Сталь от крови пьяна

— Подниму его, — кивнула она.

— Вы точно справитесь? — встревожился господин Гленн, сжимая пальцами набалдашник трости. — Он, кажется, довольно тяжёлый.

— Поэтому я и хочу попробовать именно с ним.

Кристина подошла поближе, оглядела сундук повнимательнее… И правда, тяжёлый. Стоявшие рядом с ним свечи источали аромат жимолости, и это её успокоило. Всё получится, если верить в себя. А Кристина верила. Телекинез — это не так сложно, она знала, что ей ещё предстоит освоить более сложные заклинания… а господин Гленн к тому же уверяет, что магия сможет ей помочь стать влиятельнее, добиться того, чтобы к ней прислушивались… Кристина верила его словам, поэтому решила сейчас сделать всё, что было в её силах.

— Прошу вас, будьте осторожнее, — донёсся голос наставника откуда-то издалека.

Она снова закрыла глаза, напряглась, ощущая приятно согревающий грудь жар. Жар этот начал нарастать, почти до боли, но она терпела. Боль пройдёт, когда у неё всё получится. Глаза уже привычно заслезились, и Кристина невольно зажмурилась, сжала руки в кулаки… И потом резко открыла глаза, решив попробовать иначе, нежели с рунами.

Сундук тут же взлетел.

Скрипя зубами и впиваясь ногтями в кожу ладоней, она сверлила взглядом сундук, стараясь держать его на приличном расстоянии от стола: он взлетел где-то на полметра, но она хотела выше… Пока не получалось, и Кристина смирилась — пусть пока так, полметра — это уже хорошо! Сундук парил в воздухе, словно таковым было его прямое предназначение или словно его держал кто-то невидимый, и Кристина, прикусив губу, слабо улыбнулась.

Сундук с оглушительным грохотом рухнул на стол.

— Чёрт! — взвизгнула Кристина и пошатнулась — резко закружилась голова. Если бы господин Гленн не придержал её за плечо, она бы точно упала.

— Миледи, это было прекрасно, но не многовато ли сил у вас на это ушло? — прозвенел его голос над головой.

Он никогда не говорил слишком громко, но сейчас эти слова прозвучали для Кристины просто оглушающе. Она приложила пальцы в вискам и чуть помассировала их.

— Многовато, — призналась она, — но то, что получилось в итоге, меня устраивает.

— И поаккуратнее с выражениями, прошу вас, — продолжил господин Гленн. — Дело даже не в том, что «чёрт» — это какое-то страшное ругательство. Просто если вас услышит благочестивая сестра Эстер, она тут же решит, что мы призываем адских духов именем нечистого.

Кристина рассмеялась.

Внезапно дверь с протяжным скрипом петель открылась, и полумрак кабинета резко разрубил исходящий из коридора свет — там возле каждого окна было по два-три факела. Кристина и господин Гленн одновременно обернулись.

На пороге, скрестив руки на груди и нахмурившись, стояла сестра Эстер. Она, как всегда, вошла без стука.

— Ну вот, я же сказал, — пожал плечами господин Гленн.

— Что происходит, почему грохот? — Монахиня прошла в комнату, не закрывая дверь: в кабинете становилось всё светлее, отчего Кристина испытала некоторое облегчение. — Миледи, почему вы позволили себе произносить богомерзкие слова?

— Всего-то одно словечко, — тихо отозвалась она.

Сестра Эстер оглядела комнату, её взгляд задержался на руническом справочнике, который, подобно нашалившему мальчишке, пытался спрятать за спину господин Гленн (правда, у него ничего не вышло), потом она явственнее ощутила запах благовонных свечей и поморщилась.

— Вы опять проводили свои греховные опыты, миледи? — процедила монахиня.

— Вовсе не греховные, я просто подняла взглядом сундук, но не выдержала, и он упал… — Кристина не понимала, почему оправдывается перед ней, но голос наставницы звучал так строго и сама она выглядела так требовательно, что как-то проявить характер и возразить резче попросту не получалось. — Мы не занимались некромантией, магией крови, мы не призывали призраков… Это просто телекинез, он безвреден!

— А вы не думали, кто помогал вам поднять этот сундук? Кто направлял вашу силу? — ещё громче и злее заговорила сестра Эстер, вперив в Кристину яростный взгляд.

— Никто не помогал, я всё сделала сама, — заявила та. — Ну, господин Гленн мне много чего объяснял, но сейчас…

— Дьявол! — воскликнула монахиня и тут же, положив руку на грудь, поклонилась и пробормотала: — Прости, Господи, что произношу поганое имя врага твоего… А вы, миледи, завтра же пойдёте в церковь на исповедь и расскажете священнику всё, что делали сегодня вечером.

— Я уже говорила со священником об этом, — хитро улыбнулась Кристина, почувствовав, как на её плечо ложится рука господина Гленна. — Он сказал, что в телекинезе нет ничего страшного. И если я могу двигать предметы взглядом, то я должна быть благодарна Господу за дарованные мне силы…

— Значит, вы пойдёте к другому священнику, который не будет столь мягок по отношению к такому греху, — не терпящим возражений тоном прервала её сестра Эстер.

— Вы не смеете мне приказывать, — процедила Кристина, не на шутку разозлившись. — Вы, может, моя учительница, но я — ваша леди, вы должны учить меня шитью, каллиграфии и этикету, но никак не…

— И благочестию, ваша милость, благочестию, — тут же поумерила пыл монахиня — слова леди Коллинз на неё явно подействовали хорошо.

Тут же она, напоследок оглядев помещение и особо внимательно, с прищуром посмотрев на господина Гленна, покинула комнату и закрыла дверь.

Примечания:

Курсивом выделена цитата из рок-оперы "Орфей", песня "Оставь"