Валькирия

8

Здесь, под сенью северного леса, весна давала знать о себе только пением птиц. Снег как будто бы уже растаял, и всё же тут и там в прогалинах и овражках виднелись его последние остатки. Хвойные деревья не давали солнечному свету пробиться к земле — да и не было его, этого солнца, едва мелькнув на рассвете оно надолго пропало за плотной серой пеленой облаков.

Кругом было заметно прохладней, чем под сводами храмов, где в стенах проходили оставленные Крылатыми Предками согревающие лучи. Санъяра, привыкшая к утренним купаниям в холодной воде, шла свободного, с наслаждением полной грудью вдыхая запахи хвои и шишек. Наран был настолько погружён в свои мысли, что не замечал никакого дискомфорта. Игре догадалась прихватить из дома тёплую меховую накидку и муфту, и теперь вышагивала с улыбкой, довольная своей предусмотрительностью. Талах-ан кроме прочего всегда славились своей прагматичностью. Не склонные к таким сложным многоходовым построениям, как талах-ар, они, тем не менее, лучше всех других крылатых решали повседневные задачи, как никто могли обеспечить храм едой и решить, какие угодья подходят для охоты, а в каких следует поставить зелёный запрет. Многие храмы для этих целей приглашали к себе валькирий из касты талах-ан, также как талах-ан в свои деревни — они единственные среди крылатых недолюбливали жизнь под сводами древних зиккуратов — часто приглашали одного единственного талах-ар, чтобы держать с ним совет, или талах-ир, чтобы скрасить вечера последнего дня.

В этом плане Санъяра вынуждена была согласиться, что присутствие в команде рыжекрылой может принести какую никакую пользу, хотя всё ещё и думала, что с её обязанностями могла бы справиться и сама.

Из всех четверых хуже всего дорогу и холода переносил Вейде. Чем дальше шли путники, тем сильнее он старался обнять себя руками чтобы сохранить хотя бы крохи тепла. Глядя на него Санъяра, выступившая путь в любимом доспехе с открытыми руками, начинала с беспокойством поглядывать и на Нарана. Об Игре беспокоиться явно было нечего, да и не хотелось.

Талах-ан в конце концов не выдержала. Часа через три пешего пути, когда, несмотря на приближение полудня, солнце так и не показалось из-за облаков, она сбросила с плеч накидку и накинула на спину Вейде.

Санъяра внимательно проследила за этим действием.

— Сама замёрзнешь.

— Что поделать, если мужчины такие дураки, — буркнула рыжая и, отвернувшись, поспешила вперёд, явно не желая продолжать разговор.

Продержавшись невозмутимо с пару минут, Санъяра сравняла шаг с Нараном и спросила:

— А тебе совсем не холодно?

Она сама не знала, на какой ответ надеется. Накидки, чтобы поделиться, у неё всё равно не было.

Однако Наран лишь посмотрел на неё так, как будто в первый раз видел, рассеяно моргнул и откликнулся:

— Нет. А должно?

Санъяра решила не продолжать бессмысленный допрос.

— О чём ты думаешь, что даже не замечаешь холода? — вместо этого спросила она.

Наран отвернулся и некоторое время молчал, теперь уже скорее оглядываясь по сторонам, чем погрузившись в свои мысли.

— Эти свитки так важны для тебя?

Наран поразмыслил и ответил осторожно и медленно.

— Я глубоко погружён в эту тему, Санъяра.

— Слышала, что талах-ар постоянно думают о своих исследованиях… но никогда не видела воочию.

— Дело не только в том, что нас действительно интересует наука. От результата… нашего путешествия… много зависит лично в моей жизни.

— Это какое-то испытание для тебя? — предположила Санъяра. — В случае успеха ты получишь новый ранг?

Наран медленно и задумчиво покачал головой. Потом очень размыто продолжил:

— Видишь ли… Сейчас наши намэ обсуждают вопросы, от которых может зависеть будущее для нас всех. Результаты моих исследований могут стать последним аргументом в их борьбе.

Санъяра нахмурилась, пытаясь мысленно состыковать его слова с тем, что успела узнать от Райере, но у неё ничего не получилось.

— Разве может знание, похороненное под землёй на тысячу лет, быть таким серьёзным доводом для тех, кто решает, как нам быть здесь и сейчас? — только и спросила она.

— Может… — в голосе Нарана послышалась лёгкая грусть, но когда он повернулся к Санъяре, в глазах его искрилась насмешка. — И ещё как.

Санъяра отвернулась и дальше они двигались бок о бок, но в тишине. Каждый думал о своём. О чём думал Наран Санъяра могла только гадать, а сама она пыталась понять — что за оружие готовили против них талах-ар, и какое отношение к нему имел Наран? Теперь она почти не сомневалась, что он что-то об этом знал.

Прошло немного времени, и Нарана окликнула Игре. Санъяра была так погружена в свои раздумья, что даже забыла, что надо бы приревновать. Краем уха она слышала, как эти двое обсуждают маршрут, и Игре уговаривает Нарана свернуть куда-то в сторону — толи за водой, толи потому, что там, по её мнению, теплей и легче идти.

Санъяру эти детали не интересовали и снова она вышла из задумчивости только обнаружив, что возле неё идёт Вейде.

— Слышал ваш разговор, — тихо произнёс талах-ир. — Просто хочу посоветовать тебе… не надо на него давить.

Санъяра приподняла бровь. Машинально поправила снаряжение и уточнила:

— Я вроде ни на кого не давлю.

— Тебе так кажется. Ты хочешь узнать его лучше, но дело в том… — Вейде медленно и шумно вздохнул. — Видишь ли, Нарана много критиковали за то, чем он занимается. Ты сказала, что свитки из прошлого ни на что не смогут повлиять в настоящем — и так думают многие. Не только ты. Вряд ли ты заметила, но твои слова причинили ему боль.

Санъяра удивлённо посмотрела вслед Нарану, который, разговаривая с Игре, держался столь же мягко и спокойно, как и всегда. Сложно было представить, что он только что испытал обиду.

— Я не хотела его задеть, — тихо сказала она.

— Я вижу, — откликнулся Вейде. — Может быть, и он тоже видит.

— Не понимаю… — после паузы отозвалась Санъяра. — Мне показалось, то, чем он занимается, весьма удивительно для талах-ар. И получается у него хорошо.

— Слишком удивительно, — ответил Вейде. — Некоторые считают это опасным, другие — бесполезным.

— Как по мне, большая часть того, чем занимаются талах-ар — бесполезно, — фыркнула Санъяра. — Вот восстановить технику боя древних — это действительно хорошо.

Скосив глаза, она заметила, что Вейде почему-то улыбнулся.

— Скажи об этом ему, — посоветовал он. Хотел добавить что-то ещё, но не успел, потому что недовольный голос Игре оборвал разговор:

— Вейде! А ты не хочешь сказать ему, что лучше идти на восток?

Вейде растеряно посмотрел на одну девушку, потом на другую. Потом вполголоса буркнул Санъяре:

— Я сейчас, — и поспешил к другим двум спутникам.

Санъяра не успела решить для себя, стоит ли вмешиваться в эту дискуссию, когда Песнь Смерти взметнулась в её крови с такой силой, какой она ни разу не ощущала в учебном бою.

— Тихо, — ровным голосом прервала она заплутавшее в неопределённостях обсуждение. — Там, за деревьями, кто-то есть.

Игре открыла рот и явно собиралась возмутиться, но тонкая белая рука Нарана взметнулась вверх, и девушка замолкла на полуслове.

Санъяра прикрыла глаза, прислушиваясь к шестому чувству и лишь чуть приподняв веки, чтобы не споткнуться о камень, шагнула в ту сторону, где гармонию природы нарушало присутствие разумных. Ощущение стало сильнее и ближе, и, открыв глаза, она уже уверенней пошла ему навстречу.

Санъяра двигалась бесшумно, её ноги едва касались травы, и через несколько мгновений она замерла возле кустарника, припав на колени и сквозь переплетение веток разглядывая троих бескрылых. До сих пор людей она видела только на учебных голограммах и хотя их почему-то всегда рисовали более крупными, чем валькирий, только сейчас она ощутила в полной мере их массивность — подавляющую и неуклюжую. Даже талах-ан в сравнении с ними выглядели тростинками.

— Какие страшные… — услышала воительница шёпот возле самого уха и вздрогнула — даже для неё присутствие Вейде рядом оказалось неожиданностью.

Наран и Игре всё ещё держались в отдалении, но теперь, увидев, что остальные двое уже во всю разглядывают случайных встречных, поспешили к ним.

Санъяра поморщилась, чувствуя, что если Игре наступит ещё хоть на одну ветку, люди точно заметят их присутствие.

Однако люди оказались ещё более глухими, чем можно было ожидать. Они были облачены в нелепые, грубые кожаные доспехи и переговаривались на каком-то полузнакомом языке. При этом интонации их звучали так же резко, как лай собак.

— Охотники… — одними губами произнесла Санъяра.

— Ты же говорила, никто не сунется сюда зимой! — процедила Игре, с треском усаживаясь на корточки возле воительницы.

— Игре! — одёрнул её Наран. На мгновение закусил губу. — Если кто и виноват, то это я.

— Никто не виноват, — отрезала Санъяра. — И ничего ещё не произошло. Люди непредсказуемы, как дикие звери, но далеко не всегда опасны. Я выйду, поговорю с ними и…

— Лучше, если это сделаю я.

Санъяра недовольно уставилась на Нарана.

— Прости, но ты слишком прямолинейна, от твоего разговора с ними может выйти ещё хуже.

Тут уже Санъяре захотелось возмутиться. Когда это за три неполных дня их знакомства он мог успеть заметить её прямолинейность?

Она открыла рот и не издала не звука, потом что поняла, что Вейде уже стоит по другую сторону кустов.

— Лёгкого ветра и светлого солнца! — звонко крикнул он и махнул рукой, привлекая внимание бескрылых к себе.

Те мгновенно обернулись на звук и вскинули кто луки, кто мечи.

Санъяра процедила сквозь зубы два слова, которые Райере запрещал употреблять.

Они с Нараном, не сговариваясь, поднялись в полный рост и шагнули вперёд, тоже выбираясь из кустов.