ответом.

Однако суть проблемы заключалась в предполагаемом перевороте. Коджи знал, что Минори работал над усилением клинков. Он признался в этом Коджи. Но попытки переворота не было. Если бы это было так, Коджи узнал бы об этом одним из первых.

Минори приговорили к смертной казни, казнь была назначена на следующее утро. Никто на улицах и в палаточном городке не сомневался в вердикте. Только способ наказания оставался открытым для предположений, и, проходя сквозь толпы людей, собравшихся на суд, Коджи слышал, как порядочные граждане обсуждали наказания, настолько отвратительные, что его мутило.

Если Коджи все еще был должен Минори, следующий вопрос заключался в том, как вернуть долг. Две обязанности противоречили друг другу. Коджи опустил меч, пытаясь найти способ распутать проблему. Он был клинком ночи, поклявшимся защищать Королевство, даже если Королевство не нуждалось в его защите. Шин был королем, и ослушиваться короля было бесчестно и, следовательно, отвратительно для Коджи.

Но именно этим Коджи был обязан Минори. Он был приговорен к смерти прошлым королем, и Минори спас его. Честь Коджи не имела для него большого значения, когда его несправедливо обвинили, как сейчас Минори.

Коджи кружился на мелком слое снега, покрывавшем землю, остатке метели ранней осени. Сделав последний удар, он вложил меч в ножны, пот струился по его лицу. Честь человеку, спасшему его жизнь, или честь Королевству?

В его голове кружилась мысль. Насколько ему было известно, Минори никогда ему не лгал. Пожилой мужчина определенно скрывал информацию, но Коджи не мог вспомнить ни одного обмана.

Шин лгал, как и Королевство. Минори не совершал переворота. Возможно, клинок был виновен в каких-то преступлениях, но лжецы не могли нести справедливость.

Следующий шаг в рассуждениях встал на место. Честь должна принадлежать тому, кто поступает честно, и Минори явно превосходил.

Коджи проверил свой вывод. Он был должен Минори, и честь Минори была менее запятнана, чем честь Шина и Королевства. Цепочка мыслей была короткой, но прочной, каждое звено было приемлемо для Коджи.

Его решение было ясным. Он спасет жизнь Минори любой ценой.

Спасение Минори оказалось затеей сложнее, чем Коджи ожидал. Юный клинок знал, что нужно было найти и спасти господина до утра. Задание казалось невозможным. Место заключения Минори было тайной, которую охраняли лучше всего в Королевстве, и каждый метод Коджи, чтобы определить это место, вызывал пустые взгляды и вел в тупики.

Коджи выпил с группой отдыхающих солдат, но даже с расслабленными алкоголем языками они не сказали ничего о клинке ночи. Он подошел так близко к баракам, как только осмелился. Но он не ощущал клинков неподалеку. Когда солнце стало садиться, Коджи отчаялся найти своего хозяина.

А потом он понял, что ему не нужно было искать. Он знал, где пройдет казнь утром. Они построили платформу для этого на середине пути между лагерем армии Шина и лагерем беженцев, в двух лигах от дымящихся останков Убежища. Место было идеальным, земля была ровной прерией на сотни шагов во все стороны, ни одно дерево не мешало видеть. Шин хотел превратить казнь в спектакль.

Коджи мог прийти рано и позволить солдатам привести к нему Минори. Побег будет трудным, но он уже признал, что его миссия будет почти невыполнимой. Его попытка заключалась не столько в успехе, сколько в удовлетворении чести. Он не мог придумать причину, по которой спасение должно было произойти именно сейчас. Завтра тоже подходило.

Коджи удалился, чтобы отдохнуть перед предстоящим трудным днем.

Он встал раньше солнца и продолжил свою тренировку, меч был едва виден в мягком сиянии луны. Коджи скорее чувствовал, чем видел качество своих движений. Он не мог быть готов еще лучше. Чтобы остаться незамеченным, он привязал меч к спине и накрылся лохмотьями бедняка. Он освободил разум от мыслей и направился к месту казни.

Коджи был удивлен, обнаружив, что он пришел не одним из первых. Казнь Минори была на рассвете, и хотя только первые проблески восхода солнца освещали происходящее, уже собралась значительная толпа. Кольцо солдат поддерживало периметр вокруг платформы, где должна была произойти казнь.

Люди бродили вокруг, и Коджи чувствовал закипающую ярость, едва сдерживаемую даже в мирной тишине раннего утра. Он пытался понять их точку зрения. Многие потеряли все из-за пожаров. Минори из-за манипуляций Шина стал мишенью этого гнева. Коджи слышал отрывки разговоров, когда подошел ближе к платформе:

— … убить всех клинков ночи в городе…

— Любая смерть слишком добра для такого злого человека…

— …слышал, что Шин победил его в бою…

Коджи погрузился в разговоры, позволяя себе чувствовать настроение толпы, не позволяя комментариям влиять на него. Его цель была ясна, разговоры лишь пустой шум.

Его отвлек запах собравшихся. Прошло несколько дней с тех пор, как сгорело Убежище, а вода была дефицитом. Никто не тратил ее на купание. Небольшими группами запах утихал в холодном осеннем воздухе, но когда все теплые тела были прижаты друг к другу, вонь немытой плоти была невыносимой.

Запах исходил не только от тел. Он увидел, что несколько человек пришли подготовленными к сегодняшнему дню. Некоторые несли навоз, другие гнилую пищу, а некоторые держали в руках камни. Многие, казалось, были готовы причинить Минори дополнительные страдания, если представится возможность. Коджи нахмурился. Минори был далек от совершенства, но он не заслуживал того уровня ненависти, который на него обрушился.

Со временем Коджи пробрался вплотную к толпе, его остановила шеренга стражников. Он мгновенно оценил их. Их темно-красная форма указывала на то, что они были членами армии Шина, но Коджи не видел никакой индивидуальной угрозы. Опасность возникнет только тогда, когда они нападут на него.

Вскоре Коджи впервые увидел своего хозяина, и его планы, какими бы простыми они ни были, были разбиты. Из краев толпы раздались резкие веселые вопли, рев, полный гнева и потери. Только Минори заслуживал такого приветствия. Но веселые вопли? На невысказанный вопрос Коджи был дан ответ, когда в поле зрения появился его хозяин, уже пригвожденный к столбу, его несли не слишком осторожно восемь стражников.

Коджи мгновенно узнал их, его инстинкты подтвердили копья, привязанные к их спинам. Минори нес отряд охотников за клинками ночи, который первым его схватил.