Лейтенант

– Но почему? Я тебе открыл все свои тайны, все намерения, цели. Что ещё ты хочешь узнать?

Таня вздохнула и некоторое время смотрела в сторону, покусывая нижнюю губу, будто собираясь что-то сказать и никак не решаясь.

– Ты прав, сейчас не время, – наконец, произнесла она. – Пойду собираться.

***

Старший урядник Симонов волновался, хоть и не показывал виду. Цель была близка. Только что позвонили из Владимира и сообщили, что арестованный раскололся. Стали известны адреса, где могли прятаться заговорщики. Не медля ни минуты, особый отряд выехал на задержание. По адресу, который находился в Нижнем Новгороде, никого не оказалось. Симонова нашёл только пустую квартиру, где уже давно никто не жил. Но это было ожидаемо: вряд ли заговорщики обоснуются почти в самом центре. Логичнее спрятаться на окраине или в пригороде.

И теперь двенадцать чёрных машин летели по направлению к городку Монастырки, что находился менее чем в пяти вёрстах от Нижнего.

Симонов уже давно занимался «Союзом сильных», давно пытался вывести их на чистую воду. И вот, наконец удача улыбнулась ему. После того, как государь официально разрешил людям незнатного происхождения владеть чарами, кое-кто больше не захотел оставаться в подполье. Благодаря им-то дело и стронулось с мёртвой точки. В Царицине была задержана группа заговорщиков, незаконно пересёкших границу с Османской Империей. Взяли не всех: одни предпочли погибнуть, другим удалось бежать. Но двое таки сдались в руки полиции. И вот теперь появился неиллюзорный шанс поймать самого Барятинского – одну из ключевых фигур в заговоре. У Симонова имелся и личный мотив: много ему пришлось вынести от молодого боярского отпрыска. К тому же старший урядник полагал, что люди, наделённые столь великой силой, не должны свободно разгуливать по земле. И Симонов был не единственный, кто так считал.

Необходимость противостоять могущественной тайной организации вынудило четвёртое отделение создать особую группу, в которую входили несколько сотрудников, владеющих боевыми чарами. И сейчас к квартире, где предположительно прятался Михаил с его сообщниками, направлялось более двадцати сильных, наделённых самыми разными способностями – мощь, против которой не выстоять никому.

Один из сотрудников, владеющих чарами, сейчас как раз сидел рядом с Симоновым на заднем кресле машины. Это был урядник Петров – здоровый белобрысый малый с носом картошкой и выступающим подбородком. Попов был очень ответственным сотрудником, имел большой послужной список, а в этом деле он проявлял особое усердие, и потому Симонов и назначил его своим помощником.

– ...и не забудьте, что Михаил четыре месяца назад в поединке сразил витязя седьмой ступени, – наставлял коллегу Симонов. – А с тех пор он мог стать ещё сильнее. На парня надо с танками идти.

– Не волнуйтесь, Константин Павлович, – отвечал Попов, – уверен, план сработает. Не зря же мы так долго отрабатывали способ уничтожения подобных противников. Тут главное – не ослаблять напор, и энергия рано или поздно иссякнет.

– Учения – это одно, реальный бой – другое, – вздохнул Симонов. – После того, что я видел, я уже ни в чём не уверен. Но нельзя, чтобы он вышел на связь с Барятинскими. Тогда пиши пропало. В их вотчине нашим полномочиям конец.

– Можно получить ордер.

– Нет. Это приказ сверху: не лезть в вотчины. Я сам недоволен такими порядками. Как по мне всех этих бояр давно пора к ногтю прижать, но государь медлит, всё управы на них не найдёт.

– Насколько вероятно, что Михаила примут свои? Что-то я сомневаюсь. Он же деда своего убил, на стороне другого рода против семьи воевал. Он – изгнанный, в конце концов. Думаете, Барятинские ему рады будут?

– Я думаю, что нам рассуждать на эти темы без надобности, – проговорил Симонов, глядя в окно на избы, выстроившиеся вдоль дороги и провожающие колонну чёрных машин взглядом испуганных покосившихся окошек. – Надо взять парня, как можно скорее, или ликвидировать, пока он дел не натворил. Им вертит Союз, а намерения Союза нам известны. Михаил – это угроза престолу. Ну а Барятинские... А почему бы им не принять его обратно? Сильный витязь во главе рода им сейчас не помешает.

– Признаться, когда-то я думал, что россказни о пятой школе – басни, – вдруг сменил тему Попов, – а оно вон как выходит: и правда существует. Кто б мог подумать, что увидим такое на своём веку.

– Это и есть басни, – хмыкнул Симонов. – Пятая школа... Уже давно есть и пятая, и шестая, и седьмая и ещё сотня различных школ. Просто все они находились под запретом. Легенды об этой якобы великой пятой школе – выдумка для невеж, которые готовы верить в любую чушь. А появление витязя с выдающейся силой – это просто стечение обстоятельств. Такое случается иногда. Так-то энергетики очень слабые. Но подобный уникум может появиться в любой школе чар. И их появление нарушает баланс, что мы сейчас и видим. И вот, чтобы баланс нарушен не был... – старший урядник многозначительно замолчал.

Машины подъехали к старому длинному дому, напротив которого находился кабак, и остановились.

– Приехали, – сказал Симонов. – Теперь за дело.

Люди в чёрных и серых сюртуках выскочили из машин. Одна группа побежала в подворотню, чтобы зайти с заднего хода, вторая, возглавляемая Симоновым – отправилась через парадный. Несколько человек с ручными пулемётами остались снаружи. Урядник Попов с револьвером наготове следовал за Симоновым.

Вот и третий этаж и высокая двустворчатая дверь с облезлой краской. Симонов сделал знак, чтобы сотрудники вели себя тихо, хотя никто и так не шумел – полицейские ступали еле слышно. Они прижались к стенам, у каждого в руках были револьверы и дробовики. Симонов постучался. Ответа не последовало. Выждал минуту.

– Парни, ломай дверь! – шёпотом проговорил он.