Удача любит рыжих. (Трилогия)

Эгмонт посмотрел на меня с некоторым интересом.

— Пожалуй, я поторопился, — задумчиво произнес он. — Четверку по общей магии вы вполне заслужили. Но пятерки вам все равно пока что много. Я завтра же поговорю с магистром Фенги… Фенгиру… мрыс эт веллер, с магистром общей магии, чтобы он обратил внимание на ваши действительные познания.

— Рубашку снимите, — сухо сказала я, совсем не обрадованная перспективой спешной зубрежки общей магии.

В свое время, лет восемь назад, я провела пару месяцев в одной монастырской больнице. Больница, понятно, была бесплатная, предназначенная специально для бродяг, нищих и тому подобных кадров, давным-давно потерянных для общества. Даром что в большей части ярмарочных лубков эти больницы всячески высмеиваются, мне там понравилось: меня вылечили, накормили (не станем заострять внимание чем, ибо тогда это было не столь уж и важно) и даже позволили остаться, пока зима не пошла на убыль. За два месяца, что я там провела, меня научили нескольким полезным вещам, в частности перевязке; никогда не думала, что подобные знания могут мне пригодиться, а вот поди ж ты…

Зашивать я тоже умела благодаря все тому же монастырю. Но, посмотрев на неровные края раны, и впрямь довольно глубокой, я поняла, что это здесь не поможет.

— Василиски ядовитые? — мимоходом спросила я у Эгмонта.

— Ученые еще не определились, — настороженно ответил он.

— Ничего, скоро определятся, — жизнеутверждающе сказала я.

Интересно, мимоходом мелькнула мысль: о чем бы подумала Полин, если бы она находилась сейчас в этой лаборатории? Может быть, о том, как назавтра она стала бы рассказывать подружкам, сколь волнующе… нет, волнительно было оказаться в одной комнате с боевым магистром, вдобавок голым по пояс. Мне, в отличие от впечатлительной алхимички, приходилось видеть и более… хм… откровенные варианты. В конце концов, я десять лет бродила по трактам. Так что единственная цель, с которой я из-под ресниц рассматривала Эгмонта, была возможность выяснить его… ну скажем так, состоятельность как противника в не-магическом поединке.

В отличие от Хельги, гордившегося бицепсами, трицепсами и прочими мышечными изысками, Рихтер не походил на мускулистый платяной шкаф. Скорее, он был жилистым и прочным, как кожаный ремень; впрочем, я отлично помнила первое занятие по боевой магии и неплохо знала силу удара своего магистра. Другое дело, что того же Хельги я, быть может, рискнула бы вымотать, утомить долгим поединком — а вот с Эгмонтом, похоже, этот фокус провернуть было бы куда как сложнее. Во всяком случае, для меня. К тому же он явно был ничуть не менее гибким и быстрым, чем я, а гибкость и скорость были моими основными достоинствами.

Вот так.

Дальше я думать и анализировать не стала. Потому как гораздо больше меня интересовал другой вопрос: как я стану доказывать Ривендейлу, что все-таки взломала здешнюю дверь.

— Так что вы забыли в моей лаборатории? — напомнил о себе Эгмонт.

Отвечать правду не хотелось, но ничего другого, как назло, в голову не лезло.

— Мы поспорили, — неохотно ответила я. — С Генри… то бишь с герцогом Ривендейлом. Смогу ли я взломать ваши чары. На полторы сотни золотых.

— И что бы вы стали делать, если бы проиграли?

Я презрительно фыркнула, демонстрируя всю несостоятельность такого предположения.

— В крайнем случае взломала бы замок шпилькой.

Магистр хмыкнул, явно сомневаясь в моих способностях взломщика. Помолчав, он спросил:

— Вы представляете, студентка, какую создали проблему?

— В смысле? — насторожилась я.

— В очень простом. Адептам все время хочется сунуть нос куда нельзя. И если магистр не хочет, чтобы они докопались до чего-нибудь серьезного, он должен создать им подходящую цель. Мрыс эт веллер, студентка, вы хоть понимаете, какую легенду разрушили?

Я попыталась потупиться, но не преуспела. Интересно, какое наказание определит мне магистр? Припомнив, что он обещал сделать с тем, кому захочется посмотреть на его лабораторию изнутри, я почувствовала, как по спине пробегают целые стада мурашек. Прощай Академия… и, мрыс эт веллер, прощай выигранное у Ривендейла золото!

— Все, — завязала я кончик бинта бантиком и, отойдя, критически воззрилась на забинтованное. Вроде получилось неплохо.

Эгмонт пошевелил раненой конечностью и пришел к такому же выводу:

— Сойдет. Спасибо, студентка.

— Пожалуйста, — буркнула я.

Магистр щелкнул пальцами: к нему, размахивая рукавами наподобие Афилогета, подлетела рубашка. Скептически осмотрев разодранный рукав, он все-таки надел ее и потянулся за курткой.

Он был в перчатках, не сняв их даже тогда, когда сидел вообще в одних штанах. Эти перчатки уже начинали меня раздражать, и потому я не мудрствуя лукаво брякнула:

— Почему вы никогда не открываете рук, магистр?

Эгмонт прищурился, глядя мне в глаза:

— У каждого свои причуды, студентка. Я же не спрашиваю вас, почему у вас именно такая фамилия?

Пол вздрогнул и едва не ушел у меня из-под ног.

— При чем здесь моя фамилия? — спросила я, делая максимально безразличное лицо.

— Да, собственно, ни при чем… Просто, знаете ли, смотрю я на вас и думаю: все замечательно, одна фамилия не подходит. Ну какая вы Ясица? А вот, скажем, Леснивецька… но я же вам этого не говорю?

— Вот и дальше не говорите, — сказала я, не задумываясь о том, что вообще-то разговариваю с собственным деканом.

— Отлично, — кивнул он. — Значит, так, студентка… Я не знаю, как вы будете это объяснять вашим коллегам, но, если еще хоть один адепт появится в моей лаборатории — пеняйте на себя. Вам все ясно?

— Угу, — кивнула я. И замялась: уж больно красочными у меня получались картинки предполагаемого наказания. — Магистр, мне вещи собирать или как?

— То есть?

— Ну вы меня из Академии… того?.. Или пока все-таки нет?

Эгмонт помедлил с ответом.

— Если бы не василиск, — наконец ответил он, — вы бы уже сидели на чемоданах. Но то, что вы хоть что-то ухитрились с ним сделать, достойно пятерки по боевой магии или, учитывая обстоятельства, просто продолжения обучения.

Я едва не подпрыгнула на месте от радости.

— Но учтите то, что я вам сказал.

— Учту! — пламенно пообещала я. — И вообще забуду, как сюда вошла!

— Замечательно. В таком случае возьмите амулет, который лежит на столе. Ривендейл, полагаю, неплохо его знает, так что деньги он вам отдаст.

Ривендейл, я думаю, и впрямь хорошо знал этот амулет. Это был тот самый браслет-накопитель, который Эгмонт демонстративно снял во время их с вампиром знаменитого поединка.

— Спасибо, — озадаченно сказала я, опуская браслет себе в карман. Чего-чего, а такой щедрости я от магистра не ждала.

— Каждый труд должен быть оплачен, — усмехнулся он, поймав мой недоуменный взгляд. — В данном случае — из герцогской казны.

— Спасибо, — на всякий случай повторила я, уже опуская руку на дверную ручку. — Спокойной ночи, магистр.

— Студентка Ясица.

— Да? — Я развернулась на пороге.

— Амулет вернете послезавтра после уроков.

Когда я вернулась в комнату, Полин уже давным-давно спала. На столе ее валялась груда пергаментов; приглядевшись, на верхнем из них я различила длиннющую цепочку формул, содержавшую в себе как минимум тридцать звеньев. Возле формулы были подрисованы домик, человечек и маленькая розочка. Что же, все в стиле Полин.

Я разделась и нырнула под одеяло. Простыня холодила кожу; я свернулась в клубок, закрыла глаза и тихонько рассмеялась, предвкушая, с каким выражением на обычно бесстрастном лице, пардон, физиономии завтра станет смотреть на меня Генри Ривендейл. Полтораста монет, господа мои, это что-то все-таки значит, даже для герцога; а уж о вечной славе, покроющей меня не далее чем (я спешно прикинула, сколько сейчас времени)… пожалуй, уже сегодня, и говорить не приходится! Проникнуть туда, куда не ступала нога еще ни одного адепта, включая вездесущих братьев аунд Лиррен…

Я взглянула на Полин и еще раз рассмеялась. Так и заснула — с улыбкой.

И спалось мне, что характерно, очень сладко.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,