Старая сказка про принцессу

— А неплохо поют, — задумчиво сказал Льен, порылся в своей сумке и извлек оттуда большую лупу.

Потом он довольно долго рассматривал ежей через нее, бормоча, что видит очень интересные управленческие и задающие развитие линии. И что без грибов там не обошлось.

— Без галлюциногенных, — подсказал Дамир.

Шелест с ним согласился. Потому что не понимал кому и зачем понадобилось учить ежей петь и сгонять в кучу зрителей.

— Может, спустимся? — спросил Шелест, которому очень не нравилось чувствовать себя лисой, загнанной псом на крышу курятника. Да и в целом на этой крыше было очень неуютно. — Кажется, эти ежи безвредны.

— Зато тот, кто ими управляет, может быть очень даже вредным, — сказал Дамир.

— И первым делом он увидит нас на крыше, — сообразил Шелест.

Может, именно поэтому не нравится на ней сидеть?

— Может, ляжем? — задумчиво спросил Дамир и попытался лечь, а потом еще и подползти к краю, чтобы посмотреть то ли на ежей, то ли на продолжавшего заглядывать под стол Ленца.

Крыше, точнее покрывающему ее камышу, перемещения студентуса очень не понравились. Он сначала намекнул ему об этом потрескиванием и тихим шелестом. А потом, видя что парень не реагирует, взял и поехал по доскам, на которые был настелен, как детские санки с горки.

— Королевская жаба! — успел воскликнуть Льен, шлепнулся на задницу и последовал за Дамиром.

Свалиться они умудрились одновременно, ругаясь так, что даже ежей перекричали. Шелест успел вцепиться в трубу. А несчастные селяне словно очнулись, получив по головам и спинам старыми стеблями камыша.

— Да они же маленькие! — первым заорал здоровенный мужик, выхлебал для храбрости вино из своей кружки и соседской, а потом швырнул обеими в ежей.

И началась великая ежовая битва.

Селяне, огорченные тем, что им праздник испортили, пинали колючих певцов, швырялись в них едой, утварью, а иногда и лавками. Женщины грозно визжали. Мужчины не менее грозно ругались. Ежи продолжали петь. Седой дядька, оказавшийся впоследствии старостой села и женихом в одном лице, остался сидеть и изумленно наблюдать за погромом.

Русоволосый парень, наконец преодолевший забор, теперь полз между тыквенными плетями и свекольными листьями, стараясь слиться с землей.

Ленц отлип от стола и пытался откопать заваленных камышами Дамира и Льена.

А Шелест чувствовал свою правоту и стоял цепляясь за трубу.

А еще представлял, как будет описывать эту драку с ежами в отчете по практике. И как это будут читать преподаватели.

Закончилась великая битва с ежами столь же неожиданно, как и началась. Большинство зверьков просто взяли и ушли. Меньшинство перестали петь и начали вести себя как им и полагается. Они фыркали, похрюкивали, бегали с топотом, а при приближении людей сворачивались в клубки.

Немного успокоившись и выпив за победу над превосходящими силами противника, и так уже не шибко трезвые селяне вспомнили, что находятся на свадьбе, и затянули шуточную песню об очень стеснительной молодой жене. Под это дело они вспомнили об женихе и невесте. Быстренько нашли первого, все так же сидящего за столом, и выпили за его здоровье. Потом, наконец, заметили, что невеста куда-то делась и стали с шумом ее искать, попутно заметив Ленца. Они даже помогли ему откопать приятелей, правда, были при этом уверены, что сейчас извлекут прекрасную младую деву. Парни с поцарапанными лицами и обломками камыша в волосах их немного разочаровали, но зато появился повод для очередного тоста. На этот раз все дружно выпили за то, что маги не сильно ушиблись и согласились помочь найти пропавшую невесту.

Шелест, прекрасно видевший куда она пропала, но решивший, что староста такой девушке в мужья точно не годится, спустился с крыши и принял живое участие в поисках. Нашел, правда, только котов в крапиве и нескольких ежей.

Взгрустнувший и тоже выпивший со всеми староста решил допросить ежа. А чтобы развязать ему язык, налил какой-то особой настойки в блюдечко.

Еж, к удивлению Льена, настойку с удовольствием вылакал, немного походил по столу, а потом вытянулся во всю длину и запел.

— Ага, алкоголь их симулирует, — жизнерадостно сказал маг, под удивленными взглядами селян достал потрепанный блокнот и записал это наблюдение.

— Ненормальный, — восхитился здоровенный мужик, первым бросившийся бороться с ежами, и запил свои слова очередной кружкой вина.

Еж, тем временем, попев немного о том, как хорошо селянкам будет в гареме, замолчал, немного подумал и сменил репертуар. И на этот раз он пел о старом хрыче, губящем сирот. А умильно слушавший предыдущую песню жених стал багроветь, хватать ртом воздух и пытаться накинуть полотенце на ежа, забегавшего по столу.

Селяне немного послушали и бросились старосте помогать, посбрасывали на пол оставшуюся посуду и шарахнулись как можно дальше, когда еж начал раздуваться и светиться.

Льен на это дело смотрел со скепсисом и что-то строчил в блокноте. Шелест огляделся и совсем не удивился, заметив русоволосого парня, выглядывающего из-за скособоченной калитки на огород, видимо решившего вернуться на место событий. Улыбался этот парень многообещающе и смотрел только на «счастливого жениха».

— Невесту у него отобрали, что ли? — задумчиво спросил сам у себя Шелест.

Свечение от ежа отделилось. Потом разделилось на семь частей и выросло во всклокоченных призрачных теток, которые стали дружно наступать на старосту и обвинять в смерти своих пятерых дочек.

— Считать он не умеет, что ли? — задал следующий дурацкий вопрос Шелест.

А русоволосый довольно улыбнулся и опять исчез на огороде.

— Так вы уберете этих призрачных тещ? — заискивающе вопрошал староста Тихого Болота у Льена.

Просил он за Миху, коллегу из Старого Болота, за которым ходили следом семь полупрозрачных страшных теток и обвиняли его в гибели своих пятерых кровиночек. Ради такого дела он даже почистил костюм и мысленно попросил прощения у короля, чей милостью Тихое Болото стало запретным для магов. Впрочем, разговаривал староста запретного села на чужой территории, так что наказывать его не за что. Он в этом был уверен.

— Нет, — мрачно ответил самый старший из пришлых магов, перелистнув блокнот и на что-то там с неудовольствием глядя.

Остальные маги уплетали пирожки с печенкой и бороться с призраками желания тоже не изъявляли.

— Миха заплатит, когда в себя придет, — пообещал Бриль.

И был уверен, что точно заплатит. А то попробуй магам не заплати. Об этом живо узнают все остальные и Старое Болото станет запретным для магов и без всяких табличек. Бесплатно кто же захочет работать?

— Уберите вы этих призраков, мил человек.

Маг наконец оторвал взгляд от своих записей. Окинул Бриля усталым взглядом и тяжко вздохнул.

— Я не уберу этих призраков. Потому что это не призраки. Эти тетки иллюзорны и они давно бы сами исчезли, если бы не подпитывались от вашего Михи. Подпитываются, как проклятье, на самом деле, хотя ничего плохого, в отличие от проклятья, сделать не могут. Это просто иллюзия. Картинка, просто такая, умеющая передвигаться. Ваш Миха перестанет ее подпитывать и она без энергии исчезнет.

— А когда он перестанет ее подпитывать? — спросил Бриль, поняв, что большего все равно не добьется.

— Возможно, что никогда, — припечатал маг, закрыл блокнот и потянулся к пирожку.

— Почему? — спросил Бриль и пододвинул к магу миску. Он тут был самый толковый, остальные вообще ученики, пользы от них никакой.

— Потому что подпитка действует, как у проклятья. А некоторые проклятья снять вообще невозможно, особенно если прокляли не просто так. Они цепляются за вину, за образы, за события в жизни проклятого. В общем, если он действительно виноват в смерти жен, эти тетки будут бродить за ним до самой смерти. Если нет, то любой жрец любого светлого бога их развеет, просто объяснив вашему Михе, что его не за что проклинать. Понимаете, будь это проклятье профессиональным, оно было бы посильнее, но и справиться с ним было бы проще. У профессиональных есть нити за которые можно потянуть и в большинстве случаев либо изменить их, либо вообще удалить. А тут просто смутный образ, который-то и принял образ этих теток потому, что Миха его узнал, осознал и сам дорисовал.

— А почему их тогда семь? Жен же пять было, — удивился Бриль.

— Наверное вы не все о его женах знаете. А может, были умершие девушки, на которых он не успел жениться. Может, даже какая-то сестра, дальняя родственница, которой денег не выслал, когда просила. Ну мало ли.

Маг кивнул сам себе и откусил сразу половину пирожка. А прожевав его посоветовал:

— Вы напишите письмо в ближайший город. Дознавателям. Пускай разберутся. Потому что даже такие недопроклятья не то, на что стоит не обращать внимания. Пускай расследуют, разбираются и ищут шутника. А потом его в школу магии определяют. Потому что дар там точно есть, хоть и какой-то странный, судя по всему.

Бриль только кивнул.

Впрочем, написать письмо он давно собирался. Еще когда ежи только начали появляться. Но опасался, что в городе его высмеют. Зато теперь, когда полно свидетелей в другом селе, может и посмеются, но приедут. Два села, это не одно, да еще и с табличкой не допускающей магов.

— Напишу, — пообещал Бриль и даже повеселел.

На свадьбу он все-таки не зря приехал. И от свадеб, оказывается, бывает польза.