Ангел Жизни

Глава 4 Мышка-"наруЖка" Часть 3

Холодная вода помогла. Я оперлась руками о раковину и покосилась на девушку, которая давно меня разглядывала из-под опахала густых накладных ресниц, делая вид, что поправляет макияж. В частности, четвертый раз подряд красит губы темно-красной матовой помадой и промокает салфеткой.

Интересный, кстати, персонаж! Точеная фигурка фарфоровой статуэтки тянулась туго натянутой струной вверх за макушкой. Почти никаких выпуклостей – лишь едва ощутимые намеки в нужных местах, как у девочки, что только-только вступила в пору взросления. Длинные руки «выпевали» движения – плавно, грациозно и царственно. В девушке за версту чувствовалась балетная выправка, которая, как и военная, остается навсегда.

Возраст было не понять – на лице столько косметики, что она выглядела на крепкий тридцатник, но именно это и наталкивало на мысль, что на самом деле она намного моложе. Да и «блестючее» розовое платье, едва прикрывающее намек на попу, на солидных лет тетеньке смотрелось бы жалко. По данным вибрисс – 20 с очень небольшим хвостиком.

Шикарная грива каштановых волос полностью прикрывала лопатки. Но истинно женское очарование прически не смягчало резких черт по-мужски грубо вылепленного клиновидного лица – словно скульптор в несколько ловких движений обтесал мрамор и отложил резец, решив, что этого довольно. Крупный нос, высокие скулы, большой рот – но язык не повернется назвать его пухлыми губками, резкий подбородок и глубоко посаженные шоколадные глаза, которые стали красивыми лишь благодаря искусному макияжу.

Если физиогномику все же можно считать наукой, боюсь даже представить, какой невероятный характер у этой хрупкой на вид былинки, но внутри стальной Прима-балерины. У таких обычно не бывает подруг. Зато они в совершенстве умеют обзаводиться врагами.

Вот и я чувствую враждебность по отношению к себе с ее стороны. Хотя мы и познакомиться-то не успели. Даже любопытно, чем незнакомка в туалете ей не угодила. Или я для нее вовсе не незнакомка?

– Здесь такие крепкие коктейли подают! – прощебетала Прима, когда поняла, что ее интерес заметили. – Ужас, правда?

Мне стоило огромного труда не расхохотаться – настолько бездарно она фальшивила, щебеча глупости и пытаясь казаться недалекой клубной тусовщицей. Не знаю, какой девушка была балериной, но актриса из нее явно никудышная!

– И не говорите! – все же подыграла мисс Хайд.

– Зато весело! – она захихикала и пошла в мою сторону, но не пройдя и пары шагов, буквально рухнула мне на руки, сделав вид, что подвернулся каблук.

Я рефлекторно поймала ее, запоздало понимая, что все это часть спектакля.

– Ой, простите! – теперь в ход пошло деланное жеманство. – Так стыдно!

Заинтриговала, ей-богу! Кто она и чего добивается? Я покачала головой, дав «отбой» охраннице.

– Спасибо вам! – Прима положила руку на мое плечо. – Все, я в норме! – она сделала шаг в сторону. Пайетки на рукаве платья вцепились в мои волосы, как репей, потянув половину шевелюры за девушкой. – Ой! Простите!

– Ничего. – Я освободила прядь и посмотрела незнакомке вслед. Теперь понятно, для чего «блестючее» платье. Но на кой черт ей несколько моих волосинок? Хорошо, не обеднею. Да и встретиться нам еще придется, вибриссы в этом уверены.

Гораздо важнее то, что по их же данным моя мышеловка сработала. Я удовлетворенно кивнула и вышла на улицу через черный ход, отправив охранницу к Нико. Через минуту скрипнула дверь.

– Так вот ты какая, мышка-наружка! – мисс Хайд прижала мужчину к стене, вдавив руку в горло, и изумленно ахнула. – Самуил Яковлевич, вы?.. – пришлось отступить.

Оказывается, мы давно знакомы, еще со времен фонда.

«Человечек на всякий случай», как мы его называли. Бывший русский ЦРУ-шник – по меткому выражению нашего директора, будь он неладен, давно и плотно в отставке, приходил на помощь в самых сложных и безвыходных ситуациях – к примеру, когда мы бились лбом об идиотское законодательство, вдруг сдуру запретившее ввоз препаратов, без которых дети после химиотерапии просто не могли обойтись.

«Какмаршак» – представляясь, Самуил Яковлевич всегда так говорил, чем и заработал прозвище, внимательно выслушивал наши сбивчивые эмоциональные жалобы, нередко приправленные крепким словцом, кратко формулировал суть проблемы и решал ее – ему одному известным способом. Малыши получали лекарства, аналогов которым наша фарминдустрия предоставить не могла, а мужчина лишь скромно улыбался, выслушивая наши не менее экспрессивные благодарности и ничего никогда не просил взамен.

И, оказывается, вот этот ангел в человеческом обличье преследовал меня в последнее время! Зачем?

– Здравствуй, Саяна. – Он спокойно улыбнулся.

– Здравствуйте. Что происходит?

– Прости, что напугал. Как ты узнала обо мне?

– Долго объяснять. – Это монолог на половину ночи, да под крепкий алкоголь. – Лучше вы объяснитесь. – Я скрестила руки на груди, с ожиданием глядя на него.

– Ты в опасности, Саяна. Знаю, кто ты. Но это знаю не только я. На тебя охотятся.

– Тогда вы знаете и то, что меня убить нельзя.

– Это их и удерживает от решительных действий. – Мужчина кивнул. – Но убить можно и по-другому, сама…

– Саяна! – во дворик ворвались Ковач со Спиро и скрутили «Какмаршака», заломив ему руки за спину и прижав грудью к стене.

– Успокойтесь! И отпустите человека! Быстро! И вообще, двое на одного! Не стыдно?

Нехотя повиновавшись, санклиты отошли от мужчины.

– Тобой заинтересовались такие силы, девочка! – прошептал Самуил Яковлевич. – Ты перешла им дорогу.

– О чем вы?

– Будь осторожна… – он покачнулся, прижав руку к сердцу.

– Вам плохо? – я придержала его. – Давайте мы отвезем вас в больницу.

– Дома отлежусь, не волнуйся. – Мужчина улыбнулся. – Потом позвоню тебе и все расскажу подробно, хорошо?

– Может, моя кровь?

– Нет, милая, это же твоя жизнь. Кто я такой, чтобы на меня тратился Ангел? И не спорь.

Мы посадили «Какмаршака» в такси. Глядя ему вслед, я очень хотела догнать его и… Но в этот момент подошел Данила.

– Саяна, что происходит?

– Тоже хотела бы знать.