Честь клинка ночи

Глава 14

Аса была уверена в одном. Она ненавидела зиму. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ей было тепло. Смутные воспоминания о лете витали в ее воображении, но каждый раз, когда она пыталась удержать хоть одно, порыв ледяного ветра пронизывал ее одежду, и она возвращалась в настоящее, замерзшая, несчастная.

Найти пункт назначения оказалось сложнее, чем она ожидала, в основном потому, что место, которое она считала пунктом назначения, изменилось. При первой попытке она обнаружила, что человек, которого она искала, уже ушел. Не испугавшись, Аса последовала данным указаниям, желая только лучше знать землю. Местность представляла собой холмистую равнину, и после нескольких дней пути один холм выглядел почти так же, как другой. Она хотела, чтобы ее указания были яснее.

Она преодолела еще один подъем, и внезапно весь мир изменился. Она проклинала свою удачу. Если бы она пришла с другой стороны, дом было бы намного легче найти. Холм с одной стороны укрывал жилище от ветра, а с другой величественно возвышались высокие деревья, изгибаясь на ветру, но не ломаясь.

Лес тянулся на север и юг, но видимость леса Асы была преграждена землей. Если бы она пришла с любого другого направления, она могла бы проследовать по линии деревьев к месту назначения, вероятно, сэкономив как минимум день или два.

Она расширила чувство и уловила три жизни внизу. Как только она ощутила их, сомнение обрушились на ее сердце.

Она не была уверена, что ей следует быть здесь. Честно говоря, она даже не была уверена, что здесь было безопасно. Но ей больше некуда было обратиться.

Аса оглянулась на бескрайние равнины, которые пересекла. Может, будет лучше, если она вернется тем же путем, которым пришла? Её путешествие было трудным, но трудности меркли по сравнению с тем, с чем ей придется столкнуться там внизу. Ее лицо уже горело от стыда.

Она стояла там вечно, разглядывая дом, пытаясь отложить свое решение. Это был небольшой дом, когда-то явно ветхий, теперь местами отремонтированный. Свет костра мерцал в тусклом свете раннего вечера, и временами Асе казалось, что она чувствовала запах готовящейся еды. В животе ее заурчало от голода.

Расположение дома было превосходным, он находился внутри леса, защищенный от непогоды деревьями и холмом. Случайный путник мог пройти довольно близко при дневном свете и не узнать, что там находился дом. Это место подходило ее другу.

Аса чувствовала его там, внизу, с женой и ребенком. Это само по себе успокаивало. Она была достаточно близко, чтобы он мог ее почувствовать, и его естественная склонность заключалась в том, чтобы быть невидимым для дара. Если она могла чувствовать его, то только потому, что он этого хотел. Небольшой жест, но говорящий о многом.

Это придало Асе смелости ставить одну ногу впереди другой. Она осторожно спустилась с холма, боясь поскользнуться и упасть в снег, опозорив себя. Она без происшествий спустилась к подножию холма.

Аса не могла заставить себя доверять, не полностью. Она держала руки подальше от мечей, но шла осторожно, расширяя чувство, ища ловушку, которую не могла видеть. В доме ее друг встал со своего места возле огня и подошел к двери.

Аса был в десяти шагах от двери, когда она открылась, и вышел Дайсуке. Хотя его физическое присутствие не пугало, даже его вид заставил ее сердце биться быстрее, а тело замереть. Она безуспешно пыталась скрыть страх. Она все еще чувствовала его, что было хорошим знаком, но не подходила ближе. Не без приглашения.

Дайсуке скрестил руки, война эмоций охватила его обычно бесстрастное лицо. Аса сосредоточила внимание на нем, готовая бежать, если он покажет, что атакует.

Незнакомец, встретивший Дайсуке, мог ничего о нем не подумать. Он был среднего роста. Его темные волосы были коротко подстрижены, и хотя его зимняя одежда скрывала все следы, его движения противоречили силе его конечностей. Если бы кто-то не смотрел ему в глаза, он выглядел бы добрым незнакомцем. Но он, вероятно, был одним из самых опасных людей, которых знала Аса. Она не хотела быть его врагом, но был шанс.

Ветер хлестал между ними. Аса не давала себе реагировать. Она прищурилась, пытаясь понять, что будет делать Дайсуке. Если он нападет, понять будет сложно. Дайсуке был неподвижен, как статуя, и без эмоций.

Аса уже не могла терпеть, и его взгляд смягчился, улыбка появилась на лице, словно он увидел давнего друга.

— Заходи, Аса. Ты вот-вот околеешь. У нас горячая еда и огонь.

Аса выдохнула, ощущая облегчение.

— Сколько деревьев в десяти шагах от тебя? — спросил Дайсуке.

Аса замерла, пытаясь сосчитать.

— Слишком медленно, Аса. Всего миг, больше не будет. Если не видишь все, пропустишь это.

Аса вздохнула. Она уже несколько раз сегодня э то слышала.

— Что я пропущу? — она пыталась убрать раздражение из голоса, но не вышло.

— Все.

Дайсуке тоже замер, и Аса знала, что он собирался начать новую тираду. Он мог быть одним из самых опасных людей на свете, но, по ее оценке, был плохим учителем. Когда она чувствовала себя милосердной, она признавала, что то, чему он пытался научить, было трудно. Он не мог показать ей, что делать. Он не мог продемонстрировать технику. Все, что он мог сделать, это объяснить, а она ничего не понимала.

Большая часть навыков Дайсуке зависела от почти полного понимания окружающей среды. Аса несколько раз видела его в действии, поэтому она знала, что он живет по тому, чему учил. Тем не менее, она тренировалась под его руководством месяц, и ей все еще не казалось, что у нее была хоть четверть его осознанности.

— Аса, мы уже прошли через это. Ты знаешь, что нужно делать. Дисциплинируй свой ум. Где ты?

— Здесь.

— А когда?

— Сейчас.

Он покачал головой.

— Но это не так. Даже сейчас ты думаешь о других способах получить желаемые навыки. Есть только сейчас, всегда. Если ты сможешь это сделать, мне почти не нужно будет учить.

— Ты мог бы научить меня прятаться от чувства.

На этот раз Дайсуке вздохнул. Он неоднократно повторял ей, что не знал, как обучить навыку, сделавшему его таким опасным для клинков ночи. Его невидимость всегда была тем, что он мог делать естественно. Ответ не убедил Асу, но Дайсуке настаивал.

Аса знала, что навыки владения чувством различались между клинками, и между учеными не было конца спорам о том, что давалось с рождением, а что — обучением. Она всегда думала, что дар, полученный при рождении, полностью формировало обучение. Тренировка — ничто иное — была причиной, по которой одни могли чувствовать дальше, чем другие, или ощущать на более глубоком уровне, чем другие. Она решила, что если Дайсуке мог спрятаться от других клинков, она тоже сможет научиться. Он не согласился.

— Идем, — сказал он. — Потренируемся вместе, — они сели на снег и закрыли глаза. Аса раскрыла чувство, так сделал и Дайсуке. Смысл упражнения был прост. Он хотел, чтобы она ощущала все. Тренировка была почти невозможно. Аса не знала, как погрузиться в расслабленное осознание. Она могла сосредотачиваться только на чем-то одном.

Дайсуке, казалось, знал все. Когда она задавала вопросы, он отвечал почти мгновенно. Так прошло почти все утро, он встал.

— Хватит пока что.

Они пошли по лесу. Дайсуке снова проверял ее внимание. Они провели легкий бой, а потом снова были вопросы. Его ожидания звучали просто, но достичь их было невозможно.

Между сражениями она спросила, как его учили. Печальная улыбка появилась на его лице.

— Вот так.

— И много это заняло времени?

— Несколько месяцев для основ. Всю жизнь становился таким, как сейчас.

— Этот ответ не радует.

Он пожал плечами.

— Если бы это было просто, так умели бы все. Так ты становишься опаснее для своих противников. Тебе нужно работать сильнее, чем они.

Порой прагматизм Дайсуке злил ее. Она хотела, чтобы он вдохновил ее речью хоть раз, приободрил. Но он этого не делал. Он всегда давил на нее. Она могла уйти, когда хотела. Если он просил ее выполнить задание, которое она считала глупой, она могла отказаться. Все было на ее плечах, хорошо это было или плохо.

Аса уважала его постоянство, но это ее все еще злило.

Аса ждала вечера, когда ощущала прогресс. Она все еще помнила первый день в лесу после первого теплого ужина и сна в постели за дни. Она заняла боевую стойку, и Дайсуке посмотрел на нее с вопросом в глазах и спросил:

— Разве у тебя не два меча?

Аса была растеряна.

— Да.

— Где второй?

Она опустила взгляд на свой короткий меч.

— Оставила в твоём доме.

Ответ усилил растерянность Дайсуке.

— Зачем?

Она нахмурилась.

— Никто не учил меня с двумя. Мой бывший мастер звал это позором.

— Ты все эти годы училась с коротким мечом, чтобы использовать свою скорость, и не сражаешься вторым?

Аса медленно покачала головой. Она немного тренировалась в тайне, но не думала, что была сильной с двумя мечами. Она попробовала это в бою только с Киоши, но это не помогло.

— Тебя больше заботит честь или сила?

Ее ответ был мгновенным:

— Сила.

— Тогда иди за вторым мечом.

Вскоре жизнь Асы изменилась. Дайсуке научил ее основам боя с двумя мечами, и после того, как она прошла первый шаг с управлением двумя мечами, она быстро стала лучше. Если бы она могла чувствовать Дайсуке, она могла бы победить его.

Сегодня он прятался от ее чувства. Иногда он заставлял ее полагаться на зрение и умение обращаться с двумя мечами, лишая ее преимущества дара. Ежедневные бои часто были равными. Его чувство против ее двух мечей способствовало увлекательным сражениям.

Она тренировалась под руководством Дайсуке больше месяца. Солнце в это время года садилось раньше, но Аса была уже изнурена дневными тренировками. Она не продвинулась настолько далеко, насколько хотела бы, но ее боевые навыки неплохо росли.

Однако она не была готова уйти. До мозга костей она знала, что приближается буря, и что ей нужно быть еще сильнее.

В небольшом доме Дайсуке было четыре человека, но он не был переполнен. Для Асы окружающая среда казалась успокаивающей, будто она укуталась в толстое одеяло в самом холодном сердце зимы. Дайсуке и Кейко, его жена, спали на небольшом чердаке, достаточно просторном для кровати. Мика, их дочь, делила свою комнату с Асой, и это безмерно радовало не по годам развитую девочку.

Одна из маленьких тревог Асы заключалась в том, что Кейко не захочет общаться с ней. Она была ревнивой женщиной, и хотя Аса не испытывала никакого желания к Дайсуке, она все еще помнила взгляды, которые получила в первый раз, когда они встретились в Убежище, прежде чем он загорелся.

Повода для беспокойства не было. Кейко встретила ее с распростертыми объятиями, будто она была любимым другом, а не тем, кого она встречала только однажды.

В последний раз, когда Аса видела семью Дайсуке, она помогла им сбежать из Убежища. Это были тяжелые времена, и чтобы выбраться, потребовались хитрость и ловкость. Она была рада видеть, что у них обоих все было хорошо. Мика было уже шесть лет, и она будто увеличилась вдвое с тех пор, как Аса видела ее в последний раз.

Аса также заметила, что временами Мика становилась почти невидимой для ее чувств. В первый раз, когда это случилось, Дайсуке был в комнате и покачал головой. Аса поняла. Ее мать после смерти своего отца не хотела, чтобы она стала клинком. После всего, что видел Дайсуке, неудивительно, что он не хотел, чтобы Мика была вовлечена в жизнь ее отца.