Ангел Жизни

Глава 8 Цена

Любовь – как поезд без тормозов, ее не остановить. По крайней мере, так говорят. Сегодня мне предстояло это проверить. «Боль в груди, Саяна – это твоя обида грызет тебя изнутри. Прими ее, прости и выпусти на волю». Таковы были слова Якоба. Еще он сказал, что мне самой нужно найти способ справиться с ней. Мегара, сама того не желая, подсказала, в каком направлении двигаться.

Боль – цена силы. И счастья. Я видела только одну возможность. Если не получится, Горана в моей жизни больше не будет. Все выяснится сегодня. Там же, где и началось.

Мне кажется, он понял все, когда я после стука вошла в его комнату. Мы молча смотрели друг на друга.

– Ты говорил, что все сделаешь.

– Абсолютно. – Он кивнул.

– Щедрый аванс. А выдержишь? Это будет ОЧЕНЬ больно.

– Саяна, я выдержу все – ради тебя.

– Тогда поехали. – Я протянула ему руку.

– Куда, родная? – спросил он, когда мы сели в черный джип.

– Туда, где мы встретились – на скалу, с которой ты меня спас.

Солнце затянуло тучами, порывы ветра почти сбивали с ног. Лохматая седина небес, от которой он яростно отрывал клочки, словно за что-то наказывал, стремительно темнела, алея по краям от подступающего заката. Все было как в тот вечер, когда таинственный незнакомец спас мне жизнь. Природа, очевидно, решила подыграть нам. Что ж, сегодня любая помощь пригодится. Я подошла к Ковачу.

– Саяна, что происходит?

– Что бы вы ни услышали и ни увидели, Нико, не вмешивайтесь. Ты понял меня? – он кивнул. – Присмотри за Спиридоном. И пожелай нам с Драганом удачи. – Я прошла на выступ скалы, где стоял Горан. – Помнишь?

– Да. – Он нежно улыбнулся. – Никогда не забуду!

– До сих пор не знаю, какого цвета у тебя глаза.

– Я тоже не могу определить цвет твоих, родная.

– Мы здесь не за этим.

– А… зачем, жизнь моя? – улыбка сошла с лица мужчины.

– Чтобы начать с начала. – Горан молча смотрел на меня. Я чувствовала, что он все давно понял, но боится даже просто произнести это вслух. Что ж, тогда придется мне. – Тебе придется причинить мне такую боль, что все случившееся до этого будет ерундой. Сможешь?

– Саяна, не надо, умоляю! – прошептал хорват.

– Ты говорил, что сделаешь все. Абсолютно.

– Я любую боль вытерплю ради тебя! Но причинить ее тебе…

– Это то, что я прошу тебя сделать. Я хочу этого. Горан, у нас два варианта. Или мы это делаем, или я ухожу навсегда, и мы живем порознь.

– Любимая… – он побледнел.

– Сделай это ради меня, пожалуйста. – Я шагнула к нему. – Мне мало просто быть рядом, Горан. Ты обещал свернуть горы, чтобы все стало, как раньше. Вот они, твои горы.

– Родная! – по его лицу потекли слезы.

– Обними меня. Прижми к себе – так крепко, как только сможешь. И не отпускай, что бы ни случилось! Как бы я ни кричала, не разжимай рук! Буду умолять, проклинать, требовать, кусаться, рыдать – не отпускай! Ни в коем случае не смей разрывать стальное кольцо! Иначе я приму это как твой отказ от нас! Только так ты можешь искупить то, что сотворил. Обними меня.

– Не могу! – мне вновь пришлось самой сначала одну его руку положить на свою талию. Потом то же проделать со второй. – Саяна! – простонал он. Я прильнула к нему. Мужчина содрогнулся всем телом. – Любимая! Господи!..

– Не Господи, а всего лишь ангел.

– Воздух мой! Не могу без тебя! Никак…

– Я здесь. Помоги мне, умоляю! Вытащи меня со скалы вновь! Помоги спасти НАС, Горан!

– Боже, дай сил! – простонал он.

– Мне тоже страшно. – Прошептала я, гладя его по волосам. – Но мы должны. Теперь твоя очередь вытаскивать занозу из моей груди.

– Если бы я мог один…

– Но ты не можешь!

– Когда я вонзил в твое сердце тот кинжал, боль была непереносимой. – Прошептал он дрожащим голосом. – Никогда не испытывал такой!

– Потому что ты и есть мое сердце. – Тихо ответила я, заглядывая в глаза хорвата.

Мои губы нежно коснулись его – соленых от слез. Мужчина со стоном прижал меня к себе. Безумное желание, сметающее все на своем пути. Оно стало лишь сильнее со временем. А вот и она, подкрадывается на мягких лапах, коварная и безжалостная, плотоядно облизываясь.

Боль. Сегодня ее ждет царский пир! Что ж, пусть наестся, прожорливая тварь – в последний раз!

Чтобы рана очистилась, ее нужно вскрыть и, не взирая на мучения, безжалостно удалить гной. Только полностью приняв свою обиду, прожив ее до самого донышка, примирившись с ней, я смогу отпустить это – за ненужностью. Что ж, я готова.

Боль наступала волнами, словно проверяя меня на прочность. Каждая следующая была намного сильнее предыдущей. Мы давно жили вместе, в каком-то смысле я уже притерпелась к ней, поэтому смогла не отрываться от губ дрожащего Горана довольно долго. Мы растворились друг в друге, вновь став единым целым.

Она подкралась, когда я полностью утонула в желании, постанывая в унисон с моим санклитом, и ударила под дых, выбив из груди весь воздух. Фантомная рана пылала так, словно в меня вогнали раскаленный кинжал, окунув его предварительно в кислоту.

Зубы начали стучать друг о друга. По лицу потекли слезы. Я изогнулась всем телом, всхлипнув, и попыталась оттолкнуть Драгана. Застонав, он уткнулся лбом в мое плечо, но не отпустил. Я изо всех сил билась в его руках, уже не соображая от охватившей все тело адской боли, умоляла, угрожала, требовала, проклинала. Но стальное кольцо оставалось нерушимым.

Мой рот наполнился кровью из-за прокушенных губ и языка. Я захлебнулась в ней, закашляла, взвыла, как животное, ощутившее свой смертный час. Кинжал проворачивался в груди раскаленной яростной болью, и мне уже было плевать на ранее принятое решение, хотелось только одного – избавиться от нее, любой ценой! Я царапалась, кусалась, звала на помощь, но он, рыдая, лишь осел на траву, прижав меня еще крепче к себе. Потому что обещал.

Ладони шарили по груди, сжимаясь в кулак, чтобы обхватить этот злосчастный клинок и вырвать его. Но руки вновь встретили лишь воздух. Из меня с рычанием лился нецензурный шепот. Зачем я все это затеяла?! Этого в обезумевшем разуме не осталось. Объятое пламенем боли тело изогнулось до хруста в позвоночнике, руки начали расцарапывать грудь, чтобы вырвать сердце. Перед глазами всплыло лицо хохочущей Мегары.

– Нет! – рявкнула я, словно она была рядом. – Любовь сильнее боли! Сильнее! Она сильнее всего! – словно в отместку за эти слова, кинжал заворочался еще яростнее. Я зарычала, что было сил, практически теряя сознание.

– Стоять! – крик Нико донесся до меня словно сквозь вату. В глазах двоилось, но я видела, как Спиро бежит ко мне, а Ковач валит его на траву и выкручивает руки за спину.

Но было не до этого. Боль раскалила каждый нерв в теле. Обезумевший разум начал сбоить и меня выбросило в астрал – без проводника-посредника между мирами и помощи Тая, швырнуло в сияющий свет – он обволакивал стонущую душу ласковым светом, обещая покой и блаженство. Искушение поддаться его зову, раствориться в ласке вечности было безумно велико, так хотелось трусливо поджать хвост и…

Но там, в материальном мире, под моей щекой билось в безумном ритме сердце второй половины нашей Древней души. Даже здесь я ощущала его, связь между нами, любовь, что навсегда слила нас воедино. Всхлипнув, мне удалось выпутаться из идеального блаженства, и самой шагнуть в огненные объятия боли. Она с урчанием приняла беглянку обратно и продолжила перемалывать тело и душу в своих жерновах.

Из груди, из середины истерзанного сердца, вырвался крик. Запрокинув голову, я отпустила его в темные небеса, наполнив их раскалившей душу болью. Забирайте! И помогите же уже нам! Крик, переросший в хрип, стоном замер в горле. Время замедлилось. Вот он, тот самый момент, пик мучений.

Меня вновь выкинуло – на тот раз я со стороны смотрела на свое тело, обмякшее в руках Горана. Кровь из прокушенной губы залила подбородок. Расцарапанная грудь. Порванная рубашка. Я уже не понимала, где нахожусь. Меня крутило в хаосе воспоминаний – от лица хохочущей Мегары с бурлящими ненавистью зелеными глазами до взгляда Драгана, когда он в последний момент вытащил меня со скалы.

Внезапно картинка остановилась. В кромешной тьме я увидела нас с Гораном, соединенных, словно пуповиной, сияющей белой нитью. Толстая, ярко светящаяся с его стороны, с моей она была сильно порванной, тускло-серой, держалась на нескольких волокнах, но в них посверкивали живые белые искорки, которых становилось все больше.

А потом я увидела его слезы, ужас и вину в глазах, почувствовала его боль, привычно потянулась к ней душой, чтобы уменьшить, и отшатнулась, обжегшись – его боль была во много раз сильнее моей. И, что самое страшное, виновата в ней была я. Вот оно – то, что мне нужно было увидеть и понять. Все встало на свои места. И закончилось.

Звездное небо обрушилось в меня, когда открылись мои глаза. Я растворилась во Вселенной, а Вселенная растворилась во мне.

– Все. – Прозвучал мой охрипший голос в звездной тишине.

– Любовь моя! – тело Горана сотрясали рыдания.

– Все хорошо. – Прошептала я, улыбаясь.

– Саяна, прости, умоляю, жизнь моя, родная…

– Ш-ш-ш, все в порядке. – Ладонь легла на его мокрую щеку. – Мы справились. Ты справился, родной.

– Господи! – простонал мужчина, прижав меня к себе.

– Задушишь ведь.

– Прости, любимая!

– Простила. – Я утонула в его сияющих глазах. – Все простила. Хочу домой.

– Как прикажешь, госпожа! – он поднялся со мной на руках.

– Отпусти уже, Горан.

– Ни за что! – хорват фирменно полыхнул взглядом. – Никогда не отпущу!

– Хорошо, не отпускай, но на ноги поставь. Хочу почувствовать твердую землю после всей этой круговерти.

– Как скажешь, родная. – Он помог удержать равновесие и с неохотой убрал руки с моей талии. Краем глаза увидев, как к Драгану метнулся Спиро, я на одних рефлексах успела заслонить собой главу клана.

– Что ты с ней сделал?! – прорычал Мажор, в ужасе глядя на меня. Представив, какое произвожу впечатление – растрепанная, подбородок и порванная рубашка в крови, глаза зареванные – мисс Хайд от души заливисто расхохоталась.

– Ты… смеешься? – уже ничего не понимая, Спиро беспомощно оглянулся на подоспевшего Ковача. – Что это значит?

– Что третий лишний! – рявкнул Нико. – Я неясно выразился, когда велел не трогать их?!

– Но ты кричала! – Мажор посмотрел на меня в поисках поддержки. – Звала на помощь!

– Спиро, все хорошо. – Я обняла его. – Вернее, так было нужно, чтобы все стало хорошо. Это касается только нас с Гораном. Все, поехали домой.