Тень великого колдуна

— Люди, которые договаривались с Алдаем. Мужчина, мальчик, девочка и лысая женщина в черном, где они?

— Так они вроде как на Киркук собирались. — Неуверенно сказал кто-то.

— Да, точно, господин. — Поддержал его еще один голос. — Они, уже как десять геш тому назад, как отъехали.

Не может быть! Подлая тварь! Дингир-ур вышел на улицу, оглушительно хлопнув дверью.

— Чтоб ты сдох, храмовый выродок. — Зло сплюнул мельник, плечистый детинушка, который только-то величал охотника «господином». Остальные посетители одобрительно загалдели, оживленно припоминая существующие болезни и изощренные способы казни.

Асеер не успел отойти достаточно далеко, и проклятый обострившийся охотничий слух ловил каждое слово. Дингир-ур лишь склонил голову. Чуть дольше обычного прикрыл глаза. Ну и всего. Он уже привык к тому, что его все боялись. А страх вовсе не означает уважение, как опрометчиво полагают некоторые.

Страх означает ненависть.

Заполучив весь мир в свое единоличное пользование, тьма вольготно развалилась по обе стороны дороги, с большой неохотой уступая место тусклому свету масляной лампы, мерно раскачивающейся над нашими головами, да редким всполохам молний. Сплошная, хоть глаз выколи, чистопородная чернота, издревле внушающая людям священный трепет и суеверный ужас перед таинствами, что скрывала непроглядная завеса мрака.

Но от меня у ночи тайн не было. Подчиняясь внутреннему приказу, дневное зрение менялось на иное видение, попутно изменяя все вокруг. Сжатый до светового пятнышка мир начал расти и расширяться, словно мыльный пузырь, попутно наливаясь яркими цветами и наполняясь множеством деталей. Монотонное марево неба посветлело и зазмеилось яркими очертаниями грозовых облаков, выделяя каждый завиток, каждый изгиб с резкостью мастерской чеканки.

По обе стороны дороги раскинулись поля, пронзительно белыми, словно морская пена, волнами струившиеся под широким гребнем, старательно вычесывающего их ветра. Обычно скрытие дымкой холмы и небольшие финиковые рощицы приобрели ясные формы. Я могла видеть все, что творилось на сотни кушей окрест, и то, что я видела, точнее, чего не видела, нравилось мне все меньше и меньше. Все холмы да рощи, рощи да холмы. Горным грядам Киркука давно бы следовало появиться, чтобы засвидетельствовать почтение усталым путникам.

— Эй, а мы точно правильно едем? — Окрикнула я извозчика, чья сгорбленная спина маячила на фоне облезлых ослиных крупов.

— Точно, точно, нитилам. — Сонным голосом ответил Алдай. — Спите, скоро будем.

— Сам, главное, не засни. — Пробурчала я, откидываясь на соломенный настил. Мне действительно стоит, как следует, отдохнуть. Денек выдался не из легких, и кто знает, что нас еще ждет впереди?* * *

Я проснулась оттого, что телега остановилась. Послышался скрип. Легкий хлопок ступней о землю. Полежав-подумав, я прониклась чувством солидарности с извозчиком и решила тоже прогуляться куда-нибудь в ближайший овраг. Люди налево, нежить направо.

Но не успела я слезть с телеги, как нос к носу столкнулась с Алдаем.

— Отдай меч…  — Прошипел извозчик, заменив обычное «нитилам» на нечто замысловато-неприличное.

— Простите, не могу. — Не очень талантливо изображая искреннее сожаление, потупилась я. — Он дорог мне, как память о покойной бабушке. Она так любила крошить им капусту.

— Это мой меч! Больше ничей, поняла? Тебе, девка, даже не представить какие деньжищи пришлось заплатить за ритуал!

Ага, кажется, я начала догадываться, где гиена зарыта. Богатые урожаи гиджев, жаждущих вечной молодости, всходили в Шумбере ежегодно и представляли собой неиссякаемый источник доходов разных шарлатанов и негодяев всех мастей, не брезговавших убийством ради легкой наживы. В ходе ритуала претендент на «долгие и счастливые лета жизни» должен был принести в жертву близкого, всей душой любящего его человека. Всего-то. Носи потом такой меч на поясе, подпитывай его время от времени свежей кровью и будешь всегда молод, здоров и полон сил для свершения новых «подвигов».

Это в теории. А на практике гарантия на бессмертие заканчивалась сразу после того, как мошенник скрывался с деньгами в известном только ему одному направлении. Ничего не подозревающий клиент таскал с собой заветную железяку везде и всюду, не расставаясь с ней даже в сортире, пока его липовая вечность внезапно не обрывалась от удара ножом, укуса змеи, холеры или банальной старческой дряхлости.

Скорее всего, когда-то Алдай как и мы, «добровольно даровал» свое добро клюзаям, и, боясь расставаться с мечом, безвылазно проторчал в Элгае Зарече, надеясь на чудо. И вот чудо свершилось…

— Кто это был? — Тихо спросила я. — Мать? Сын? Любимая?

Ответом послужил дикий полувопль-полурык, за которым без промедления последовал удар припрятанным за спиной ножом, смертельный… со скидкой на принцип неожиданности.

Принцип неожиданности подействовал, как всегда, безотказно. Отблеск лампы скользнул по лезвию и отразился на удивленной физиономии извозчика. Еще бы не удивленной! Останешься тут хладнокровным, если вместо того, чтобы заливаться кровью и падать плашмя на землю, жертва бесцеремонно проваливается сквозь нее. Мужик на всякий случай еще разок пошинковал воздух перед собой, вдумчиво попинал носком сапога камешки, и только потом додумался обернуться.

— А-а-а! Чудище!

На себя бы посмотрел. Выпученные красные глазища в желтом ореоле. Переливчатый сине-лиловый нос. Гнусная зеленая харя, которая по мере того как к ней от испуга приливала кровь, окрашивалась в ровный оранжевый оттенок. После такого даже у меня возникают сомнения в необходимости ночного зрения.

Я напала первой, не дожидаясь, пока он прочистит горло.

Слегка присесть. Вынырнуть из-под плеча, как раз за спиной. Обхватить обеими руками голову. Нажим. Резкий разворот. Хруст шейных позвонков.

Разом обмякшее тело медленно опустилось на землю.

— Умбра…

Гёт, как некстати!

Из телеги, потирая глаза, выбиралась заспанная Шушуня.

— А что с дядей Алдаем?

Переборов дурацкое желание спрятать труп за спину, я шагнула навстречу девочки и успокаивающе улыбнулась. Шушуня попятилась.

Эх, совсем забыла, как сейгеш выглядит моя улыбка. Идиотка, еще бы порычала для пущего эффекта! Пришлось снова тратить силы на преодоление Порога.

— Не пугайся, пожалуйста. Дядя Алдай просто хотел напасть на нас, пока мы спим, но поскользнулся и нечаянно помер.

— Опять ты врешь. — Напыжилась малявка, складывая руки на груди. — Скажите ей!

Честно говоря, я не поняла, кому предназначалась последняя фраза, только успела почувствовать какое-то движения за спиной. В следующее мгновение в глазах потемнело от сильнейшего удара. Земля наотмашь хлестнула меня по лицу, впившись в кожу колкими травинками.

На спину, как будто взвалили огромный куль пшеницы… или, уселись сами. Чья-то наглая рука схватила меня за подбородок, задирая голову вверх. Я знала, что последует дальше. Дальше по всем пособиям ведения боя следовало быстрым уверенным движением перерезать яремную вену.

Но то ли мой противник забыл нужный раздел и решил быстренько сбегать в библиотеку, то ли просто почувствовал срочное желание отлучиться, но хватка исчезла вместе с ощущением «куля» на спине, чем я не преминула воспользоваться, откатившись в сторону и вскочив на ноги.

Творилось нечто невообразимое. Алдай, тот самый Алдай, которого я только что собственноручно со стопроцентной гарантией превратила в покойника, крутился по поляне, пытаясь скинуть с себя маленькую девочку, вцепившуюся в него всеми зубами и ногтями.

Я попыталась достать клинок. Куда там. Наскоро напутанные веревки сплелись в мертвые узлы, накрепко связав нас с мечом в общий пучок. Что же делать?

Извозчик уже совладал с разбушевавшимся чертенком, одной рукой перехватив девочку за косы, а другой занося нож.

Я вынырнула справа, одновременно выворачивая его левое запястье и наклоняясь, чтобы защитить шею и подставить под лезвие перепутавшийся комок веревки на боку. Нож прошел дальше, чем рассчитывалось, даже не задев веревки, зато вспорол толстую кожаную ткань и ощутимо впился в правое бедро, запечатлев на моем лице гримасу боли, а на лице извозчика победную ухмылку.

Но через миг наши лица поменялись выражениями, отразившись друг в друге, как в кривых зеркалах. Острие меча пробило его грудную клетку, выскочив с другой стороны меж лопаток. Я обхватила рукоять обоими ладонями, и, проскальзывая ногами по примятой траве, навалилась всем телом, вогнав клинок по самую крестовину так, что мужчина оказался крепко пришпиленным к земле, а я, по несчастливому стечению обстоятельств, надежно привязанной к нему.

Алдай зарычал и задергался, извергая молнии, не хуже грозового неба над головой, а потом неожиданно затих, подмигнул мне и хитро улыбнулся. Упади небо! Да ведь он провел меня, как наивную дурочку.

Извозчик прямо таки расцветал, словно из меча в него потоком вливалась целебная Элгайская настойка на семи травах. Плечи заметно раздвинулись. Под натянутой на кости кожей забугрились мышцы, превращая суповой набор в роскошный гуляш. Темными каналами вздулись переполненные свежей кровью вены.

В общем, не успела я и глазом моргнуть, как передо мной вместо заморенного цыпленка очутился могучий великан, способный повергнуть в бегство целую орду амореев, не говоря уже про среднестатистическую нежить. Казалось еще немного и этот исполин одним мощным скачком поднимется на ноги, вместе с хлипкой тенью, висящей на одном конце меча, и квадратным кушем земли на другом.

Страх, промелькнувший на моем лице, не остался незамеченным.

— Скоро, очень скоро я до тебя доберусь. — Умиротворенным, и оттого еще более жутким голосом, произнес Алдай. — И тогда тебе не помогут твои тваревы ужимки.

Я только плотнее стиснула зубы и покрепче сомкнула руки на рукояти, лихорадочно соображая, что же делать дальше. Убежать на этот раз точно не получиться, не зубами же веревку грызть. Думай, голова, думай. Что я знаю? Клинок напился удужьей крови и теперь передает все свои силы своему хозяину. Скорее всего, в ритуале использован простой принцип магического конденсатора. Меч и человек связаны, как два проводника с разными потенциалами. Еще! Между проводниками обычно устанавливается искусственная среда практически не проводящая магию — непроводник. Еще! Все силовые потоки направлены от меча к человеку, с увеличением расстояния магическое поле и ослабевает, а с уменьшением усиливается. Напряжение, кстати, тоже увеличивается. И что это нам дает?

— Сначала я убью тебя, потом того мужчину, а детей оставлю на сладкое! — Предвкушающее прошипел извозчик. — Их я выпью до последней капли.

— Точно, и как я сразу не додумалась!

— Что ты там бормочешь, глупая женщина? — Скривился Алдай. — Говорю же, убью сначала тебя, потом…

— Может, и женщина, может, и глупая. — Сквозь зубы выдавила я, мысленно прощаясь с еще одним годом жизни. — Но у меня в отличие от тебя высшее законченное магическое образование.

Я разжала пальцы, отпуская ощутимо нагревшуюся рукоять.